Александр Чернов - Одиссея Варяга

Второй часовой, чей пост располагался значительно дальше от пристани, уже вскидывал свою винтовку для предупредительного выстрела, когда пуля снайпера, выпущенная из любовно оттюнингованного карабина Манлихера, так же как и пистолеты Браунинга, снабженного глушителем, заставила его выронить оружие и безжизненным кулем поползти вниз по парапету. И только третий, самый дальний часовой, убедившись, что происходит что-то непонятное и зловещее, преодолев неизбежную секундную растерянность при виде своего коллеги, только что стоявшего под фонарем, разделяющим границы постов, а теперь безжизненно сползающего по бетону бруствера с ритмично бьющей из простреленной головы темной струей, вскинул к плечу винтовку и с криком "Тревога" нажал на курок.

Между его выстрелом и смертью рядового Като Шиба прошли 9 секунд… Выстрелил он в тот самый момент, когда ловкая рука, одетая в черную перчатку у которой почему то отсутствовали три пальца – большой, безымянный и указательный, легла на ручку двери караулки, напрямую сообщавшейся с казармой охранной роты…

Второй раз выстрелить он уже не успел. Тяжелая, тупая и длинная пуля, выпущенная из карабина снайпера, вошла ему в переносицу. Прямо между глаз…

– Ох, сплоховал же я, робяты. Успел шмальнуть чертяга! – выразил вслух недовольство собой бывший сибирский охотник, затем казак, а сейчас унтер-офицер спецназа Российского Императорского флота Кондрат Медведский.

– Не жури себя, Медведушка! Василий Александрович с первой ротой уже наверху. Значит все в порядке. Времени у япошек уже не осталось, щас и мы подсобим! – весело крикнул другу тащивший вместе со вторым номером своего "Максима" Зиновий Храмов, так же бывший казачий подъесаул и кавалер двух "Георгиев".

Спустя пару секунд со стороны потерны глухо заухали взрывы гранат, и раздались чьи-то отчаянные вопли. Визг… Затем затрещали автоматические Маузеры, Ударили короткими очередями Мадсены, звел свое монотонное ту-ду-ду-ду станковый пулемет. Тем временем к борту первого миноносца уже швартовался еще один. Новые фигуры в странной черной одежде вспархивали по ступеням на верк батареи форта Љ1…

"Варяг" и "Светлана" уровняв скорости шли метрах в двадцати друг от друга. Руднев, переговаривавшийся с Великим князем Александром Михайловичем, окинул взглядом горизонт. Дождь постепенно слабел. Тумана уже не было, поэтому видимость составляла порядка четырех с половиной миль. Впереди начала смутно угадываться темная полоса побережья. Со стороны суши тянул ровный и совсем не холодный ветер, подгоняя длинную пологую волну. Полтора балла – относительно спокойно для этого времени года. Как верно только что подметил Коробицын: "Нужно ловить момент".

– …С подветренного борта посадка людей и выгрузка лошадей вообще не должна вызвать вопросов. Скорее готовьтесь к постановке, Александр Михайлович, итак почти на час отстаем от графика. А мы побежим вперед, посмотрим, что у нас на берегу…

"Варяг" дав двадцатиузловый ход быстро отдалялся от "Светланы". Слева, постепенно уходили за корму громады вспомогательных крейсеров-лайнеров. Понтоны на бортах спущены почти до самой воды, якоря вытравлены из клюзов к постановке, такелаж грузовых кранов уже обтянут, значит первые грузы уже застроплены, вывалены за борт шлюпбалки с плашкоутами и катерами. На палубах в новой полевой форме цвета хаки толпятся офицеры и рядовые первой волны десанта. Все с выкладкой и при оружии. Офицеры отдают честь, солдаты машут касками…

Вот транспорта с кавалерией. Казаки сводной Донской дивизии тоже готовятся. По четыре сотни от 19, 20, 22, 24, 25 и 26 полков, под общим командованием Телешова. С ним полковник Медведев, войсковые старшины Багаев, Пахомов, Попов. Артиллеристы 2-й, 3-й и 4-й Донских казачьих батарей. Там же и три новых батареи укомплектованных сибирскими казаками-охотниками из артиллеристов с нашими пушками Барановского.

Трюмы вскрыты, слышно ржание: лошади почуяли близость берега. Или просто им передалось деловитое напряжение окружающих людей. Ну, да, наверное: ведь седла подвязали уже. Где то там оглаживает, успокаивает своего гнедого молодой казак 2-ой сотни 26 полка Семен Буденный, уже получивший своего первого "Егория" в Маньчжурии… Плашкоуты для перевозки коней на воде, ведут за собой на буксире. Кстати, на некоторые тачанки уже сгрузили. Интересно, когда они успели? Стало быть одесситов не зря у Щербачева выпросил…

И все же казаки народ особый, лихой… Руднев улыбнулся в усы, вспомнив ту обструкцию, которую устроили было ему казачьи командиры сразу по прибытии во Владивосток. С фронта, видишь ли их сорвал! Супостата рубить не даю! Так и пришлось Медведеву под страхом божьей и царевой кары рассказать КУДА идем. С той минуты порядок в обучении и погрузке на транспорта у них был идеальный. Посмотрим как в деле… Не перегнули бы палку. Широкая добродушная улыбка Попова и его заверение "Казаки с гражданскими не воюют. Ну, можь, разок нагаечкой, коль шибко непонятливые…" врезалась в память. "А ручища у самого почти с мою голову, блин. Нагаечкой…"

На фалах под фор-стеньгой "Варяга" развеваются на ветру флаги сигнала: "Россия ждет Победы! С нами Бог!"

"Почему молчит Василий? Почему молчит? Чьи были телеграммы полчаса назад и кто их глушил? Господи, сколько же здоровья на все это надо…"

Руднев нервно измерял шагами верхний мостик. Сигнал с "Сунгари" получен уже сорок минут как. Просто три семерки. Без позывных, без адресата. Никто не забил. И все – маховик операции запущен, а от Балка пока – ни ответа ни привета. Как? Что? Но пока там, у залива, да и в самом заливе все как вымерло. Тишина. Никто не стреляет. Никто больше не телеграфирует… Может быть, все-таки нужно бежать туда?

– Всеволод Федорович! Посмотрите, пожалуйста… Сдается мне, что это первый наш факелок мерцает…- оторвался от бинокля старший офицер крейсера кавторанг Зарубаев.

– Так, минуточку… Да. Сомнений нет. Горит хорошо. Смотрите в оба, господа. Где второй? Я не вижу пока.

– Вон! Вон он, просто "Николай" от нас его корпусом перекрывал. Смотрите туда! – Беренс биноклем указал куда-то влево, за корму броненосца.

– Ага. Вижу, Евгений Андреевич. Горит. А этот пароход справа… Судя по всему наша "Сунгари" отгребает. Значит экипажи брандеров Капитонов уже забрал. Молодца, однако… Да – вон у него под кормой катера… Все в порядке господа. Сигнал Великому князю: "Румб к весту. Начать высадку согласно плану". Фелькерзаму – "Подойти к берегу на полторы мили". Видимость не ахти. Пусть Дмитрий Густавович ставит своих на прямую наводку, если кто вдруг палить оттуда сподобится. На "Сунгари" ратьер – "Помогите высадке десанта плавсредствами". Что-ж шести катерам простаивать. И на "Николая" еще: "Ухожу к заливу, командование высадкой и огневой поддержкой принять Михаилу Александровичу". Все здесь пока. Понеслись к мысу Кен!