За дверями раскинулась гигантская, на двести квадратных метров, гостиная — пара каминов, большой стол, шкафы, диванчики, стенды для картин и просторная мастерская в углу.
И тут я увидел её — баронессу Эльзу Юлиевну Гильдебрандт.
И стал удивлён и обескуражен.
Главной причиной удивления была не её одежда — лёгкий розовый халат, походивший на пеньюар, под которым, вполне очевидно, вовсе не было одежды. И не её внешность — нежные черты лица с тонким привкусом восточной страсти, длинные светлые волосы, мокрые после душа, волнующая, совершенно не скрываемая под халатом фигура.
Гораздо больше удивило то, что я уже видел эту женщину — это была та самая художница, с которой беседовала моя маман в первые минуты, когда я вошёл в наше родовое имение. Но самым удивительным стало озарение, которое не случилось при нашей первой встрече. Я был точно уверен, что видел её двойника то ли в предыдущих жизнях, то ли в Бункере.
Эльза… какое знакомое имя. Я понятия не имел, сколько ей лет, могло быть и двадцать пять, и сорок, но у такой дамы не возникало даже мысли спросить такую нелепость. Всё равно, дамы такого сословия и, не побоюсь этого циничного определяния, “породы”, одинаково выглядят и в двадцать пять, и в сорок, а иногда — и в пятьдесят пять. Кем она могла быть там, в других реальностях? Моей любовницей? Супругой, матерью моих детей? Моей первой школьной учительницей? Медсестрой, которая спасла меня на поле битвы?
Или тем, кто пытался меня убить и кто умер от моей руки? Я помнил, что мне ещё обязательно придётся выполнить несколько убийств на пути к цели. Несколько ключевых для реальности людей-парадоксов, после которых ветвь Древа начнёт засыхать. Но сейчас об этом думать не хотелось. Всё, о чём думал мозг курсанта Эльдара — это то, что он непременно хочет обладать женщиной, находящейся перед ним.
Она привстала с диванчика, нежно размазывая по запястьям какой-то ароматный крем. Ростом она оказалась на полголовы выше меня. Каждый её шаг отзывался волнительным покачиванием тела под едва прикрытым халатом. Я буквально на расстоянии чувствовал, насколько она тёплая и гладкая под ним.
И в то же время прямо кожей почуял, насколько она мощный сенс. Кольцо на пальце снова зажгло кожу. Захотелось замотать головой, выкинуть это наваждение. Неужели она на меня воздействует? Я и до экстрасенсорных способностей хорошо умел считывать невербальные сигналы, особенно у женщин, и попытки произвести впечатление были налицо. Стоп, подумал я. Остановись.
Во-первых, я не нанимался на роль мальчика-жиголо у богатых дворянок. Я сам должен выбирать тех, с кем мне спать, а не они, и тем более я не должен позволять кому-то из незнакомых женщин мною манипулировать. Во-вторых — всё это может быть проверкой на вшивость. Не зря всё это является тестовым заданием на курсах — следовательно, необходимо проявить максимальную деликатность во время общения с клиентом, при этом не переходя черту, не потеряв честь и достоинство.
Ну, и в третьих — было бы верхом наивности полагать, что кольцо на безымянном пальце дамы ничего не значило, и хозяин поместья позволил бы ей развлечься с первым встречным пареньком. Надо быть осторожным, сказал я себе.
— Стажёры? Мальчики… проходите.
Лукьян, который всё это время нёс посылку, немного неуклюже протянул её даме.
— Вот… Это вам.
Удивительно было наблюдать за ним — при виде легкомысленно одетой богемной дамы он мигом потерял былое высокомерие. И в движениях, и в мимике стал похож на испуганного подростка или на оленёнка, которого загнала в угол молодая львица. Девушка улыбнулась:
— Ну. Зачем же так сразу. Позвольте соблюсти хотя бы минимальный ритуал гостеприимства…
В её руке возник колокольчик. Мигом откуда-то из-за ширм выскочил темнокожий парень, совсем молоденький, младше меня, который поставил два стула и небольшой журнальный столик. Следом, буквально через десяток секунд, выскочила кухарка, которая поставила дымящийся чайный сервиз.
— Присаживайтесь, мальчики. Это ваш первый раз, да? Я вижу, что первый раз… — она прищурившись, посмотрела на меня и кротко улыбнулась. — Мне кажется ваше лицо знакомым, подпоручик. Где я могла вас видеть?
