Действительно, странно... Куда этого экстрасенса из своей хаты унесло? Хотя, гораздо больше меня напрягла та часть фразы, где говорилось про смерть. Сейчас вот сделаю какую-нибудь мелочь, и неожиданно для себя помру, так как выяснится, что эта мелочь и была моей миссией. Знать бы хоть, в чём она заключается, но с пропажей Мессинга данный вопрос зависает в воздухе. Хотя... Ошибся же этот самоисчезающий шаман насчёт даты начала войны, может и про таинственное задание тоже пургу промел? Будем надеяться, что это именно так, а то я и чихнуть лишний раз теперь опасаться буду. Верховный, с минуту молча разглядывал мою задумчивую физиономию и, наконец, спросил:
— Так что вы решили, Илья Иванович? Или, вам нужно время подумать?
— Никак нет! Прошу направить меня в группу генерал — полков.., извините, комиссара государственной безопасности первого ранга Колычева!
— Хорошо, я так и думал... Вы можете быть свободны.
Когда я уже встал, он добавил:
— Скажите охране, чтобы вас довезли до дома.
Это он вовремя сказал, а то я уже начал голову ломать, как до Москвы добираться. Но прежде чем уйти, решился на маленький эксперимент. Стоя возле стола, полез в нагрудный карман и, достав «корочку» порученца, выложил её перед собой. Виссарионыч молча наблюдал за моими действиями. В глазах, вроде даже одобрение мелькнуло. Мда... похоже эксперимент не удался и, дальше продолжать пользоваться такой мощной ксивой, мне не светит. С сожалением в последний раз, глянув на красную книжечку, козырнул:
— Разрешите идти?
Но Сталин повёл себя совершенно неожиданно. Хмуро посмотрел на меня, на стол, потом опять на меня и выдал:
— Товарищ подполковник, от ЭТОЙ должности вас никто не освобождал. Заберите документ и, я надеюсь, в дальнейшем товарищ Колычев сможет вам, наконец, привить понятия армейской дисциплины!
Командир, вскочив со своего места, сделал мне страшные глаза и коротко ответил:
— Так точно, товарищ Сталин! Я эту фронтовую вольницу из него за два дня выбью!
А я, на всякий случай, задрав подбородок, рявкнул:
— Виноват!
Верховный, неопределённо хмыкнув на эти обещания и покаяния, ничего не сказал, лишь жестом разрешил мне уходить.
***
Стоя на крыльце в ожидании машины, с удовольствием вдохнул свежий морозный воздух. Я, конечно, не знаю чем буду заниматься в этом Управлении Стратегических Исследований, но в том, что там скучать не придётся — уверен наверняка! А, если учесть, что Лисов не заперт в комфортабельной камере и не пущен в распыл после всех откровений, то жизнь вообще становиться прекрасной и удивительной. Хотя, лично мне кажется, что усатый Вождь подозревает о недостаточной откровенности пришельца. Это по его интонациям и взглядам можно было понять. Только вот, исходя из каких-то своих интересов, он мне опять полную свободу действий дал. Не зря же «корочку» порученца приказал оставить. Да и хрен с ним! Что у Сталина на уме, всё равно не понять, поэтому буду просто жить дальше!
Может морду кому-нибудь набить? Или опять наших пугливых аналитиков на понт взять? Нет, морды бить не интересно, да и некому. Тут все или «ботаники» или нормальные мужики, но не моего класса. Я уже предложил создать группу силовой поддержки с собою во главе, но этот вопрос ещё находится в стадии рассмотрения. Так что, со спарринг-партнёрами пока туго. А на понт брать опасно... Я с этими полугражданскими очкариками уже пошутил один раз. На той неделе объявил им, что в целях повышения боевой выучки, завтра мы едем на полигон. А так, как разделившись на две команды, играть будем всерьёз, то каждый седьмой патрон в рожке будет боевым. Поэтому дружески посоветовал получить у завхоза бронежилеты. Причём лучше прямо сейчас, а то на всех может не хватить. Кто же знал, что они идиоты и воспримут меня всерьёз? Ломанулись так, что Захарыча чуть в землю не втоптали. И напрасно он твердил, что бронежилетов у нас нет... Аналитики они на то и аналитики, что, сразу просчитав общую вероятность получения пули, впав в панику, хилыми ручками начали хватать крепкого завхоза за горло. Я сначала веселился, глядя, как «ботаники» наседают на Захарыча, словно бандерлоги на Балу, но потом, убоявшись последствий, полез с разъяснениями. Только было уже поздно... Дело дошло до Комиссара второго ранга и, уже через полчаса возмутитель спокойствия стоял у него в кабинете. Колычев, минут пять вертелся передо мной на пупе, а потом перешёл от слов к делу. В общем, когда вышел от него, чувствовал себя как та ресторанная профурсетка. Так что, ну их на фиг, этих умников высоколобых...
Тоскливо вспоминая невинные фронтовые забавы, которые мы проворачивали с мужиками из спецгруппы, с ненавистью покосился на несколько папок, лежащих на столе. Зачем их мне всучили — непонятно... Точно знаю, что именно этим делом, аж пятеро мастистых то ли профессоров, то ли доцентов занимается. И это не считая шушеры поменьше. Так нет же — командир, персонально озадачил. На следующий день после грандиозного втыка вызвал и вручил эти папки. Наверное, в виде наказания... Я то думал, там будет что-нибудь типа общих рекомендаций по ведению боевых действий малыми группами в тылу противника. Рассчитывал, что все методички существующие на эту тему надо будет обработать и свести в одну. Ну, типа, работа по профилю. Щаз! Прочтя титульный лист, я вначале ни слова не понял, но, поняв, офигел и сразу побежал разбираться.
Только вот гэбэшный комиссар, помимо звания с шикарным кабинетом, обзавёлся ещё и секретарём. Новоиспечённый секретарь, который в миру звался Василий Кружилин, кроме чувства юмора и майорского звания, обладал ещё и двумя орденами Красной звезды. А две золотые и одна красная полоски за ранения моментально заставили учуять в нём близкого по духу человека. Проще говоря, с Кружилиным ещё не скентовались, но принюхивались друг к другу вполне доброжелательно. Поэтому я, заскочив в приёмную, на ходу приветливо кивнув майору, уже намылился было к двери. Только до неё не дошёл — Вася встал насмерть и, поймав меня за пуговицу кителя, популярно объяснил, что Иван Петрович, дескать, ожидал моего прихода, но пускать запретил, поэтому топайте, товарищ подполковник, обратно на своё рабочее место. Другого бы, покрыл матом и всё равно прорвался к Колычеву, но с боевым секретарём спорить постеснялся и, бурча под нос, ушёл вникать в эти долбаные документы.
Правда, ругался я не просто так. Титульный лист гласил: «Предполагаемые сложности и проблемы при создании на территории контролируемой Британским мандатом Палестины просоветского еврейского государства».
