– Интересные вещи говоришь, государь. А вот я, старая, хотела к делу подойти проще. Ведь пьет-то Степан Андреевич не абы с кем, а с преображенским капитаном Тихоном Павшиным. Это, скажу я тебе, жук еще тот. Происхождения непонятного, при деде твоем как-то ухитрился приобрести потомственное дворянство, но сейчас карьера его застопорилась. Однако почуял, шельмец, что ныне в семеновцах-то поболее светит, и начал виться вокруг Степана. Если поговорить с ним да пообещать чего, так он кого угодно признает хоть дочерью, хоть сестрой, хоть матерью своей. Но только говорить с ним придется тебе, мне он не поверит – я для него никто.
– А что, – прикинул Сергей, – интересное предложение. Причем оно даже не отменяет моего, тут возможны комбинации. Но у тебя еще что-то есть? Не томи, выкладывай.
– Есть, – кивнула бабка. – Пьют они вдвоем, а надо к ним подвести третьего, моего человечка. Ты, наверное, думаешь, что наговоры всякие – это блажь да шарлатанство, а зря. Ежели человеку, когда он только засыпает или того гляди упадет под стол от выпитого, незаметно пошептать нужные слова, то потом, проснувшись, он их своими считать будет, лично им придуманными. Сие, конечно, непросто, тут уметь надо, но мой человечек умеет.
Ай да бабка, мысленно восхитился Сергей. Она, кажется, владеет еще и какими-то невербальными технологиями. Или они называются вербальными? В общем, при ее профессии тут нет ничего удивительного.
– Договорились, – кивнул император. – Значит, ты быстренько узнаешь, что надо пообещать этому Павшину, и приводишь его сюда. Сколько на это денег понадобится?
– Нисколько, государь, даже наоборот. С чего это я Тихона просто так к твоему величеству поведу? Подозрительно будет. Нет, мне он за это заплатит, и, мнится, не так уж мало.
Лейб-гвардии Преображенского полка капитан Тихон Петрович Павшин выглядел очень располагающе. Темно-зеленый мундир с красными отворотами как влитой сидел на его сухощавой фигуре. Сверкали начищенные до зеркального блеска штиблеты. Треуголку, правда без перьев, бравый капитан держал в левой руке. Парик был небольшим, но тщательно сделанным и аккуратно завитым. А лицо под париком совершенно явно было отмечено печатью благородства и честности.
Правда, вот тут внимательный наблюдатель, а Сергей был именно таким, мог бы заметить небольшую тонкость. Она состояла в том, что господь, похоже, прикладывал упомянутую печать от души, с плеча да с хорошего размаха, отчего объект приложения слегка деформировался. Нет, если смотреть только на левую сторону, то все было просто великолепно – обладателю такого лица можно не задумываясь доверить не только, скажем, невесту, но даже последний рубль. Справа картина выглядела в общем-то похоже, но с небольшой оговоркой – чужую невесту и чужой рубль, а свои все-таки лучше поберечь. Разумеется, обладатель лица был в курсе всех этих тонкостей, поэтому встал так, чтобы Сергей смотрел именно на безукоризненную левую сторону. Но гость не учел, что молодой император очень ответственно подошел к меблировке своего кабинета и не стал экономить на зеркалах, расположенных так, что визитера при желании можно было рассмотреть с любого ракурса.
После того как вошедший по всей форме представился, император милостиво кивнул и начал речь:
– Здравствуй, Тихон Петрович, много хорошего я про тебя слышал. А недавно еще одно узнал – ты, оказывается, верного моего слугу, майора лейб-гвардии Шепелева, не бросил в беде, а по мере сил помогаешь ему рассеять душевную кручину.
– Так точно, государь! – браво ответствовал капитан. – Нет сил смотреть, как майор твой прямо на глазах угасает. Не по себе он пассию высмотрел, в чем его и пытаюсь по мере сил убедить. Мне на это последней копейки не жалко, а ведь Степан Андреевич – человек с понятием, дешевых вин не употребляет.
Нормально, оценил Новицкий. Дядя, похоже, не любит длинных предисловий. Тогда, пожалуй, и мы без них обойдемся. Итак, начинаем.
– Деньги – это не главное, был бы человек хороший, а рубли всегда найдутся. Или десятки тысяч рублей, если он не просто хороший, а верный, все с полуслова понимающий да лишних вопросов не задающий. Но ведь не только в деньгах счастье. Слышал, наверное, что Иван да Василий Долгоруковы против меня замыслили, отчего их имущество ныне на меня переписано. Пока, правда, его Совет опекает, но ведь той опеки осталось меньше двух лет. И кому, как ты думаешь, я эти деревеньки жаловать буду? Своих-то у меня и без них хватает.
На лице гостя, причем в основном справа, начало проступать воодушевление, и Сергей продолжил:
– Однако сидеть в поместье да вспоминать былое – это уместно в старости, а ты, господин капитан, пребываешь в самом расцвете сил. И, наверное, много еще можешь сделать во славу государства Российского, прежде чем уйдешь на покой. Вот недавно задумался я – с чего это полков лейб-гвардии у меня всего два? Непорядок, бог ведь троицу любит. Но кому поручить тот третий полк сформировать да потом им командовать, это еще не решено. Понимаешь, о чем речь-то идет? Но все это будет не просто так, мне от тебя служба понадобится. И не простая, ее кому попало не поручишь, тут особый человек нужен.
– Ваше величество, – со спокойным достоинством поклонился Павшин, – я всегда готов живот свой положить за тебя, как и все славные предки мои, сил не жалевшие на государевой службе.
Причем левая половина лица полностью подтверждала сказанное. Правая в общем-то тоже, но с небольшими уточнениями, что Сергей увидел, незаметно косясь в сторону подходящего зеркала. Во-первых, насчет живота господин капитан несколько преувеличивал. Предки его, про которых он помнил, явно подвизались не на государевой службе, а скорее наоборот. Да и вообще не факт, что Павшин – это его настоящая фамилия.
Пожалуй, это будет ценный кадр, подумал император и приступил к изложению своего задания. Оно не заняло много времени, а в конце Сергей подытожил:
– Сам понимаешь, что ни на поместья, ни тем более на должность командира гвардейского полка это пока не тянет. Денег дам. Немного, только чтобы не вводить тебя в расход. Проверка это будет – годишься ты, Тихон Петрович, для серьезных дел или нет.
– Все понимаю, государь, – подтвердил капитан, – и все исполню как надо. Вот только когда я шептуна-то твоего увижу? Переговорить бы с ним надо, дабы потом в деле не путаться.
– Прямо сейчас, если соизволишь обернуться, – усмехнулся Новицкий.
Платон Семенович Воскобойников появился в кабинете незаметно и абсолютно беззвучно – впрочем, среди бабкиных знакомых многие обладали таким талантом. Этот, в силу специфики своих умений, тоже не был им обделен.
