Нет, "Шеер" – не будет тебе ни геройства, ни даже честной солдатской смерти в бою! А будет такое – от чего сами фрицы, вспоминая, станут плеваться, стараясь забыть!
Иду к Бурову – едва сдерживаясь, чтоб не ускориться. Но нельзя – потому что бегущий командир, как генерал – вид его, вызывает у личного состава, то ли смех, то ли панику. Меня перехватывает Леня Ухов.
– Товарищ командир! Михаил Петрович!
– Ну что там еще?
– Радиограмма, вам. С Большой Земли.
Читаю. "Вам рекомендуется отменить операцию. Возвращайтесь. В Карское море выходят лодки, Щ-422 и К-22. Утопленный Шеер не стоит вашего риска".
И что? Ну, вышли. И как они будут – искать одинокий рейдер, в Карском море? Мы-то знаем, где он будет: сначала "Сибиряков" утопит, затем к Диксону – так ведь, на послезнание не сошлешься? Нам остаться, и наводить, как на конвои – так тогда проще, отработать самим. Ну не смогут наши предки, без нас, сыграть как мы – два шара через все поле, в лузу! А вот мы – сумеем.
– Леня, зашифруй и ответь:
"А стоит ли риска – Шеер в составе Северного флота, под нашим флагом?"
Вот предки сейчас рты разинут!
Что нам известно о противнике? Кроме Шеера, еще пять подлодок – тоже участники операции "Вундерданд". U-601 с 15 числа торчит у северной оконечности Новой Земли – блин, и топить ее пока нельзя, она передает на "Шеер" инфу о текущей погоде и состоянии льдов, еще спугнем ненароком, самого главного зверя. U-251 еще 14-го вошла в Карское море, с юга, через пролив Карские ворота, но вроде никого там не утопит – ею займемся позже. U-255 болтается аж у Шпицбергена, как заправщик для разведывательного гидросамолета – разведчика погоды – но когда самолет разобьется, причем сам, без всякой нашей помощи, она тоже перейдет в Карское, обстреляет нашу метеостанцию на мысе Желания – но это случится только 25-го. Наконец, у западного берега Новой земли действуют еще две лодки, U-209 и U-456, для отвлечения наших сил и внимания. Причем одна из них, 209-я, утром 17-го потопит нашу баржу с людьми, и будет расстреливать плававших в воде из пулеметов – и это случится севернее острова Матвеев, по эту сторону Карских ворот.
Ими и займемся, в первую очередь. Тем более, это лишь статисты. Главную дичь – не потревожим.
Как там было, в оставленном нами мире?
Из воспоминаний Г.Шульца, в тот период, вахтенный офицер лодки U-209
Как я понял, после предыдущего похода, у Генриха появилась новая отговорка – русские береговые батареи.
Мы отошли мористее и провели остаток дня в надводном положении возле острова Матвеев. 17 августа в 03.15 впереди по курсу была обнаружена полоса дыма. Лодка тут же погрузилась и застопорила ход, чтобы не выдавать себя буруном от перископа. Несчастный Генрих заметался по центральному посту, проклиная свое недавнее публичное геройство. Пока он суетился, и закусив губу пытался выдумать очередную причину для отказа от атаки, я успел разглядеть приближающиеся в нашу сторону суда – это был небольшой сторожевик, два маленьких парохода, один из которых волокли на буксире, и две баржи, одна из которых была набита людьми. Поскольку мой доклад о характере целей, был тут же записан в вахтенный журнал, то Генрих взглянув на меня со злостью, понял, что отвертеться от атаки не удастся. Тем более, что при повторном рассмотрении, выяснилось, что пароход, принятый за сторожевик, таковым не являлся, а на барже помимо мужчин в телогрейках было полно женщин и детей.
Наконец-то наша первая настоящая атака! Генрих, узнав, что противник безоружен, сам громогласно заявил, что нечего тратить торпеды на этих русских свиней – расстреляем из орудия! В 05.26 наша лодка всплыла в надводное положение, а на палубу был вызван орудийный расчет. В качестве первой цели была выбрана баржа с женщинами и детьми
Но Сан Саныч еще вчера рассчитал время и проложил курс. Мы будем на месте вечером сегодняшнего дня, шестнадцатого августа, максимум к полуночи. Так что, теперь этого не будет – потому что, мы успеем.
Мы успели.
– Боевая тревога! Торпедная атака!
Все – сплошной адреналин. Слившийся с лодкой – в одно целое. Без суеты – но быстро и четко. Может, вышколенный экипаж моей прежней 971й сработал бы быстрей – но где сейчас тот экипаж? А вот чувство – прежнее. Упоение боем – когда даже страха уже нет.
– Цель надводная, пеленг девяносто пять, дистанция..
Правильно, это появились наши. Тот самый караван – суда "Комсомолец", "Комилес", тянущие на буксире лихтер и баржу. А на барже – триста человек, из числа семей полярников, строителей "Норильскстроя", рыбаков – следующие из Хабарово в Нарьян-Мар. Как было – в том, нашем мире.
– Лодка пошла на погружение.
И это – как там. Командир U-209, капитан-лейтенант Генрих Брода, сначала принял караван за конвой, охраняемый эсминцами. Убедившись, что это всего лишь невооруженные пароходики, он всплыл, сыграл артиллерийскую тревогу, и вызвал на палубу матросов с пулеметами и автоматами. Он погибнет в сорок третьем, в Атлантике – не одержав ни до ни после ни единой победы. Не только мразь – но еще и трус.
Гоша и Родик фиксируют в специальных блокнотах все операции, и ведут хронометраж. Бурый хотел на них цыкнуть – но я остановил. Если все ж чудо случится вторично, и мы вернемся – предъявим материал самой первой в истории боевой стрельбы "Пакетом-П".
На всякий случай, в одном из аппаратов, готова УГСТ – как тогда, в Атлантике возле конвоя. И данные заряжены в БИУС. Но надеюсь, это не понадобится. Потому что в случае успеха, у нас еще полтора десятка боеприпасов, годных против подлодок.
– Пли!
– Есть пли!
Пошло время. Акустики доложили – "малютка" ушла хорошо. Не увернется U-бот, от ГСН двадцать первого века!
– Лодка продувает ЦГБ.
Рассмотрел, увидел что опасности нет – и решил всплыть. Но медленно – в штатном режиме, продувает одну лишь среднюю, а не весь балласт. А когда всплывет, отработает на все ЦГБ, выхлопом дизелей.
– Взрыв торпеды! Пеленги совпали – попадание! Лодка погружается – пытается продуться. Слышу звук разрушения прочного корпуса.
– Локация, активный!
– Объект на дне, глубина пятьдесят пять. Слышны звуки ударов по металлу.
Песец тебе, фриц. Не лечится этот случай. Кто остался жив – будет умирать медленно и мучительно, как наши на С-80 в шестьдесят первом. А если у немцев есть ИДАшки, и кто-то сумеет выйти через торпедный аппарат – он будет не менее мучительно замерзать в холодной воде.
В перископ видим, как наш караван сбавляет ход, что-то обследует на поверхности. Наверное, там плавают обломки и соляр. А нам тут – больше нечего делать.
Ложимся на курс отхода. Посылаем радиосообщение, на волне нашего подплава.
