Второй Уставной грамотой Народный Секретариат провозгласил Белорусскую Народную Республику. Однако ни немецкие власти, оккупировавшие тогда Менск, ни большевистское правительство России с этим совершенно не считались. Подписание Берестейского мира между Германией и Росией, в результате которого территория Беларуси была разделена между ними, подтолкнуло к окончательному определению идеи суверенной Беларуси.
25 марта 1918 года Рада БНР приняла резолюцию о государственной независимости Беларуси и в Третьей Уставной грамоте декларировала: «С этого времени Белорусская Народная Республика провозглашается независимым и свободным государством».
Генадзь Саганович
Открытие Полоцкой академии
12 января 1812 года император Александр I в результате усилий духовных и светских кругов Беларуси издал указ: «Во уважение представленного Нам желания Белорусского дворянства и пользы для наук от соревнования между несколькими училищами равной степени, признали мы за полезное возвести Полоцкую иезуитскую коллегию на степень Академии с присвоением ей преимуществ, дарованных Университетам».
Открытие академии состоялось 10 июня, незадолго до начала похода Наполеона. В связи с войной занятия начались только 8 января 1813 года. Студентов приняли три факультета: теологический; языков и литератур; философии и свободных наук. После проведенной в 1815-м реорганизации факультетов осталось два — философско-филологический и теологический. Вдобавок к дисциплинам, входившим в программу коллегиума, здесь изучали прикладную математику, химию, зоологию, ботанику, минералогию, тригонометрию, политическую экономию и статистику, право. На филологическом факультете преподавались такие языки, как латинский, греческий, староеврейский, польский, русский, французский, немецкий, итальянский, арабский, и литература, созданная на этих языках. Курс того или иного языка вел педагог, для которого этот язык был родным.
В типографии или, точнее, в издательстве, которое действовало при академии, выходили учебники иностранных языков, математики, поэтики и риторики. Там печатались научные трактаты, календари и литературные сборники. В Полоцке увидели свет «Словарь древностей» и «Латинскопольский лексикон», были переизданы произведения Федра, Тибулла, Непота и других античных и новых авторов. С 1818 до 1820 года выходил иллюстрированный польскоязычный литературно-научный журнал «Месячник Полоцкий», имевший шесть отделов: литературы и свободных наук, морально-философский, физико-математический, исторический, критики и литературных новостей.
За годы своей деятельности (1787–1820) полоцкая типография издала более полутысячи книг на десяти языках, в том числе на литовском и латышском. На белорусском выпускались сборники духовных песен.
40 000 томов насчитывала академическая библиотека. Пополнялись экспонатами музей и картинная галерея. Полоцкой альмаматер подчинялись все иезуитские коллегиумы и школы Российской империи, существовавшие тогда кроме Полоцка в Петербурге, Витебске, Орше, Могилеве, Мстиславле, Чечерске, Климовичах, Риге, Астрахани, Одессе, Саратове. В академии насчитывалось 600 студентов и 40 профессоров, и она становилась достойной конкуренткой Виленского университета.
В стенах Полоцкой академии учились и отсюда начали свой путь историк, археолог и этнограф Константин Тышкевич, астроном и философ Я куб Накцианович, писатель Юзеф Масальский. Диплом академии получил знаменитый писатель Ян Барщевский. Тут учился талантливый живописец Валентий Ванькович. Перечень имен мог быть намного больше, если бы Полоцк дольше оставался университетским городом.
Учебные заведения на захваченных Россией землях стали мощными центрами оппозиции колонизаторам. Царские власти вскоре почувствовали опасность и готовили расправу. Полоцкой академии было суждено первой сойти с исторической сцены. В марте 1820 года из царской канцелярии вышел указ: «Полоцкую иезуитскую академию и подведомственные ей училища упразднить».
Педагоги и воспитанники академии рассеялись по всему миру. Преподаватель теологии оршанец Францишек Деружинекий основал систему католических школ в Соединенных Штатах Америки. Его коллега философ Винцент Бучинский стал профессором Лювенского университета в Бельгии.
Имущество академии царские власти передали католическому Ордену пиаров. Пиары окрыли в Полоцке свой лицей, но спустя восемь лет, в 1830-м, это высшее учебное заведение, в котором действовали антироссийские нелегальные организации, постигла судьба академии.
