Я сел на лавку возле стола и отер со лба пот. Видения были так реальны, что мне казалось, я даже чувствовал неприятный запах от старушечьего платья. Вдруг очень захотелось выпить. Я машинально потянулся за бутылкой, но в последний момент все-таки сумел удержаться и отдернул руку.
— Алекс, ты где? — позвал меня сверху голос Матильды.
— Здесь, сейчас приду, — крикнул я в ответ и тяжело встал на ставшие ватными ноги.
По телу пробежала противная дрожь. Однако я справился с нервами и медленно пошел к лестнице.
Наверху стояла обнаженная Матильда. Спать она легла в белье и сначала я решил, что это опять какие-то «глюки», но, поднявшись, понял, что глаза меня не обманывают. Мигнул и погас свечной огарок, и она растворилась во мраке.
— Пойдем скорее, — позвала Матильда, — мне без тебя холодно спать.
— Да, конечно, — пробормотал я, — пойдем. Нам нельзя разлучаться.
Мы вернулись в комнату.
— Знаешь, мне в голову тоже начала лезть всякая чертовщина, — пожаловался я.
— Я поняла. Знаешь, если ты не можешь спать, то, может быть, нам лучше побыть вместе…
— Мне казалось тебе не до этого, — сказал я, постепенно приходя в себя.
— Я тоже так думала, — бледно улыбнулась она. — А теперь думаю, что будет лучше, если мы поможем друг другу отогнать наваждение. В этом доме все слишком похоже на правду, вдруг откуда-то появляются люди…
— Ты тоже их видела? — быстро спросил я. — Девушку и старуху?
— Нет, женщин я не видела, ко мне пришел тот самый красавец из бани, и опять звал меня за собой…
Я закрыл дверь. После моей дневной топки печи дом уже выстыл, но в маленькой комнате пока было тепло и можно было лежать не укрывшись. Мы легли, обнялись и тесно прижались друг к другу. От этого мне как будто сразу стало легче. Дальше за нас начали действовать «инь-янь», сошлись темное и светлое, женское и мужское и, в конце концов, слились в то, что бывает сильнее смерти.
— Пускай теперь приходит, — сказала, спустя какое-то время француженка, — мне и здесь хорошо.
Мы, наконец, отстранились друг от друга и лежали просто так, прижимаясь, друг к другу разгоряченными телами.
— А как ты думаешь, он видел, что мы делали? — спросила она.
Видимо образ из пустоты ее чем-то сильно зацепил, не то, что меня. Ни девушка в рубашке, ни старуха с колокольчиком меня никак не тронули.
— Возможно, если этот человек существует не только в твоем воображении, — ответил я, пытаясь понять, чем же были эти видения.
— А ты знаешь, мне был приятно думать, что он на нас смотрит, — сказала Матильда. — Не знала, что бывает приятно, когда за тобой подглядывают.
Вопрос был не ко мне. Разбираться в тайнах сексуальности было не самое подходящее время. Наши «оппоненты» вполне могли подготовить еще пару сюрпризов, причем не таких безобидных, как те, что были. До полночи, когда совершаются самые черные дела, время у них еще оставалось.
Как бы мы ни старались быть или хотя бы казаться уверенными в себе, в своих знаниях, опыте, внутри нас, где-то в подсознании, всегда присутствует страх перед неизведанными, таинственными силами, не поддающимися осмыслению.
Причем совсем неважно, есть они на самом деле или мы их придумываем.
— Давай о чем-нибудь говорить, — предложил я, чтобы не зацикливаться на ночных страхах. — Расскажи о своем детстве…
— Что о нем рассказывать? Детство как детство, — после долгой паузы, ответила Матильда, — жили в основном в имениях, где мама служила гувернанткой. Детские игры, помещичьи дети. Наверное, поэтому, всегда чувствовала себя больше русской, чем француженкой. Потом поняла, что бесприданница и нужно как-то устраиваться в жизни. Когда умерла мама… я тебе рассказывала… Потом вышла замуж за Виктора… Он был хорошим человеком, только немного не от мира сего и очень экономным, никак не мог понять, что женщине, чтобы чувствовать себя уверенной, нужно быть красивой и привлекательной…
Она замолчала, погружаясь в воспоминания, потом откинулась на спину и заложила руку за голову. В тусклом сумеречном свете, скрывающим мелкие детали, ее тело казалось совершенным. Я невольно положил руку на ее грудь и ощутил нежность и тепло женского тела. Матильда рассеяно улыбнулась и освободилась от тяжести руки. Потом спросила:
— Мы сегодня будем спать?
— Не знаю, может быть после полуночи, когда успокоится нечистая сила, — пошутил я. — Кто знает, какие нас еще ждут сюрпризы.
— Я вот думаю, — сказала она, — если бы ты меня тогда не ударил, то я бы сейчас лежала мертвой в ужасной яме. Ты ее закрыл?
— Да, перекрыл досками, — ответил я. — Слышишь, опять звенит колокольчик?
Матильда подняла голову с подушки и прислушалась.
— Теперь слышу, — дрогнувшим голосом сказала она, — думаешь, опять начинается?
Я молча кивнул, внимательно наблюдая за комнатой. Однако пока привидения не появлялись.
— Мне страшно, — сказала она и попросила, — обними меня.
Я прижал ее к себе, но думал не о ней, а о таинственных хозяевах дома. Чем-то они теперь нас удивят.
— Смотри, опять он, — сдавленно сказала Матильда, глядя мне через плечо.
Я быстро повернулся. Возле стены, через которую давеча в комнату попала девушка в рубашке, стоял мужчина в старинном придворном камзоле, но без подходящего ему парика. Я невольно вырвался из рук подруги и схватился за саблю. Мужчина сделал мне успокаивающий знак рукой. Я застыл на месте, рассматривая незваного гостя. Объективно, он был красив, лет двадцати пяти с правильными чертами лица, бледной кожей и будто нарисованными выразительными глазами. Другое дело, что мне никогда не нравились люди такого типа, какие-то слишком прилизанные и открыточные. Он тоже меня рассматривал и, думаю, как и я его, без особого восторга.
— Кто вы такой? — спокойно спросил я.
Он не ответил и перевел взгляд с меня на Матильду. Я почувствовал, как она, что называется, затрепетала и даже инстинктивно повернулась, слегка раздвинув ноги. Похоже, слащавые молодые люди были в ее вкусе.
— Я спросил, кто вы такой? — повторил я, пытаясь привлечь его внимание ко мне. То, что он разглядывал Матильду, мне очень не понравилось.
Однако красавец в камзоле, предпочел общению со мной, разговор с прекрасной дамой.
— И ты променяла меня на такого? — спросил он, скользнув по мне презрительным взглядом. — Я знаю, первый раз он тебе помешал соединиться со мной, — продолжил он, — но сейчас он это сделать бессилен! Я жду тебя, это твоя последняя возможность стать моей невестой!
Матильда как приговоренная начала вставать с постели, но я отбросил ее назад и вытащил-таки саблю из ножен. Затем обратился к красавцу:
