Испорченная одежда отправилась в пыль вслед за мехом. Теперь Фернандо дель Гиз ехал в одной рубахе. Белый шелк, выбившись из-за пояса, вздувался на ветру. Штаны съехали до набедренников, ткань гульфика туго натянулась. Стоит ему сойти с коня, и все свалится, а он переступит не глядя, и преспокойно пойдет дальше в одной рубахе. Аш заерзала в седле. Ей хотелось дотянуться и провести ладонью у него между ног.
Трубач развернулся, трубя протяжный сигнал.
Аш подскочила на месте:
— Мы останавливаемся?
Улыбка Фернандо относилась не только к пажам и оруженосцам, но и к тем из командиров копий, что держались рядом с ним.
— Я останавливаюсь. И фургоны. Вы, госпожа супруга, можете поступать, как вам вздумается.
— Прикажете накормить и напоить послов во время стоянки?
— Нет. — Фернандо натянул поводья, останавливая коня у повозки со скарбом.
Аш осталась в седле, осматривая местность. Утренний туман продолжал подниматься. Изрезанная земля, желтые скалы, бурый засохший тростник. Несколько кустов — на деревья не тянут. Пригорок в двух сотнях ярдов от проезжей дороги. Райское местечко для разведчиков, лазутчиков или пешей засады. Даже и конные бандиты могли бы найти, где укрыться.
Подъехал Годфри Максимиллиан на своей кобыле.
— Далеко ли до Генуи?
Борода священника побелела, в морщинки на лице набилась светлая пыль. Так он будет выглядеть в шестьдесят, мельком подумала Аш.
— Четыре мили? Десять? Две? — Она ударила себя по колену стиснутым кулаком. — Я слепа! Он запретил высылать разведчиков, он запретил нанять местных проводников! Размахивает этим печатным пропуском для пилигримов в Святую Землю, и больше ему ничего не надо! Как же, кто осмелится напасть из засады на благородного рыцаря?! А если бы там оказался не Ягненок со своими людьми, а бандиты?
Она запнулась, заметив улыбку Годфри, покачала головой:
— Ну ладно, признаюсь, разница не велика. Да что там, сам знаешь, итальянские наемники!
— Бесчестная шваль. Возможно. — Годфри закашлялся, отхлебнул из кувшина и протянул его Аш. — Разбиваем лагерь через два часа после выхода?
— Мой супруг и повелитель желает переодеться!
— Опять? Тебе следовало скинуть его в Рейн еще в кантонах, а не тащить через Альпы.
— Годфри! И это говорит христианин?
— Евангелие от Матфея, десять, тридцать четыре! note 37
— Сомневаюсь, что Господь имел в виду… — Аш поднесла к губам кувшин. Пиво. Терпкое, довольно противное, но хоть мокрое — что и требовалось. — Годфри, я не могу. Не сейчас. Не время предлагать людям выбор: на чьей они стороне. Начнется хаос. Нам надо хоть как-то продержаться до окончания этого идиотского дела.
Священник задумчиво кивнул. Аш продолжала:
— Я выеду на ближайший гребень, пока он занят. Мы в тумане, и не только в прямом смысле. Надо осмотреться. Годфри, отправляйся к Астурио Лебрии и его другу, прояви свое христианское милосердие. Не думаю, чтобы мой супруг и повелитель позаботился их сегодня накормить.
Кобыла Годфри поплелась обратно к хвосту колонны.
Жан-Жакоб Кловет и Питер Тиррел перехватили Аш, когда Негодяй лениво взбирался на крутой откос — двое светловолосых, почти неразличимых фламандцев, небритых, с рукавами, заляпанными свечным салом и с арбалетами у седел. От них пахло кислым вином и мужским семенем; Аш догадывалась, что на рассвете оба выползли от шлюхи, может, от одной и той же — с них станется.
— Капитан, — начал Жан-Жакоб, — надо что-то делать с этим сукиным сыном.
— Сделаем, когда надо будет. А пока, одно движение без моего приказа, и я вам яйца гвоздями прибью.
Она ожидала ухмылок, но Жан-Жакоб настаивал:
— Когда же? Питер добавил:
— Поговаривают, вы и не собираетесь покончить с ним. Говорят, он вас подцепил на свою штуку. Мол, чего и ждать от женщины?
«А спроси их, кто это „поговаривает“, ответят уклончиво, или вовсе не ответят…»
Аш вздохнула:
— Слушайте, парни… мы хоть раз нарушали контракт?
— Нет! — в один голос отозвались они.
— А ведь это не каждый отряд может о себе сказать. Нам платят еще и за то, что, если уж контракт подписан, мы на другую сторону не перекинемся. У нас только и есть, что этот закон. Я вышла за Фернандо — вроде как подписала контракт. Так что еще и в этом дело. — Аш поторопила Негодяя к светлеющему небу. — Я вроде как надеялась, что Господь мне поможет, — продолжала она со вздохом. — Молодые безрассудные выпивохи чуть не каждый день ломают себе шеи, почему бы и нашему рыцарю не оказаться в их числе?
— Задача для арбалета, — Питер погладил кожаный чехол у седла.
— Нет!
— Что, такой крутой мужик?
— Жан-Жакоб, попробуй хоть раз подумать не той головкой, что у тебя в гульфике, и… черти траханые!
Как раз когда они выбрались на гребень, ветер разогнал туман. Южное солнце загорелось на охряных холмах, вспыхнула бледная синева неба и — всего в двух-трех милях перед ними — засверкали гребни волн. Берег.
Корабли теснились в заливе и подходили из открытого моря.
Не купеческие корабли.
Военные.
Белые паруса и черные вымпелы. В долю секунды в голове у Аш мелькнуло: «Половина военного флота!» и: «Вымпелы визиготов!».
На губах соленый вкус ветра. Долгое застывшее мгновенье она просто остолбенело таращилась. Острые носы черных трирем рассекают плоскую серебряную гладь моря. Больше десятка, меньше тридцати. Среди них — огромные квинкверемы — пять или шесть десятков. А ближе к берегу гигантские плоскодонные десантные корабли скрываются из вида за стенами Генуи; видна радуга брызг над ходовыми колесами. Издалека смутно долетело постукивание двигателей. note 38
Она еще заметила черный дым, поднимавшийся из-за черепичных крыш портовой крепости, и суетящихся в узких улочках под раскрашенными известковыми стенами людей.
Аш прошептала:
— Высадка десанта, количество неизвестно, флот атакует, кораблей союзников нет; мои силы — двести человек.
— Отступить или сдаться.
Она все еще стояла, тупо уставившись на береговую линию за гребнями холмов, почти не слыша голоса, звучавшего в мозгу.
— Ягненок нарвется прямо на-них. — Жан-Жакоб потрясение указывал вниз, туда, где в миле впереди развевался белый штандарт Агнца Божьего. Аш поспешно прикинула в уме силы бегущего отряда.
Питер уже развернулся и сдерживал горячащегося коня:
— Скажу трубить тревогу!
— Подожди. — Аш подняла ладонь. — Вот что. Жан-Жакоб, построишь конных стрелков. Скажи Ансельму, я велела латникам ждать в седлах и в полном вооружении, пусть он примет командование. Питер, скажи Генри Брандту, все повозки придется бросить, всем из обоза выдать оружие — и на коней. Любые приказы от людей в цветах дель Гиза игнорировать — с Фернандо я поговорю!
