После десятка безуспешных попыток она научилась пользоваться пультиком и в самом деле сама переключала каналы, забавляясь самой возможностью смены картинок, но не отличала передачу с финансовых рынков от футбольного мачта.
— Видишь?.. Не такое твое колдовство и трудное!
Я ответил с почтительным смирением:
— Только потому, что я это позволяю вашему величеству.
Она спросила опасливо:
— А как ты можешь помешать? Выхватить эту штуку?
— Зачем же, — проговорил я с еще большим смирением, — все намного проще… Попробуйте еще…
Она перевела взгляд на пульт и, ткнув им в сторону телевизора, как шпагой, нажала на кнопку. Я за это время незаметно сдвинул руку и тихонько нажал нужную кнопку. Телевизор моментально вырубился, как комп, кофемолка и тостер, подключенные к этому шнуру.
Она растерянно нажимала кнопки, трясла пульт, подсмотрев этот жест у меня и явно считая его магическим, наблюдательная, зараза, на лице отразился страх, ко мне повернулась с дрожащими губами на бледном лице.
Я сказал жестко:
— Ваше величество, неужели в самом деле думаете, что я оставил бы вам хоть малейшую возможность власти? Я что, в самом деле похож на дурака?
Она зябко вздрогнула.
— Не знаю. Вообще–то да, часто. Но ты очень силен, я верю. И потому сможешь вернуть меня домой.
Я снова включил телеэкран, отыскал поиском, где сейчас какие косплеи, их высветилось несколько сотен, ткнул в то, что изображает взятие Орлеана Жанной д’Арк и ее рыцарским войском.
Королева вздрогнула, пришла в сильнейшее волнение.
— Где это?
— В другом королевстве, — сообщил я. — Весьма как бы дурном и далеком.
— Может быть, — предположила она, — мне там помогут?
— Вас там ждет красивая смерть на костре, — сообщил я. — Красивая для публики, естественно. Там извечная война против магии! Видите, все сражаются честно? Никаких талисманов!
— Но тот мир так похож на мой, — прошептала она.
Я пожал плечами.
— Возможно, разрыв пространственной ткани произошел как раз в то время?.. Тут все осталось, как и было, а там, куда попали ваши предки, из–за этих трех солнц и трех лун есть еще и магия. Вот и пошло–поехало. А социальный прогресс остановился вообще… Ваше величество, если я вас не сумею отправить обратно, то я уже никто.
Она сказала с убеждением:
— Ты сумеешь. Ты герой.
Я хмыкнул.
— Да уж, сам собой любуюсь. Но те, что вон там скачут и машут, эти точно ничего не. У них в голове только эти вот рыцарские косплеи. В смысле, турниры и захваты замков. Хотя, признаю, красиво. Во всяком случае, лучше замки вот так захватывать, чем пьянствовать да воровать…
Она присмотрелась, на лице появилось некоторое смущение.
— Оружие и доспехи у них очень уж хорошие… Лучше, чем у нас. Неужели у всех из настоящего железа?
— У всех, — подтвердил я.
— Богатые, — сказала она с завистью. — С такими воевать опасно.
— Дык железа везде полно, — пояснил я. — У нас железный век.
— А у нас?
— У вас бронзовый, — пояснил я, — на переходе к железному. Я уже говорил… Вообще–то, ваше величество, не хочу обманывать, но на самом деле такого мира нет. Всего лишь игра скучающих бездельников.
Она спросила озадаченно:
— Как это нет? А я?
— Мираж, — объяснил я безапелляционно. — Фата моргана. Глюк. У меня помутнение, не ту травку скурил.
— А ты где был?
— Тоже мираж, — заявил я. — Я слишком много выпил вчера, вот и пригрезились всякие ужасы. Это же надо придумать такой омерзительный мир!
Она нахмурилась и смотрела с подозрением, я дословно повторил ее слова, это могло быть издевательством.
— Ладно, — сказала она почти деловым голосом, — те великолепные доспехи, что я зрела на ваших доблестных рыцарях, стоят пусть и дорого, но не так уж слишком…
Я насторожился.
— Ваше величество?
— Их много, — объяснила она. — Я видела, как проехал целый отряд в таких же точно. Только гербы разные. Если бы каким–то образом удалось купить партию… ну пусть хоть десяток, это сделало бы такой отряд неуязвимым!
Я покачал головой.
— Вряд ли такое возможно.
Она чуть скосила глаза на свои драгоценности, подняла руку, коснулась кончиками пальцев жемчужного ожерелья в три ряда.
— Но эти украшения у вас стоят дорого?
Я развел руками.
— Ваше величество… Не говоря уже о том, что пока нет возможности перебросить даже вас обратно, скажу еще, что… или ладно, скажу просто «нет»!
Она помолчала минуту, очень уж твердо и решительно я произнес это слово, наконец произнесла спокойно:
— Почему?
— Ваше величество, — спросил я, — почему вы там у себя боретесь против магии?
Она помолчала, взглянула с некоторым колебанием, сообщать или нет этому туповатому существу некоторые сложные вопросы бытия.
Я ждал, по ее лицу промелькнула гримаска неудовольствия.
— Крестьяне должны работать, — ответила она кратко. — И получать за свою работу плату.
— А магия?
— Магия все нарушает, — отрезала она. — Потому ее нужно исключить из жизни. Королям необходимы стабильные королевства, где все понятно и предсказуемо. Где можно строить планы и рассчитывать на много лет вперед!
Я помолчал, поинтересовался:
— Ваше величество… можно мне поцеловать вам руку?
Она выпрямилась, спросила враждебно:
— Что случилось?
— Зауважал вас вдруг, — признался я. — Может быть, это минутная дурь, тут же пройдет, но сейчас вот сам дивлюсь и ужасаюсь…
Она долго смотрела на меня тем недоверчивым взглядом, словно хотела спросить, а не грызану ли со всей демократической дури, наконец покачала головой.
— Нет.
— Нет? — переспросил я. — Жаль… хотя вообще–то уже нет, не очень–то и жаль. Дурь начинает выветриваться, ваше величество. В самом деле чувствовал бы себя последним дураком, позволь вы мне такое! Вы в самом деле мудрая, как змея, королева. Даже когда того и не подозреваете, все равно мудрая… Послушайте, гости ушли, самое время пожрать вволю! А то как на вас смотрю, всегда есть хочется. Как приговоренному к казни.
Она поморщилась.
— Нельзя неприязнь к родителям демонстрировать так явно. Неприлично. А в отдельных случаях даже непристойно.
— Так никто ж не видел, — сказал я. Посмотрел на ее лицо, уточнил: — А вы не в счет, вы не человек, а королева.
— Перед королевой, — произнесла она назидательно, — человек должен демонстрировать свои лучше качества!
