Путь, что не мною выбран был, И я лишь молча вдаль уплыл,
Она вспомнила, что давно не слышала «Аргентину». Может, неспроста? Фиолетовую планету не надо призывать, она уже рядом
Невольно вспомнилось, как в Германии, отвечая на вопросы любопытных одноклассников, маленькая Соль объясняла свой не совсем обычный немецкий тем, что родилась в Южной Америке. В семье даже устроили совет, чтобы договориться, кто они и откуда. Большая немецкая диаспора имелась и в Аргентине, и в Бразилии, но осторожный отец предпочел Уругвай. Так и не довелось ей стать бразильянкой. Однако после очередного переезда в соседнем классе обнаружился мальчишка, чьи родители родились именно в Уругвае. Аргентина или Бразилия? Отец решил — Аргентина.
Но Как прежде, верить я готов, Что ты все ждешь тех важных слов, И потому однажды вновь Прими меня, Бразилия! * * *
Ближе к вечеру Соль начала собираться. Для начала выглянула в коридор, убедившись, что поблизости никого нет. Однако стоило перешагнуть порог, из соседней комнаты кто-то вышел.
Назад!
Пришлось пережидать, вновь выглядывать, и только уверившись в отсутствии чужих глаз, отправляться в путь. По коридорам шла спокойно и не торопясь, возле лифтов же приходилось оглядываться. К счастью, дневная смена уже отдыхает, ночная приступила к работе. Пересменка!
В нужном коридоре (тремя этажами выше) сбавила шаг. Сектор, кажется, нежилой, то ли мастерские, то ли склады. Если что, скажет, что заблудилась…
Здесь? Кажется, здесь.
Гладкая стена, слева и справа двери, но до них далеко. Постучать? Нет, ее должны увидеть. Как Понс назвал эти приборы? Кажется, телескрины…
Есть! Гладкая стена дрогнула, образуя неровную светящуюся арку. Соль хотела зажмуриться, но, переборов себя, храбро шагнула сквозь твердь.
* * *
— Вы наверняка слыхали о Марксе, Соль. Мы его творчески развили. Теория гласит: производительные силы взрывают изнутри производственные отношения [32]. Практика полностью это подтверждает.
Сквайр Понс ее встретил и представил. В маленьком помещении, где и троим тесно, ждал высокий чернявый парень, при виде которого Соль сразу вспомнила Клауса Отта, красавца из выпускного класса. Тот, правда, блондин и годами помладше, но…. Вспомнился!
А вот представился чернявый странно — Дуодецим. Что за имя такое? Впрочем, сообразила быстро. Дуодецим — всего лишь Двенадцатый. Конспирация!
— Эту станцию строили мы, а рядом с каждым рабочим надсмотрщика не поставишь. Внутри Крепости создана целая сеть тайных ходов.
Еще год назад школьница Соль ахнула бы от удивления, теперь же засомневалась. Скорее всего, не сеть, а пара убежищ на самый крайний случай. Но все равно, молодцы.
— У вас наверняка есть вопросы?
Соль только вздохнула. Да целый мешок! Но… От откровенности она уже отвыкла.
— Главное, господин Дуодецим, мне уже объяснили. Я жила на Земле, поэтому мне устроили карантин. Так?
Собеседник (на какого-то актера похож, точно!) покачал головой.
— Не совсем. Вас признали нечистой, нарушительницей законов и обычаев Клеменции. Вы теперь прокаженная.
Рыцарь без меча во всем подобен рыцарю с мечом. Дева Соланж заставила себя улыбнуться.
— Вот, значит, и наградили… Господин Дуодецим! Я согласилась на встречу, но мне нечего предложить и не о чем рассказать. Я могу сочувствовать вашим идеалам, но с подпольем сотрудничать не стану. Клементийцы должны быть едины, дом, расколовшийся надвое, не устоит. Не хочу участвовать в гражданской войне.
Это были слова отца, сказанные в их последнюю встречу. Приор Жеан признался, что ему обещали надежное убежище в Тауреде, но… Некоторые вещи даже не обсуждаются.
К ее удивлению, Дуодецим-подпольщик не стал ни убеждать, ни уговаривать. Просто пожал руку.
* * *
— У нас тут кафе есть, — с гордостью сообщил сквайр Понс. — Маленькое, только для своих. Кофе настоящий, а еще музыка. Если вы хотите…
Дева Соланж решительно кивнула.
— Настоящий кофе? Конечно, хочу!
5
Стул очень неудобный, с громким скрипом, стол — слишком маленький, сам же кабинет же несколько напоминал монастырскую келью. Окно узкое, дверь с тяжелым засовом и еще вытертый почти добела коврик на полу. Над столом висела гравюра, но ее сняли. Музейный экспонат!
Тем не менее, кабинет, даже с табличкой. Мадам директор расщедрилась, выделив самый настоящий несгораемый шкаф, очень тяжелый и пока без ключа. Его сгрузили в дальний угол.
— Если почерк плохой, могу вслух прочитать, — предложила Жаклин, устраиваясь по другую сторону стола, правда не на стуле, а на табурете.
Анри Леконт покачал головой. Почерк вполне терпимый, разобрать можно. Иное заботит.
— Итак, четверо специалистов: биолог, эксперт по пришельцам, математик и писательница. Вас ничего не смущает?
Помощница дернула носиком.
— Все смущает, шеф. Но прежде всего пометка «52» в сопроводительном документе. Она есть у двоих из четырех.
Бывший учитель прикинул, что если бы он писал, к примеру, фантастический роман…
— «52» — особая отметка. Может, эти двое сумасшедшие?
Жаклин быстро перебрала лежавшие в ее папке документы.
— Судя по их резюме, все наоборот. «52» — биолог и писательница, с виду самые приличные. Вот математик — это да. Но отметка — только начало, когда я наорала на этого майора…. То есть, очень вежливо
