Толик мысленно крыл матюгами капитана Филлипова за то, что он предложил такую должность, а себя - за то, что согласился возглавить автомобильное хозяйство.
Действительно, почему?
Да потому, что не видел Филлипов на этой должности никого, кроме этого здоровенного, пронырливого, хамовитого, любящего выпить, влюбленного в свою автомашину и, всегда окруженного кучкой приятелей, рядового водилы. Если уж он во время срочной службы не позволил многочисленным ЗАМам и КОМам сесть себе на шею и превратиться в послушного извозчика, то с подчинёнными он совладает. Где не хватит разумных доводов, там Анатолий всегда сумеет дополнить сказанное трёхэтажным матом и крепким кулаком. Не педагогично? Да не педагогично, но время сейчас суровое, не до соплей, не до сентиментов. А то, что выпить любит, так кто из нормальных шоферов не пьет? У шоферов, на гражданке, пятница традиционно считается днем поголовной выпивки и называется днём шофёра. Снимают мужики в этот день накопившиеся стрессы, просаживают захалтуренные рубли, выясняют производственные и личностные отношения, чтобы в понедельник, отдохнув после пьянки, опять до конца недели крутить баранку и наматывать километры на колёса.
А почему Толик согласился возглавить взвод?
Потому, что боялся попасть "на лопату", потому что не мыслил своей жизни без автомобиля и потому, что так было надо.
Из всего поступившего под его начало автохлама, выбрал Толик пять автомобилей поновее, приказал переобуть их в "живую" резину, посадил на них по два водителя (по одному из будущего, по одному из настоящего) обмениваться навыками эксплуатации и немедленно включил в работу. Четыре машины колесили по округе, не останавливаясь ни днём - ни ночью, сновали между складами, пунктами снабжения и строительными площадками. Пятый автомобиль отдал Терещенко на три дня в колхоз для вывозки зерна в счет обязательной хлебосдачи.
Отдал при условии, что колхозники сами добудут моторное масло и бензин для автомобиля, а в качестве оплаты дадут по десять литров хлебного самогона за каждый день работы. Откуда председатель возьмёт полторы канистры сивухи, Толика не интересовало. Председатель своих колхозников знает. Пройдёт по деревне и соберёт у кого косушку, у кого поллитру, у кого четверть.
Пока первые автомобили возили строительные и колхозные грузы, остальные были приведены в нерабочее состояние путём разборки двигателей, трансмиссий и снятия шкворней.
Вечером, когда вернулся автомобиль с обещанным расчётом, Терещенко проверил на вес содержимое канистр, закрылся с канистрами в кабине и завязал изнутри дверцы, чтобы никто не смог проникнуть к нему, спящему в кабине.
Утром он подозвал бывшего водителя клубной шишиги Гришу Крещука и они выехали с территории дислокации.
На войне водка и патроны в цене. В тылу, где патроны никому не нужны, во время войны, водка открывает все замки и двери. Весь день колесил Толик по тыловым пунктам дивизионного обеспечения, по ближним колхозам, по гаражам местной автоколонны и предприятий посёлка Издешково.
Вечером Грища Крещук привёз пьяного Толика в расположение своей части. Толик приказал обступившим его шоферам готовить для отправки на сельхозработы ёщё один автомобиль, открыл запорные крюки заднего борта кузова и, отвесив шутовской поклон однополчанам, сделал рукой широкий жест в сторону кузова.
Ровными стопочками, по три катка, лежали в кузове новенькие автомобильные шины и стояли несколько ящиков, заполненных коленвалами, ремонтными поршневыми группами, комплектами вкладышей, бабитом для заливки вкладышей, наборами ключей, автомобильным электрооборудованием и прочим дефицитом.
Два дня, переходя от одной ремонтировавшейся машины к другой, Толик залезал под капоты, заползал под двигатели со снятыми поддонами, проверял люфты рулевых тяг и зазоры главных редукторных пар.
Через пару дней, получив от колхоза очередной расчет в виде натуральной оплаты самогоном, налитым в разнокалиберную стеклотару, Анатолий отправился в очередной вояж, по адресам установленных добрососедских связей.
На этот раз, Анатолий не пил за знакомство и дружбу. Он подъезжал к очередному гаражу, перекидывался парой фраз с завгаром, отдавал ему определённое количество жидкой валюты и забирал приготовленные запчасти.
Худо - бедно, но к первому сентября, всего за неделю, больше половины имеющихся автомобилей было поставлено на хороший ход и передано экспедитору Виктору Иванилову...
3.4. Жил-был человек.
Виктор Александров почувствовал, что засыпает над документами, и вышел из штабной палатки. Он достал кисет, сшитый из отпоротого кармана брюк, оторвал газетный прямоугольничек, согнул уголок бумажки, насыпал щедрую щепоть усманьской махорки, разровнял её по длине бумаги, и умело свернул самокрутку.
Попав в 1941 год, ребята, словно заправские здешние курильщики крутят цигарки или "козьи ножки" и дымят махрой. Конечно, махорка это не элитный "Космос" или ароматизированное "Золотое руно". Не бархатистый на вкус импортный "Опал" и не контробандное "Мальборо". Но к перечисленной роскоши стройбат не привычен.
Стройбат обычно "Примой" да "Беломар-каналом" перебивался. А они по вкусу и запаху не сильно от махорочки отличаются. Зато махорка намного приятнее кубинского горлодёра "Визонта", московской "Новости", отдающей привкусам стирального порошка или прибалтийской "Юрате", вонявшей жжеными тряпками. "Юрате", в переводе на русский язык - русалка. Так назывались в мирном будущем, сигареты в серой мягкой пачке с изображением страшненькой русалки, подогнувшей хвост. Дрянь, а не сигареты, но дарёному коню в зубы не смотрят, особенно, если курево куплено некурящей женщиной, ничего не понимающей в сигаретах...
Виктор Александров вспомнил, как впервые познакомился с "Юрате" - этим ужасом советской табачной промышленности и со своим будущим товарищем, тёзкой - Виктором Иваниловым.
Тогда шли первые дни службы. Закончилась первая неделя после "карантина" - курса молодого бойца. Тяжелая, ненормированная работа ещё не успела высосать из молодых тел силы, накопленные до службы. Так что еды, попервости, почти хватало. Погода стояла солнечная и приятная. Не хватало только времени на сон и не было курева. Не входили табачные изделия в перечень стройбатовского довольствия. Купить сигарет негде. Нет в части ни магазина, ни буфета, ни киоска. Можно попросить, чтобы привез курево из города киномеханик "дед" Виктор Глухов. Но нет у салабонов денег. Деньги, за время карантина, перекочевали в карманы старослужащих и успешно были поменяны на вино - гнилушку и на водку.
