Стас молча набрал воды и включил электрочайник, снова закурил. Герман, видя, что полковник ушел в себя и не вернулся, подошел к напарнику:
— У тебя есть еще вопросы по второй группе пропавших?
Стас кивнул.
— Что еще нашли менты? Чую — не зря они носом землю рыли.
Герман уважительно выпятил губу.
— Не любим мы признавать за ними настоящую хватку, а зря. Наследие тоталитарного прошлого, понимаешь, времени господства всесильного комитета.
— Короче давай, философ.
— Откуда-то у всех «потеряшек» взялись средства на покупку этого самого снаряжения. Не сильно много они потратили, но все же больше среднестатистических зарплат.
— Образцы денег изъяты из обращения?
— Обижаешь. Изъяты еще до нас, но там ничего интересного. Деньги как деньги, не фальшивые. Интересны не они сами по себе, а то, на что их на черном рынке выменивали.
— Ну же, не томи.
— Брюлики, — просто сказал Герман.
— Бриллианты? У всех сотен пропавших? Обалдеть! И много?
— Я бы так сказал — по горсточке у каждого было.
— Но это же самое что ни на есть фээсбэшное дело! Да еще какое! И Лубянка отмахнулась?
— Они нашли только один брюлик из непотраченных, порыскали на черном рынке — и все. То ли масштабности картины не уловили, то ли, что вернее, — уловили, и нам спихнули это дохлое и чреватое скандалами дело.
— По каким-нибудь делам камушки проходят?
— Нет, — развел руками Герман, — Не ворованные, не изъятые посредством грабежей или вымогательств. Просто — брюлики. Ниоткуда, как из космоса свалились.
— Интерпол подключали?
— Не подключали, дабы не вызывать ненужного ажиотажа, но смежники по своим каналам убедились — нигде на Западе или на Востоке такая крупная партия камней не исчезала.
— Так откуда они? Это же не картошка, каждый брюлик индивидуален, со своей историей…
— Каждый нормальный брюлик, — заметил вышедший из ступора полковник, доказывая, что краем уха прекрасно слышит своих подчиненных. — А эти — как недавно ограненные. Алмазов в таком количестве тоже не пропадало, кстати.
Стас взял чистый лист бумаги, карандаш, и стал чертить и рассуждать вслух:
— Мы имеем явную связь между «потеряшками» — камни. Невесть откуда, невесть какие бриллианты оказываются в руках самых обычных людей.
Он написал цифру «1».
— Они продают их и покупают снаряжение…
— Причем продают за бесценок первым попавшимся хитрованам. Не исчезни «потеряшки» так скоро, милиция бы всех их переловила.
— И ни один не попал в поле зрения МВД?
— Шестеро попались и сидели в камерах предварительного заключения. Не кололись ни в какую. Оттуда и исчезли.
— Ага, — вздохнул Стас. — Час от часу не легче.
Он написал цифру «2».
— Итак, турснаряжение и легкое стрелковое оружие.
— Были несколько гранат из выкопанных «черными археологами» и несколько «эфок» с армейских складов, проданных нерадивыми прапорщиками, — уточнил полковник. — На покупке гранат особисты в Приволжском округе взяли гражданку Лисянскую, школьную учительницу русского языка.
— И она из камеры исчезла, так? Стас отчего-то уже знал ответ. — Остаток денег куда девали пропавшие? Ведь даже выручив на черном рынке сотую часть истинной цены бриллиантов, можно скопить неслабый капитал.
— А вот это серьезный и грамотный вопрос, — полковник порылся в своей феноменальной памяти. — Если вкратце — деньги их совершенно не интересовали. Только снаряжение и оружие.
— То есть они их с собой не прихватили, — догадался Стас.
— Куда там, — усмехнулся Герман. — На месте исчезновения одного цыгана, произошедшего, кстати, в чистом поле, так и остались долларовые пачки. Будто выкинул он их, как обертку от конфеты.
— Кто-то оставил не потраченную «выручку» друзьям и знакомым, членам семей, потратил на благотворительность. А кое-кто просто в печи сжег — один такой точно был. Видимо там — деньги не нужны.
— Ни себе, ни людям, — кивнул Пшибышевский. — Занятные истории, ей-богу.
Он быстро покрывал лист каракулями.
— Исчезали-то они как? С дымом и треском? Оставив после себя воронку с оплавленными краями?
— Так же, как и «фестиваль». С общим приветом и без всяких следов.
Стас почесал карандашом за ухом.
— Допустим, — сказал он, глядя в потолок, — только допустим, «гость» от сотрудничества уклонится. Или тоже исчезнет. С общим приветом. Тогда…
— С меня сорвут погоны, а вас отправят на блокпост в какую-нибудь приграничную с Чечней кавказскую республику, — сказал бодро полковник.
— Тогда, — продолжал рассуждать Стас, — нам останется только строить догадки. Версия вырисовывается совершенно чумовая.
— Излагай. У меня в конторе чумовые версии в ходу, — величественно разрешил начальник.
— Некие темные силы, сокрытые в пучине времени, используют наших сограждан для каких-то неясных целей. Скажем — для колонизации земель, или что-нибудь в этом духе. Для того чтобы экипировать их, неясным образом засылают сюда бриллианты. Эксперимент проходит удачно, и они решают пополнить ряды колонистов новыми сотнями.
Глаза Пшибышевского загорелись.
— Двустволки и фашистские гранаты оказались не очень эффективными, а бриллианты — слишком дорогими. Ведь в пучине времен главное — психика и умение владения холодным оружием. Посему выбрали ребят из военно-исторических клубов. Дешево — и сердито.
— Но почему не зулусов с ассегаями? Они уж точно владеют своими копьями лучше «фестивальщиков», — возразил Герман.
— А тут приходиться допустить, — отпарировал Стас, — что мы имеем дело с силой, заинтересованной исключительно в русских.
Полковник кашлянул.
— Интересно, — сказал он, — есть ли на Западе аналоги моей конторы? Наверняка ведь есть, и так же хорошо умеют держаться в тени. Вот у них бы спросить про аналогии и других «гостей».
— Вряд ли это осуществимо, не так ли, товарищ полковник?
— Так, Герман, так, — вздохнул дядя Саша. — Кто же с такими вопросами вылезет на международный уровень?
— Ну что же, — Стас посмотрел на свой исписанный лист и приобщил его к общей куче папок. — Я прошу разрешение на ознакомление с материалом до того, как начну работать с Игорем.
— Похвально, — сказал полковник. — Но срок тебе — трое суток. Потом — приступай к допросам.
Он повернулся к Герману:
— А ты, балда, запомни — еще один факт художественной самодеятельности, граничащий с должностным преступлением, и…
— Так точно…
Герман вполне сносно вытянулся, но честь отдал на дурацкий заокеанский манер.
