…Забрать внешность посетителя кафе — такая же разновидность игры с самим собой, на деле Павел на нуждался в копировании прохожих. У него был в запасе целый набор типовых личностей. Есть такие люди, похожие на всех сразу, неприметные, скучные. Они не выделяются в толпе. Примерил лицо, как маску, и никто тебя не опознает. Оригиналы уже давно умерли или погибли на войне. Павел возил в командировки в чемоданчике коробку паспортов — РейхСоюза, Ниппон коку, Маньчжоу-Го, Калифорнийской Республики — с запасными лицами. Он часто делал, как в изоляторе гестапо под книжным магазином: зашёл в одном обличье, а вышел — в другом. Достаточно раздавить ампулу в зубе, чтобы биомасса лица пришла в движение: это не очень приятно, хотя лекарство всегда содержит обезболивающее. Одно время Павел таскал в бумажнике свою затёртую детскую фотографию, чтобы помнить — кем он был… Но недавно выбросил и её. Его прошлое не имеет значения.
Ведь существует только то, что здесь и сейчас.
Менгеле рассказывал ему о вервольфах — диких монстрах, превращающихся из человека в волка при полной луне. Врач считал, что «проект МГ» не имеет отношения к оборотням.
Перекинуться в волка… хм, прикольно, но не более. Волкам место в зоопарке, а его способности сродни полубогам из эпоса Нибелунгов. Управление имперской безопасности закрывало глаза на заказы, что Павел принимал от частных клиентов: сицилийской мафии или гонконгских триад, они платили щедро. Бухгалтерия гестапо жалела каждую рейхсмарку, поэтому он летел в Москау на раздолбанном «юнкерсе» в экономклассе и получал типовое жалованье штурмбаннфюрера. Правда, деньги больше не имели значения: отныне в ходу другая, очень крупная игра. Он тайно вернулся в Москау из Урадзиосутоку, не сказав никому из сослуживцев ни слова — даже закадычному другу Карасику. Нужно время, чтобы побыть одному. И всё очень тщательно обдумать…
— Фройнд, секунду ахтунга, — донесся до него свистящий шёпот. — Тютюн не нужен?
Ну да. Это по-украински, так в Москау на жаргоне называют запрещённый табак.
Он повернулся. На него выжидательно смотрел школьник в форме фюрерюгенда: короткие штанишки и красно-белый ромбик на рукаве. Ни фига себе, ребятки уже средь бела дня тютюном фарцуют. Банальный вопрос, но куда только смотрит гестапо?
— Почём? — шёпотом спросил Павел, вживаясь в новую роль.
— Полштуки марла, — тихо ответил парень, оглядевшись. — Забористый, не пожалеешь.
Кажется, столько есть. Павел извлёк из кармана две новенькие бумажки. О, вот пятисотка. Втиснув рейхсмарки в руку торговца, он получил взамен целлофановый пакетик. Встряхивая (похоже, кинули граммов на десять), Павел подумал: «А почему бы и нет? Так даже лучше. Будут искать некурящего, а не того, кто дымит, словно очумевший паровоз».
Вторая банкнота в руке чуть смялась. Он поднёс её к глазам.
Тысяча марок РейхсСоюза, с голограммой «Комиссариат Москау». Бледно-синяя бумажка с готическими латинскими буквами, сверху — кириллица. Раньше на всех деньгах был изображён фюрер, однако Двадцатилетняя Война внесла коррективы. Сначала пробовали печатать на марле портреты великих мыслителей, писателей и актёров… Но после скандала (у одного из мыслителей после эксгумации останков и теста ДНК нашли семитские корни) систему пришлось изменить. Банкноты несли на себе изображения животных — вставших на дыбы коней, медведя (герб Берлина и многих городов Руссланда), оленя, гордо расправившего крылья орла. Неоднократно всплывала идея нарисовать кабана, но такие рейхсмарки отказались бы принимать в Туркестане. На просвет мерцали водяные знаки — чёрное солнце, власти каждого рейхскомиссариата свободно допечатывали свои банкноты. Рейхсмарка хуже иены, но других вариантов, похоже, нет. Доллары Калифорнии и Нойе-Йорка (серая, невзрачная «обёртка») не берут даже у себя на родине, хождение оккупационного фунта в Британии закончилось в 1971 году, англичан перевели на марло. Что ещё осталось? Тайские баты? Маньчжурские юани? Рупии «Азад Хинда»? Пустые безликие бумажки. За выполненный заказ кассиры мафии всегда платили ему даже не деньгами — бриллиантами. Они-то всегда в цене.
