как и обычно, расплачивались точно и достаточно щедро. С другой стороны, теперь он точно знал их намерения. Они собираются купить в Севилье корабль. И плыть дальше по своим делам. Для сеньора Варгаса это были весьма неприятные новости.
В связи с хорошим жарким летом, достаточным количеством дождей и буквально пролитой на Испанию в этом году благодатью божьей, урожаи были необычайно богаты. Дела купца, как ни странно, из-за этого шли все хуже и хуже. Маленькие оптовые партии, которые он мог себе позволить скупить, сейчас, при таком изобилии всего на свете, давали слишком низкий процент дохода.
Он подумывал было вложиться еще в покупку двух коней и телеги, но поселившиеся в его доме чужаки, вносящие более, чем, щедрую аренду, сбили его с толку. Решив, что так будет продолжаться достаточно долго, купец пропустил момент, когда покупка второй телеги и упряжки могли принести выгоду.
Сейчас, когда прошло значительно более месяца с их приезда, брать новую упряжку не имело смысла. Все, кто хотел, скупили урожай, перепродали или заложили в хранилище, а вот он, сеньор Варгас, изрядно опоздал. И виноваты в этом чужаки, державшие его в плену в самое горячее время.
Кроме того, его старое хранилище почти пришло в негодность. Конечно, на следующий год, если он подсуетится, можно все будет восстановить. Но стоит ли ждать следующего года?
Дома Хосе привычно встретило ворчание Матильды, прекрасно осведомленной о финансовых делах хозяина:
— … кто с безбожниками связывается, тот и сам не лучше! Видано ли дело, чтобы девка с мужиками путешествовала? А вы эдакую блудницу в дом привели, душу осквернили, а никакой вам с этой выгоды! А вот сходили бы в церковь, да святой водичкой бы побрызгали после них…
Привычно кинув в злобную старуху сапогом и промахнувшись, сеньор Варгас продолжал травить себе душу: «А ведь денег то у них на целый корабль… А я, как дурак, за жалкие копейки работал! А стоило бы подсуетится — неплохой бы куш можно было сорвать.»
В рассуждениях сеньора был определенный резон. Пусть официально закон о получение доносчиком четверти имущества еретика еще не был принят, но практика эта давно существовала повсеместно. На данный момент, сеньор Варгас просто не знал, как поступить лучше.
Были два возможных варианта доноса, но если один был совершенно безопасен, то и награды, как таковой, не обещал. Можно было поделиться сомнениями о благочестивости чужаков, не выдвигая при этом обвинения прямо и не давая оценку. Проще говоря, вести себя как слабоумному. Типа, не уверен, но подозреваю. В этом случае награды могло никакой и не быть. Все зависело от того, к кому конкретно попадет информация и сколько церковь приобретет на этом деле.
Во втором же варианте, если обвинить иноземных купцов напрямую, то в случае удачного для сеньора Хосе решения дела, ему перейдет четверть имущества еретиков. То, что они собирались покупать корабль, говорило купцу, что колечко, которое он помог продать, было далеко не единственным. А какие роскошные там были камни! А эти огромные стекла удивительной чистоты… Страшно подумать, сколько чужаки на них заработали.
За те деньги, что сеньор Хосе уже получил от чужих, он даже не держал обиды на причиненные мучения. Мучения были где-то там давно, а вот золотые доблы [5], вполне реальные и осязаемые — сейчас. Но ведь их осталось еще очень-очень много. Нищие торговцы суда не покупают!
В общем-то в глубине души, сеньор Варгас давным-давно все для себя решил. Его теперешние колебания были вызваны исключительно страхом воспоминаний: все же эти чужестранцы не совсем обычные. И некоторые их способности вызывали у сеньора подсознательный страх.
Достаточно вспомнить браслет, кусающий за руку…
С другой стороны, мощь святой инквизиции известна всем. И донеся, он избавиться от внутреннего страха перед чужаками навсегда…
Еще раз обдумав все за и против, сеньор терпеливо остался ждать приезда в город главы «Супрема» [6] Томаса Торквемады. Мощь Великого Инквизитора, обещала ему и надежную защиту, и честный расчет со стороны святых братьев.
Ждать пришлось больше двух недель, и последнее время подбадривали решимость сеньора Варгаса только все чаще встречаемые теперь на рынке и в городе люди, с головой укрытые одеяниями из мешковины. На месте глаз у фигур в тряпках были узкие прорези и взгляды сквозь них вызывали жуть.
Солидные купцы и рыночные торговцы, крестьяне и горожане вздрагивали, видя эти молчаливые фигуры в обязательном сопровождении инквизиторов, торопливо отводили глаза, и пытались убраться с дороги как можно дальше.
Все знали, что там, внутри, находится кто-то из доносчиков. Пастыри свято блюли тайну, для того и прятали лица своих добровольных помощников. Чтобы никто не мог опознать их и отомстить.
Пусть сеньор Хосе и не чувствовал себя виноватым хоть в чем-то, но он точно так же, как и все, ежился под взглядом пугающе молчащих фигур и радовался про себя, что ему не придется бродить по улицам в таком виде. Где живут чужаки, он прекрасно знал.
Предвкушение будущего богатства будоражило кровь. Ожидание казалось долгим и невыносимым, но все рано или поздно кончается.
В день, когда по городу понеслись слухи о приезде самого Великого Инквизитора, сеньор Хосе с утра, надев лучший костюм, отправился в храм на исповедь. Перед доносом не мешало бы получить отпущение грехов. Конечно, за донос он, кроме денежного вознаграждения, получит еще и индульгенцию [7] на три года, но все же…
Народу в храме было больше, чем обычно: в честь приезда Томаса Торквемады местные служители старались изо всех сил. Да и паства, очевидно, ощущая некоторое напряжение, стремилась облегчить душу. К исповедальне стояла очередь.
Хосе чуть поколебался, не прийти ли в другой день, но, боясь пропустить удобный момент, все же решил дождаться. Привычно тесное комнатенка встретила его спертым воздухом и тяжелым запахом горячего воска.
Поелозив на неудобной деревянной скамье, сеньор Варгас уставился в решетку и дождался стандартной фразы:
— Слушаю тебя, сын мой…
Разговор был долог, и иногда исповедник задавал очень неудобные вопросы.
— Что значит глаза светятся синим?!
— Видел ли ты, сын мой, как они оскверняли образ Иисуса?
— А кому они молились до того, как ты сводил их в храм божий, желая приобщить к истинной вере?
В конце исповеди сеньор Хосе Варгас получил и отпущение грехов, и предложение задержаться после, с тем, чтобы святой отец помог ему составить бумагу правильно.
— Сын мой, чужаки эти столь явные еретики, прикрывающиеся символом нашей веры — крестом, — святой отец
