поморщился генерал Эстигаррибия. — Будто бы с дворовой шпаной в лёгкую войнушку играть собрались.
— В сущности, так оно и есть, — продолжая улыбаться, пожал плечами наглец. — Каждый наш боец стоит десятерых вражьих, а то и того круче.
— Засиделись мои казачки без настоящего дела, — поддержал лихого атамана генерал–лейтенант Унгерн. — Японские войска уж Маньчжурию под себя подмяли, а моя Азиатская дивизия никак отбыть в Китай не может из–за немчуры боливийской. Пора покончить с домашними делами и идти миру на выручку.
Айяла так понял, что генералу–авантюристу наскучила опека благочестивого парагвайского пастыря, возжелалось вновь самоуправствовать на охваченных пожарищем землях. Почувствовать вольный ветер свободы. В благородные душевные порывы интернационалистов политикан сам давно уж не верил, а вот влечение к неограниченной власти было ему очень даже понятно. Ну и, конечно же, ясно, что генерал Унгерн — адепт войны. Такие атаманы–фанатики только в смертельном бою чувствуют вкус к жизни.
— Сперва Парагвай, — сжав зубы, зло процедил президент, недовольный казацкой похвальбой. — Я так понимаю, что мобилизацию объявлять нет необходимости.
— Военную не надо, а вот политическую — в самый раз, — хитро прищурившись, предложил Алексей. — В трудный для страны час, все граждане Парагвая должны забыть распри и единой дружиной встать на защиту родины. Рабочие, крестьяне и служащие могут, по решению трудовых коллективов, отработать дополнительное время без оплаты. Собранные денежные средства и продукцию народ отдаст на нужды вынужденных беженцев из северо–западных районов Гран–Чако. Думаю, и бизнесмены не останутся в стороне от народной инициативы.
— Кому же на фронт самому отправляться охота? — хмыкнув, кивнул парламентарий Перейра. — Уж лучше деньгами, товаром и трудом откупиться от воинской повинности.
— Эх, не верите вы, бюрократы, в духовную силу народных масс, — укорил главный парагвайский революционер–анархист, батька Махно. — Вся братва западного Гран–Чако готова добровольно вступить в казачью армию. Вместе с отрядами красноармейцев и казаками из северного приграничья, выйдет сила в пятьдесят тысяч штыков.
— Народная инициатива — это хорошо, — кивком одобрил вождя анархистов Алексей. — Однако эта война — битва профессионалов. Ополченцы будут двигаться во втором эшелоне войск. Ваша задача, Нестор Иванович, споро эвакуировать жителей посёлков, их скарб и домашнюю живность. Разрушать инфраструктуру не надо, а всё ценное оборудование нужно вывезти в тыловые районы. Казачьи общины временно приютят беженцев. Городские общины должны выделить автотранспорт для эвакуации. Деньги на приобретение провианта и фуража, я надеюсь, выдаст республиканское казначейство.
— С последующим возвратом из средств, пожертвованных бизнесменами и трудовыми коллективами, — подняв палец, указал источник компенсации неплановых затрат Перейра.
Президент Айяла одобрительно закивал.
— Ещё ополченцам батьки Махно поручается возведение полевых укреплений за порядками притворно отступающих казачьих войск, — поставил боевую задачу Алексей. — Транспорт и строительную технику возьмём из Асунсьона, древесину сплавим водными путями из Консепсьона. Хорошего строевого леса для укрепления временных блиндажей нам не надо, а всякой некондиции в восточных землях Парагвая, на окраине джунглей, завались. Моторных лодок и катеров у казаков достаточно. Плоты перегоним по малым рекам вглубь Гран–Чако, дальше грузовики выручат. В зиму сельхозработы замирают, а к весне мы супостатов уж расколотим.
— Эк у вас всё лихо подготовлено, будто сами войну заказывали, — недовольно засопел президент.
— Ага, десять лет дожидались, — самодовольно усмехнулся войсковой атаман. — Что–то вроде плановых учений перед Второй мировой войной.
— Думаете, будет? — испуганно покосился на казацкого пророка президент.
— Так японцы уже начали мир делить, — выдал свершившийся факт лихой генерал Унгерн, которому до одури наскучило сидеть без дела в парагвайской пустоши. — Захват китайской Маньчжурии — прозвучал лишь первым залпом. Чакская война — второй залп. Орудия расчехлены, бойня грядёт всемирная.
— При любом раскладе, Боливия всё равно напала бы на малолюдный Парагвай, — смирившись с неизбежным, опустил голову президент Айяла. — Не из–за нефти, так из–за водного пути к океану.
— Вовремя мы казаков в Гран–Чако заселили, — подкрутив пальцами кончики усов, похвалился прозорливый Перейра. — Теперь расклад совсем другой вышел. И это ничего, что казаков меньше, чем боливийцев — русские воевать умеют.
