Чёрт... маловато будет. Как можно «мягко» убедить остальных? Я погрыз карандаш, потом покурил и опять уставился на листок. Мыслей не было никаких. Ещё и трофейный «Телефункен», отвлекая, что-то бубнил в углу про очередные достижения Советской культуры. Я обычно джаз слушаю, но тут перестроил, чтобы сводку услышать, да забыл обратно колёсико перекрутить. Присев перед бандурой приёмника, уже взялся за ручку, как вдруг неожиданно озарило. Пропаганда! Я то в своё время привык, что люди к любой пропаганде, начиная от рекламы и заканчивая планами правительства, относятся крайне скептически. Но сейчас ведь народ ей верит! Так, так, так...
Плюхнувшись за стол, начал писать дальше. Значит, во всех газетах и выпусках радионовостей должны постоянно говорить о героическом еврейском народе и помогающем им небольшом контингенте Советских войск, изнывающих под ударами разных ваххабитов, науськиваемых английским империализмом. Стоп... ваххабиты не из этой оперы. Ну да ладно, после разберёмся, под чьими ударами они изнывают. Так вот, главный упор на героическое сопротивление. C драматическими примерами и душераздирающими фактами. Чтобы мальчишки начали бредить Израилем, а общественное мнение складывалось так, что к не желающему уезжать, могли подойти и спросить — как ты так можешь? Я, русский, еду туда добровольцем, а ты, еврей, не хочешь защищать свою страну? Ты что — трус?
Так что при нормально поставленной пропаганде, советское большинство в тех местах обеспечить можно. Кстати, если так всё пойдёт, то и дела врачей и послевоенной волны антисемитизма можно будет избежать. Хотя бы потому, что практически не останется тех, против кого эту волну гнать можно. Угу... Теперь про сионистов. Давить их надо жёстко. Объявить вне закона, так же как нацистов и преследовать, где только возможно. Достав очередной лист, задумался над планом изведения еврейских националистов в ноль...
Всю неделю просидел над своими листочками, чёркая и перечёркивая. Несколько раз бегал за консультацией к «высоколобым». Те, к визитам поначалу отнеслись очень насторожённо, но потом, поняв, что шутки с моей стороны на время отменяются, стали давать толковые советы. Кстати от них с огромным удивлением узнал, что сионизм не совсем то, что я думал. Это не только и не столько еврейский национализм, сколько движение за возвращение на историческую родину. Вот те, кто любыми способами, вплоть до уничтожения несогласных, призывают евреев всего мира рвануть на ПМЖ поближе к горе Сион, и есть сионисты.
Обалдеть... Это как же получается — я теперь тоже сионист? Ведь на пару с отделом «Ближний Восток» железным пинком и недрогнувшей рукой планирую запихнуть всех иудеев, на историческую родину. Во бли-и-н. Кстати, получается в этом отделе тоже сплошные сионисты сидят. А по виду и не скажешь... От такой мысли, почувствовал полный душевный раздрай и, глядя в стеклянную дверцу шкафа на своё отражение, по примеру героя «Ширли-Мырли», мысленно примерил на себя чёрную еврейскую шапочку. Воображение у меня хорошее, поэтому от представленного, передёрнулся всем телом и быстренько сбежал в маленький спортзал, который располагался возле автомобильных боксов. Попинав часа два грушу, сумел отвлечься от отожествления себя с еврейскими нацистами и смог вернуться к рабочим выкладкам.
А в понедельник, прихватив раздутую папку, торжественно попёрся к Колычеву. Вася при виде меня вытаращил глаза и уставился на трубку телефона, которую держал в руке.
— Ты что — мысли на расстоянии читаешь? Я только сейчас тебе звонить хотел. Тебя товарищ комиссар госбезопасности второго ранга вызывает.
Ага! Соскучился Иван Петрович! А может, просто испугался. Лисов ведь, целую неделю себя никак не проявлял. Вот он и насторожился, очередного фортеля ожидаючи. Стукнув пару раз в массивную дубовую дверь и, не дожидаясь ответа, вошёл в кабинет.
— Здравия желаю, товарищ полковник! Ой! Извините, товарищ генерал-полковник!
Это я так фрондерствовал с обращением, стараясь наедине называть командира армейским, а не гэбэшным званием. Хотя он и не возражал особо, тем более что с нового года все эти ранги будут упраздняться и приводится в соответствие обычным воинским званиям. Колычев, который стоял возле огромной, во всю стену карты мира, обернулся и, увидев меня, заулыбался:
— О, Илья, что-то я давно о тебе не слышал. Признавайся, чего затихарился? Опять что-нибудь беззаконное готовишь?
Я на эти слова, даже слегка обиделся. Пашешь тут, как конь, а тебя в каверзах подозревают... Поэтому, улыбаться в ответ не стал, а положив папку на стол, хмуро сказал:
— Никак нет! Работал по вашему заданию. Вот, можете ознакомиться с результатами.
Командир, подойдя ближе, развязал тесёмочки и, начав читать, только удивлённо хмыкнул. Пробежав несколько страниц, глянул на меня, сказав:
— Молодец, товарищ подполковник! Очень хорошо! Но я с этим позже ознакомлюсь, а сейчас вызвал тебя по другому поводу. Ты помнишь, в сорок втором, в Крыму, немецкого танкиста пытался завербовать? Я тогда ещё сказал, что более худшей попытки и представить себе трудно...
Ха! Ещё бы не помнить. Я этого наивного «африканца» в расход не пустил чисто из жалости. Уж очень он не от мира сего был, несмотря на Железный крест на пузе. Немчик, в Африке, воюя с англичанами, вовсю из себя рыцаря изображал и, приехав в отпуск к брату на Восточный фронт, полностью охренел от увиденного. Да и по-русски этот потомок Гогенштауфенов болтал достаточно свободно. Вот мы с ним сначала пообщались, а потом у меня рука не поднялась его резать. Я сделал вид, что его вербанул, он сделал вид, что согласился с вербовкой, и мы разбежались. Поэтому, пожав плечами, ответил:
— Конечно, помню. А что, неужели эта царская морда, на связь вышла?
— Гельмут фон Браун, или как ты выразился «царская морда», на связь вышел почти два месяца назад — ещё в середине октября.
— Во как! А мне почему не сказали?
Колычев на глупый вопрос даже отвечать не стал и продолжил:
— За это время очень многое изменилось. Если в начале он выступал от небольшой группы своих друзей и родственников, то теперь, через него на нас вышли очень серьёзные люди. Несколько ведущих промышленников и часть генералитета Германии. На прошлой неделе, как ты знаешь, наши войска перешли границу СССР уже на всём её протяжении. Блокирование Румынии и вывод её из войны дело даже не месяцев, а недель. Финляндия, так же собирается подписать с нами договор. Видно, всё это немцев сильно подстегнуло к форсированию переговоров. Но фон Браун настаивает на присутствии в переговорном процессе некого «Колдуна», с которого у него всё и началось. Браун, к сегодняшнему дню, обладает уже достаточным весом, так что проигнорировать его просьбу мы не можем.
