Мальчики Дённица, несмотря на серьезные потери активно пускающие на дно британские корабли, оказались народом совершенно безбашенным и в то же время умеющим полагаться не только на удаль, но и на точный расчет. И возвращающаяся с позиции подводная лодка, обнаружив в тумане британский корабль, весьма ловко всадила ему в борт две торпеды, после чего смогла уйти от охраняющих подранка эсминцев. Увы, добить британский корабль им было просто нечем – эта пара торпед оставалась последней, все остальные подводники уже расстреляли. Однако, несмотря на склонность приписывать себе победы, причем не меньшую, чем у асов Геринга, на этот раз командир субмарины доложил истинную правду. Он клялся и божился, что британец только поврежден и пытается уйти, но скорость у него вряд ли более десятка узлов. И что за корабль, он сказать не мог – не опознал. Атаковал вслепую, зная, что своих здесь нет. Вот только если бы этот корабль был чем-то маловажным, вряд ли его стали бы так охранять. Следовательно, надо было попытаться его перехватить – мало ли…
И немецкая эскадра настигла поврежденный корабль. Авианосец «Глориес», которому, видать, на роду было написано встретиться с «Шарнхорстом» и «Гнейзенау». Только на сей раз он хоть и шел с огромным креном, не дающим поднять в воздух самолеты, но беззащитным отнюдь не казался. Рядом с ним, помимо трех эсминцев, тяжело пластал волну «Рипалс», брат-близнец потопленного не так давно «Ринауна». То ли подводники не заметили его, то ли линейный крейсер подоспел позже – неважно. Главное, его пятнадцатидюймовые аргументы весьма и весьма снижали шансы немцев в предстоящем споре.
Основным преимуществом Колесникова оказалось то, что впервые, наверное, с начала войны в морском бою немцы имели превосходство в воздухе. Правда, скорее, формальное, но, тем не менее, два самолета-корректировщика уже вились над британской эскадрой. Зенитки «Рипалса» и эсминцев грохотали, но особого вреда самолетам причинить не могли – те не пытались атаковать и, расположившись на относительно безопасной высоте, спокойно вели наблюдение. А вот у британцев не имелось и того. С авианосца хоть кому-то взлететь получится не раньше, чем он выйдет из дока, а старый линейный крейсер катапультами для запуска самолетов оснащен не был. Так что куда будут падать британские снаряды, его артиллеристам, в отличие от немецких, рассмотреть будет сложно.
И все же первыми добились попаданий именно британцы. Скорее, просто волей случая, или, может, сказал веское слово продвинутый артиллерийский радар – им не потребовалась даже пристрелка. Первый же залп лег накрытием, столбы воды окатили палубу «Шарнхорста», а один из снарядов с грохотом врезался в броню.
Взрыва, как ни странно, не последовало. Корабль только вздрогнул, и его корпус на миг загудел, подобно колоколу. Уже позже, когда неразорвавшийся снаряд извлекли, выяснилось, что имел место курьезный случай. Британцы выстрелили по «Шарнхорсту» по ошибке поданным к орудию практическим снарядом[1]. Взорвись он – и какие повреждения были бы нанесены немецкому флагману, остается только гадать, а так снаряд лишь пробил броню и, оставив за собой аккуратное круглое отверстие, завяз в изуродованных металлических конструкциях. Можно сказать, повезло…
Колесников отреагировал мгновенно, и его эскадра резко взяла влево, идя на сближение с британцами и одновременно сбивая им прицел. Можно было предпринять активные маневры и попытаться мешать пристрелке – но это не давало бы толком стрелять и собственным артиллеристам, так что лучше потерпеть. В конце концов, даже не считая восьмидюймовок «Хиппера», сейчас в распоряжении немцев было вчетверо больше орудий, чем у англичан. Благодаря корректировщикам, да и просто по теории вероятности, британцы просто обязаны были словить хорошую порцию стали и взрывчатки. Ну а если не получится, то можно было попытаться повторить маневр, который принес удачу в бою с «Ринауном». В конце концов, не связанные задачей прикрывать тяжело поврежденный авианосец и благодаря этому имеющие преимущество в скорости, немецкие корабли могли выбирать, как действовать.
Британцы тоже отреагировали оперативно. Возможно, приняв маневр немецкой эскадры за попытку охвата их группы и кроссинга, они, в свою очередь, положили рули влево, сохраняя дистанцию. Радиус разворота у них получался меньше, чем у вынужденных идти по большей окружности немецких кораблей, и это с лихвой компенсировало нехватку скорости. Бой продолжился на параллельных курсах.
В следующие полчаса британский корабль получил дюжину попаданий одиннадцатидюймовыми снарядами, серьезно покалечившими его надстройки. Тем не менее, урон оказался не так уж и силен – да, разрушения, несколько очагов пожаров, стремящихся слиться в один большой, но пока уверенно сдерживаемых, и, в принципе, все. Ни один жизненно важный узел корабля немцам поразить не удалось. Разумеется, рано или поздно количество просто обязано было перейти в качество, но такими темпами процесс грозил затянуться надолго.
Как ни странно, более результативным оказался «Адмирал Хиппер», который мало того, что был хуже вооружен, так и огонь по «Рипалсу» мог вести только носовыми башнями. Его позиция в хвосте колонны выглядела наименее выгодной, зато артиллеристы крейсера оказались то ли самыми обученными, то ли просто более удачливыми, чем остальные. И это притом, что кораблю в ходе боя пришлось дважды переносить огонь на британские эсминцы, попытавшиеся устроить торпедные атаки. Впрочем, оба раза англичане отвернули. Все же они были моряки, а не самоубийцы, и хорошо понимали, что для пуска торпед им придется сблизиться на дистанцию, которая позволит немецким артиллеристам бить прямой наводкой. Для относительно небольших кораблей это – верная смерть, и потому они ограничились постановкой дымовой завесы. Густые, похожие на чернильную мглу клубы на некоторое время скрыли британские корабли от глаз немецких моряков – но не от корректировщиков, упорно жужжащих в небе, так что эффективность обстрела снизилась ненамного.
А «Хиппер», между тем, неплохо пристрелялся и всадил в «Рипалс» шесть снарядов, больше, чем любой другой корабль на первом этапе боя. Правда, их эффективность была куда меньше, чем у «старших братьев», и один не смог даже пробить английскую броню, а три последующих лишь добавили разрушений, зато последние два стоили их всех, вместе взятых.
Вообще, это был удачный залп носовой башни, так что попадания пришлись с интервалом примерно в четверть секунды. Один снаряд вскользь ударил по орудийному стволу единственной кормовой башни «Рипалса». Взрыватель его сработал с опозданием, и снаряд хлопнул уже над морем, но свое черное дело он сотворить успел. От удара, пускай даже скользящего, орудие моментально вышло из строя. Просто ствол изогнуло, и теперь вести огонь из него было уже невозможно.