Айяла недовольно засопел, он был не в восторге от деятельности предыдущего президента, считая преступной ошибкой сдачу пустующих земель в аренду казакам. Русских эмигрантов теперь в стране втрое больше, чем коренных парагвайцев. А у избранного президента политической власти много меньше, чем у русского магната, уж о перевесе военной силы и говорить нечего. Анархистская республика на самом деле сильно походила на монархическую диктатуру, только даже у английского короля было куда меньше государственной, финансовой и духовной власти, в сравнении с всемогущим народным пастырем Рониным.
— Вот и докажем делом, — повернул голову к генерал–лейтенанту Врангелю войсковой атаман. — Пётр Николаевич, пока Унгерн будет партизанить по тылам противника со своей Азиатской дивизией и пятидесятитысячной ордой индейцев, вам с остальными казацкими корпусами следует медленно пятиться вглубь Гран–Чако. А за вашей спиной ополченцы Нестора Махно создадут многорядную систему оборонительных рубежей. Сильно упираться казакам не стоит, но и без боя позиции не сдавайте. Вашим войскам три месяца надлежит медленно отступать. Рассчитывайте отползать всей линией фронта до наступления весенней жары.
— Почти стотысячной армией обороняться будет несложно, — дёрнул плечом опытный фронтовик. — Противник не сможет сосредоточить ударный кулак и прорвать фронт, при разорванных своих коммуникациях, когда у него в тылу партизанят индейцы, а у казаков за спиной располагаются запасные позиции и сеть водных путей.
— Николай Францевич, организуйте скрытную переброску воздушных эскадрилий автожиров к государственной границе, — обратился к начальнику штаба Алексей. — Полётные карты с координатами вражеских аэродромов Эдуард Петрович для лётчиков уже подготовил.
— Так точно, — кивнул Кондрашов. — И зарубежная резидентура подтянута в районы авианалётов. Агенты, с помощью радиомаяков и световых сигналов разноцветными фонарями, готовы обеспечить точное наведение на объекты ночных бомбардировок.
— Бомбить в темноте? — усомнился в эффективности авианалёта Эстигаррибия. — Допустим, что на аэродром ещё можно как–то с помощью наводчиков выйти, а вот как на огромном поле искать самолёты?
— Подсветим роем осветительных ракет, — раскрыл секрет Алексей. — Так и зенитчиков ослепим, и стояночные площадки высветим. Да и бомбить, в классическом понимании, мы не будим. На тихоходных шумных аппаратах рискованно пролетать на низкой высоте над целью. Автожиры расстреляют самолёты ударными ракетами издали. К корпусам машин прикреплены специальные многоствольные пусковые установки, по десять ракет в каждой.
— Ракетная артиллерия использовалась ещё в ходе наполеоновских войн, — с сомнением почесал затылок Эстигаррибия. — Дальность выстрела была сопоставима с выстрелами из пороховых орудий, но вот с кучностью стрельбы — большие проблемы. Ракетами хорошо только по крупным полевым укреплениям лупить или деревянным городским постройкам.
— Аэродромное хозяйство разбросано по окраинам взлётного поля: самолётные ангары, склады боеприпасов и топлива — очень подходящие цели для массированного ракетного обстрела, — развеял сомнения парагвайского генерала Алексей. — К тому же, автожиры будут бить с высоты, что увеличит дальность эффективных выстрелов. Пороховые двигатели и оперённые металлические корпуса у современных ракет намного лучше, чем были у деревянных поделок наполеоновских времён. Кучность стрельбы с километровой дистанции очень даже приемлемая, и для автожиров вполне безопасная — не достанут осколки от разрывов ракет.
— Хотелось бы поглядеть на фейерверк, — хищно улыбнувшись, мечтательно вздохнул генерал.
— В военной кинохронике посмотрите, — пообещал коллеге Кондрашов. — Мои агенты отснимут авианалёты на плёнку.
— Да, сеньоры полководцы, вы идёте на войну прямо, как на праздник, с фейерверками, — осуждающе покачал головой президент Айяла.
— Долгожданное событие, — не смутившись упрёка, кивнул войсковой атаман. — Итог десятилетия военных учений и переоснащения армии. Казаки должны всему миру показать, как научились воевать. Пусть супостаты пугаются. В другой раз не захотят ссориться с парагвайцами.
Однако пока казаки не явили накопленную силу, враги лелеяли надежду на скорую победу над отсталой, малолюдной и, как всем казалось, разрозненной на недружественные общины анархистской республикой. По планам боливийского штаба, казацкая химера государства должна была распасться на фрагменты от одного сокрушительного удара. Германские генералы рассчитывали завершить победоносную военную компанию в течение зимних месяцев. Двукратный перевес в живой силе и отсутствие у казаков бронетанковых сил, а также самолётного парка, позволяли надеяться на быстрый прорыв линии фронта и окружение русских добровольческих формирований. Крошечная и хилая государственная армия Парагвая вообще