Глава 20. Конец первого тома
— Эльдар Циммер, ваше сиятельство, — произнёс я слегка пересушенным горлом. — Вы, вероятно, знакомы с моей матушкой.
Я до сих пор путал формы титулования и толком не запомнил, как было правильно, но, похоже, не ошибся.
— Циммер! — расплылась в улыбке дама. — Валентина, чудесный человек. Слегка прижимистая, конечно, вечно задирает проценты, но мои работы у неё очень хорошо продаются.
Я поглядел на картины на стенах. Рисовала дама не то, чтобы шикарно, но весьма недурно и с явно-прослеживающимся стилем. На паре работ, висящих на стене, изображалась старинная семейка крепостных с головами милых сибирских котов.
Эльза Юлиевна разлила по кружкам чай. Я вспомнил, что девушкам-курьерам разрешается отказываться от угощения либо проверять состав при помощи артефактов. Здесь же опасности никакой не чувствовалось — Лукьян шумно отпил, слегка поперхнувшись, затем разбавил немного напряжённое молчание.
— Простите за нескромность, ваше сиятельство... Гильдебрандт... ваш супруг... как сказать?
— Мой супруг — контр-адмирал третьей авианосной бригады, барон Аскольд Филиппович Гильдебрандт, — слегка похолдневшим тоном ответила хозяйка, — уже четвёртый месяц находящийся на боевом дежурстве в акватории Кораллового Море, у берегов новогвинейского конфликта.
Вот так поворот, подумалось мне. Неужели нам налили чай по этой причине? Или, всё же, это часть нашего экзамена, наша проверка на вшивость?
— Миклухо-Маклайск, — кивнул Лукьян. — Я слышал, что проклятые норвеги...
— Прошу, давайте не будем о войнах и политике, — помотала головой Эльза Юлиевна. — Я тоже весьма волнуюсь, юноши. Подобная покупка... Требует особой деликатности, сами понимаете.
Её тонкая рука подняла со столика посылку.
— Если вы так настаиваете... Я открою упаковку. М-м, без следов вскрытия, это хорошо...
Острый противоположный конец чайной ложки весьма аккуратно прошёлся по краю плёнки. Под ней оказалась картонная упаковка с защитной «пупыркой» внутри. Из-за того, что коробка была плотно подогнана по размеру, Эльзе Юлиевне не сразу удалось вытащить содержимое.
— Вам помочь? — предложил я.
— Нет, что вы, что вы. Это такой интимный процесс.
С этими словами она зажала коробку коленями и дёрнула на себя. Подол розового пеньюара, и так ничего не скрывавшего, от такого манёвра задрался чуть выше по бедру. Разумеется, мой взгляд и взгляд Лукьяна жадно скользнули вслед за краем одеяния. Внутри коробки оказался деревянный чехол из красного дерева, обработанный лаком, на крышке которого было выгравировано «Герхардъ-18».
Тонкие ухоженные пальцы прошлись по краю, нащупали зазор и приоткрыли крышку. Признаться, после слов о муже-адмирале я уже подспудно догадался, что там может быть. И мои догадки подтвердились.
Внутри, завёрнутый в бархатную салфетку, лежал электрический прибор длиной чуть короче локтя, который мне уже приходилось встречать в прошлых жизнях в квартирах одиноких дам. Наверное, будь я даже из совсем другого Древа Реальности, я бы всё равно догадался, для чего это предназначено. Гладкость, ярко-красный цвет матового пластика и бесстыдность формы говорили о его предназначении сами за себя.
Лукьян при виде такого покраснел, как краб. Кольцо на пальце тоже зажгло кожу,
— Герхард... — проговорила Эльза Юльевна, пройдясь по прибору пальцами, а затем весьма сноровисто взяла его в ладонь. — Надо проверить, есть ли аккумуляторы. Есть — это хорошо. Юноши, вы же не будете против, если я подпишу документы, не проверяя его работоспособности?
— Да-да, конечно, — Лукьян засуетился, неловкими движениями доставая сопроводительные документы. — Вот тут и тут...
Она внимательно изучила подложенный документ, продолжая полу-инстинктивно поглаживать купленный предмет. Лукьян так и заёрзал на месте, а после подписания бумажки грубовато сложил её, встал, положил за пазуху и поднялся.