…Он окинул взглядом холл. Кауфховские арпиты переполнены, десятки людей жмутся в очередях, смотрят на часы, ожидая столик. Здешняя публика всегда делала вид, что никакой войны на Урале нет. Да и верно, есть ли она? Воюют китайцы в форме вермахта, а безногие инвалиды в тельняшках, собирающие милостыню в метро, — обманщики-ряженые из Румынии. Стиль этого города — жить одним днём: упиваться в роскошных кабаках, ездить на самых дорогих японских авто, бездумно тратить деньги… Кто так не делает, тот унтерменш. Здесь время застыло, засахарилось, как мёд, — сколько бы лет ни прошло, ничего не меняется. Как свергли кайзера? Николас Второй был на фронте (шла Братоубийственная Война между Руссландом и Великогерманией), а в Петербурге и Москау солдатские жёны дрались за гнилую селёдку по карточкам, в магазинах две недели не привозили хлеб. Зато в «Яре», самом дорогом ресторане, на десерт купцам подавали голых девушек — возлежащих на огромных блюдах, вымазанных сливками, усыпанных свежими фруктами. Царство пира во время чумы — это специфика Москау, Триумвират знает, чем отвлечь местный люд, когда начинается брожение. Совсем недавно телеканал «Викинг» устами своих ведущих вбросил мысль: а почему бы Москау не объявить полную независимость от РейхСоюза? О, что тут началось. Трепачи скопом включили компьютеры, полезли в Сёгунэ на форумы, обсуждать — как будет здорово, со ссылками на процветание суверенных государств, Калифорнийской Республики и Маньчжоу-Го. Свои деньги, свои законы, своя марка пива. Того, что решения за калифорнийцев принимает японский посол, а за маньчжуров — глава Квантунской армии,[50] никто не знает и не хочет знать. Стоит РейхСоюзу распасться, Москау обрушится, как карточный домик. Триумвират должен Ниппон коку денег выше крыши, без финансовых вливаний из Токио рейхскомиссары объявят дефолт. Вот тогда-то сюда и приедут настоящие узкоглазые хозяева и обустроят жизнь, как в Юго-Восточной Азии: вся мощь страны работает только на благо Японии, Москау превращается в сплошной арбайтенлагер, её жмут, как в ручной соковыжималке. Павел достаточно прожил во владениях Ниппон коку, чтобы знать, как японцы в самом деле смотрят на граждан рейха. Интеллигентно говоря — как на говно.
Из левой ноздри вытекла струйка крови, он молча стёр её платком.
Радиация. Может быть, поэтому в Москау так торопятся жить на полную катушку? Они просто знают, что умрут быстрее. Выплюнут лёгкие с кашлем. Он с детства хотел уехать за границу, и мечта сбылась. О, какие же дураки эти японцы. Дважды пытались остановить его миссию, считая: раздражитель съедает рейх изнутри, не пройдёт и двадцати лет, как он полностью уничтожит Третью империю, устранив конкурента по мировому господству. Желтолицые сыны восходящего солнца не рискнули задуматься, а откуда в принципе взялся раздражитель? Наивные. Если бы заражение растворяло по частям только рейх, Павел (цинично, но правда) не испытал бы столь нервного беспокойства. Подумаешь, твою хижину разрушил ураган, всегда можно перебраться в другую. Не это наполняет душу холодным страхом и заставляет, ворочаясь, проводить ночи без сна, уставившись в потолок. Всё куда страшнее, чем полагают японцы.