После изгнания пиаров вся бывшая собственность иезуитов перешла в казну и начался грабеж наших национальных сокровищ. Музейные собрания и лучшие произведения картинной галереи были отправлены в петербургскую Академию художеств. В почтовом реестре зафиксировано два громадных ящика, в 160 перегородок каждый, с полоцкими коллекциями, два ящика с картинами и еще три с солнечными часами, мозаиками и антиквариатом. Типографию перевели в Киев.
Город простился с бесценной академической библиотекой. Колонизаторы погрузили на повозки 256 пудов книг. Публичная библиотека в столице присвоила «все редкие и роскошные издания, коих она не имеет, и, следовательно, могущие служить ее украшением» — 117 книг и 106 рукописей. Петербургский университет получил 6260 томов, Московский — 454 (преимущественно по медицине), Главное императорское управление духовных дел «иностранных вероисповеданий» — 3056. Две тысячи томов оставили будущему кадетскому корпусу. Царская комиссия уничтожила тайное помещение с системой проводов, откуда академические механики управляли своими уникальными роботами, в том числе упомянутой в III томе «Живописной России» механической головой, дававшей мудрые советы «на всех употребительных языках».
На восток царские грабители увезли и архив академии, где, возможно, еще хранилась Полоцкая летопись или ее копия.
Полумиллионная армия Бонапарта перешла российскую границу в ночь на Янов день. Царю Александру I сообщили об этом, когда он танцевал на роскошном балу в Вильне. Через четыре дня бывшая столица уже встречала французского императора. Дамы забрасывали его цветами, юноши интересовались у свиты, как записаться в Великую армию. Вильня гремела приветствиями: «Слава освободителю!»
3(15) августа империя Наполеона — от Испании до Беларуси — отмечала его день рождения. В городах бывшего Великого Княжества Литовского были вывешены портреты Бонапарта с праздничными надписями. Газеты писали о «богатырских шагах непобедимых полков великого императора» и о пожертвованиях на его армию. В шляхетских домах поднимали тосты и кричали «виват», однако бокалы звенели совсем не так радостно, как в начале похода.
Белорусские земли официально именовались «освобожденными от российского гнета», но на подлинное возрождение нашего государства это было похоже мало. Созданное Временное правительство находилось в подчинении императорских комиссаров. За обещание восстановить Великое Княжество Наполеон требовал стотысячную армию и громадные поставки фуража и провианта. Кроме новых налогов, он приказал заплатить в его казну и все старые долги царю. Начались бесконечные реквизиции. Крестьяне напрасно ждали отмены крепостного права, патриоты Великого Княжества — возможности возродить государство.
Французский император вел свою крупную игру.
Ровно через месяц после Вильни он вступил в Витебск. Невзирая на тяжелые потери и военные неудачи под Кобрином, Миром и Полоцком, Бонапарт прошел от пограничного Немана сотни верст и приобрел пять миллионов новых подданных. Осознание этого помогло отогнать мысли и о частом дезертирстве, и о крестьянских бунтах, и о том, что в его белорусских полках вместо ста тысяч солдат только четверть этого и тем не хватает снаряжения и оружия.
Перед нашествием он говорил маршалам: «Я завершу кампанию в Смоленске и в Менске. В Вильне, где в эту зиму будет моя главная квартира, я займусь устройством Литвы, жаждущей сбросить с себя российский гнет. Я не перейду Двины. Двигаться в этом году дальше — означает идти навстречу собственной гибели». В первый витебский день он отстегнул шпагу, бросил ее на заваленный развернутыми картами стол и объявил: «Здесь я остановлюсь, соединю корпуса моей армии, дам ей отдых и возьмусь за обустройство этой страны. Кампания 1812 года — закончена!»
Кто знает, как повернулось бы колесо истории, если бы Бонапарт действительно остановился, прислушался к своим сторонникам из Великого Княжества, дал свободу крестьянам, как сделал это в Варшавском герцогстве. Однако в Витебске накануне дня рождения он принял фатальное решение идти на Москву. Бывший революционный генерал-республиканец, а теперь властелин 100-миллионной империи потерял чувство реальности. Стремление народов к независимости мало волновало его: в голове созревал план всемирного господства.
