— Генри, всем, кто в повозках, обрезать постромки, прихватить, кто сколько сумеет и скакать в холмы. Мы прикроем вам спины.
Аш заставила Негодяя крутнуться на задних копытах и проехала перед линией. Развернулась лицом к солдатам: сотня всадников в броне, еще сотня с луками по флангам.
— Я всегда говорила, что вы, ублюдки, на все способны ради вина, баб и песенки — так вот ваше вино, удирает в те леса за моей спиной! Через минуту мы помчимся следом. Но сперва нам придется задать жару ублюдкам с юга, чтоб они и думать не смели гоняться за нами. Мы справлялись прежде, справимся и сейчас!
Хриплые голоса завопили:
— Аш!
— Лучники — вверх на гребень… Шевелитесь! Помните, не отступать, пока не отойдет знамя. И тогда отступать в порядке! А если у них хватит ума гнаться за нами в лес — они получат то, что заслужили. Ну вот и они!
Эвен Хью проревел:
— Целься. Выстрел!
Тонкий посвист стрел вспорол воздух. Аш видела, как всадник в цветах визиготов, появившийся на гребне, вскинул руки и упал с арбалетной стрелой под сердцем. Толпа копейщиков метнулась назад за гребень.
Ансельм выкрикнул:
— Ровней ряды!
Аш, оказавшаяся на фланге, высмотрела всадников визиготов с маленькими, круто изогнутыми луками в руках. Она пробормотала:
— Около шестидесяти человек верхом, могут стрелять с седла.
— Если нападают, выставить против них рыцарей. Если бегут, отступить.
— Угу, — задумчиво пробормотала она про себя и дала знак Лазоревому Льву отойти назад. Жестом приказала колонне двигаться. Полмили шагом на глазах у визиготских кавалеристов… которые не преследовали их.
— Не нравится мне это. Совсем не нравится.
— Странно что-то. — Роберт Ансельм задержался рядом с Аш, пропуская вверх по дороге латников. — Я ожидал, что эти ублюдки скатятся прямо нам на головы.
— У нас численное преимущество. Мы бы их разгромили.
— Никогда прежде это не останавливало отряды визиготских сервов. Это же не войско, а беспорядочный поток дерьма.
— Н-да. Знаю. Но сегодня они действуют иначе. — Аш подняла руку, чуть приспустила забрало, затеняя глаза стальным клювом. — Слава Богу, он убрался — клянусь, я думала, мой супруг и повелитель погонит нас открыто атаковать всю армию.
Вдали, на фоне горящей Генуи, появились штандарты. Не вымпелы — флаги визиготов, на верхушке древков… издали точно не разглядеть, кажется, золоченые орлы. Какое-то движение под орлами привлекло ее внимание. Будь он один, Аш сочла бы его обычным человеком. Но рядом с визиготским офицером было очевидно, что фигура на голову выше человеческой. Солнце сверкало на меди. Аш узнала силуэт. На ее глазах голем зашагал к юго-востоку. Шагал не быстрее человека, но ровные шаги пожирали землю, не замедлив ни на камнях, ни на откосе, пока фигура из глины и меди не скрылась в дымке.
— Дерьмо, — обронила Аш. — Они используют их как гонцов. Стало быть, высадились не только здесь.
Ансельм постучал ее по плечу. Она обернулась в ту сторону куда указывала его рука. Еще один голем шагал прочь, направляясь к северо-западу вдоль берега. Со скоростью бегущего человека. Медленнее, чем лошадь, — зато неутомимо, не нуждаясь ни в пище, ни в отдыхе. Ночью они могут двигаться не хуже, чем днем. Сто двадцать миль в двадцать четыре часа, с письменными приказами в каменных руках.
— Никто же не готов! — Аш чуть не подпрыгнула в седле. — Они одурачили не только наших лазутчиков, Роберт. Банки, священники, князья… Помоги нам боже. Они и не собирались на турок…
— На нас они собрались, — проворчал Ансельм, поворачивая вслед за колонной. — Это вторжение, мать его.
3
Пока они догоняли поспешно нагруженный вьючный караван на подъеме, голова колонны уже скрылась в скалистом ущелье. Аш держалась между сотней латников и сотней стрелков. В колеях, протянувшихся от проселка к заросли низкорослого терновника, виднелись брошенные повозки, отмечая место, где вьючные лошади свернули с большой дороги. Аш прищурилась, всматриваясь сквозь жаркое марево. Зимой в долине, пожалуй, река протекает. Но сейчас, конечно, пересохла.
Под ее знаменем собрались Роберт Ансельм, Эвен Хью, Джоселин ван Мандер, пажи и каптенармус Генри Брандт. Мимо, звеня железом, проходили солдаты.
Аш ударила кулаком о луку седла. Она задыхалась:
— Сжечь Геную — значит объявить войну Савое, Франции, итальянским городам, императору… милый Христос! Ван Мандер ощерился:
— Невероятно!
— Но это случилось. Джоселин, мне нужны твои копья впереди, в авангарде. Эвен, займись стрелками; Роберт, тебе конные рыцари. Генри, вьючный поезд продержится?
Каптенармус, уже облачившийся в латы с чужого плеча, горячо закивал головой:
— Видим, поди, что сзади делается! Продержатся!
— Отлично, двигаемся.
Только въехав под отвесные стены ущелья, Аш осознала, что усиливавшийся морской бриз на взгорье беспрестанно свистит в ушах. В тишине гулко застучали копыта, различался звон сбруи, тихий ропот голосов. Косые солнечные лучи освещали редкие сосенки на дне лощины. Склоны густо поросли сосняком и скрывались под многолетним буреломом. На верхней кромке, куда не добрались деревья, топорщился кустарник.
По загривку пробежали мурашки. Аш с полной отчетливостью поняла: «Дело дрянь! Вот почему они не атаковали. Загнали в засаду!» — и открыла рот, чтобы закричать.
Десятки стрел свистнули в тишине. Большая часть нашла свою цель — все в передовых копьях Джоселина. Мгновенье казалось, ничего не изменилось. Стих пронзительный свист. Потом кто-то вскрикнул, сверкнула сталь: новый ливень стрел осыпал бока лошадей, стрелы торчали из забрал, в щелях лат; семь лошадей с воплем запрокинулись на дыбы, и голова колонны превратилась в толпу спешенных, бегущих, тщетно пытающихся совладать с обезумевшими от страха лошадьми людей.
Аш потеряла поводья Негодяя. Серый мерин подпрыгнул вверх на всех четырех копытах, приземлился на корень вековой сосны — шесть стрел с черным оперением торчали в его груди и шее — и она почувствовала, как треснула кость в его задней ноге.
Аш выкатилась из седла прежде, чем конь упал; одним взглядом охватила фигурки людей в черном на склонах ущелья, вскинувших крутые маленькие луки, и новый дождь стрел, провизжавших среди редких деревьев и превративший арьергардное копье Неда Астона в кровавый хаос.
Она налетела на ствол сосны, ударилась так, что сдвинулись пластины бригандина. Пробегавший человек вздернул ее на ноги — Питер? — в другой руке он сжимал древко ее знамени.
Аш услышала крик своего серого, отскочила от ударов его мелькавших в воздухе копыт, шагнула ближе, меч уже в руке — как? когда? — и ударом рассекла большую жилу на горле коня.