Азизу приобрели камуфлированный жилет с кучей карманов, с трудом подобрав нужный размер. Мой телохранитель был невероятно рад этому приобретению, поскольку до сих пор шастал по пояс обнаженным. Ну вот не было одежды его размера, а рубаху из белой ткани, изъятой у сектантов, которую ему с горем пополам сшила Милена, он не надевал принципиально – не нравилась она ему. Еще он выпросил себе ботинки с высокой шнуровкой, после чего долго радостно гладил себя по лысой голове.
Впрочем, каждый из группы получил какой-то подарок, я подумал, что так будет честно. Тору, который отбыл в крепость, я сам выбрал нож, больше похожий на маленький меч, Джебе красовался в новеньких солнцезащитных очках (и еще два десятка таких же я купил потом, пусть будут, благо стоят копейки), но больше всех был доволен Одессит. Помимо тельняшки, с которой он теперь не расставался, он стал владельцем на редкость потрепанной фуражки, которую отыскал у какого-то старьевщика, торговавшего с небольшого лотка. Как к нему попал этот головной убор с какой-то нелепой кокардой, что он у него делал – это мне было неизвестно, как, впрочем, и то, с чего Одессит взял, что эта фуражка капитанская. Но теперь у нашего остряка вид был одновременно и величественный, и экстравагантный.
И это я еще молчу об огромном количестве мелочовки, вроде зажигалок или карманных зеркалец, которой мы тоже прикупили немало.
Не забыли мы и о детях. Точнее, о них не забыли наши девушки, я-то подобным не заморачивался. Они купили им какие-то сандалики, панамки, шортики и даже вроде как игрушки. Как по мне, игрушки мы и сами бы могли сделать, чего деньги тратить? Но девчонки так радовались, что я махнул рукой. Да и стоили игрушки недорого, даже Оружейник, который ворчал при покупке каждой единицы товара, не стал возражать.
Финальным аккордом, который мы откладывали на потом, до полного понимания того, сколько векселей у нас осталось, стали две рации-коротковолновки. Продавец утверждал, что до пятидесяти километров они пробивают без проблем, а на открытой местности – и того дальше. И даже дал гарантию, по которой мы в течение трех месяцев могли сдать их обратно, в том случае, если они нас не устроят. Ну, понятное дело, возврат был возможен в случае сохранения товарного вида. Вышло недешево, более пяти тысяч мер, но зато бонусом к рациям мы получили четыре переговорных устройства, древних, громоздких и на солнечных батареях, как и рации.
Фира долго, почти час, возилась с этими агрегатами, чем-то щелкала, что-то крутила, раскладывала антенну, подключала наушники (они шли в комплекте) и непрестанно что-то бормотала себе под нос на идише.
– Нормально, – сказала она наконец. – Оно того стоит.
– Ты уверена, Фирочка? – Оружейник благоволил рыжеволосой красотке. – Они точно хорошее вложение капитала? Просто это очень дорого стоит.
– Не такое хорошее, как в золото или камушки, дядя Лева, но неплохое. – Фира погладила бок рации. – Скажем так, если что, вы же все равно ее продадите, причем так, что получите с этого свой маленький гешефт? Даже при потере товарного вида?
– Не все можно продать так, чтобы всем было хорошо, – задумчиво сказал Лев Антонович и обратился к Араму: – Что там выходит на круг?
– Есть небольшой перерасход, – отозвался тот. – Но это за счет неучтенной швейной машинки. Ара, недешевая она.
– Зато полезная, – немедленно ответила Милена. – Чем здесь одежду закупать, я лучше ее сама шить буду. Незамысловатую, зато носкую.
Что правда, то правда, помимо машинки она купила еще не слишком дорогих, но очень приличных тканей. Нет, серьезно, где азиаты все это берут?
– Что в сухом остатке? – поторопил его Оружейник.
– Э-э-э… – Арам покрутил пальцами в воздухе. – Десять тысяч без малого.
– Нормально, – одобрительно кивнул Лев Антонович, обменявшись взглядами с Эмиссаром. – Нам хватит восьми. Сват, остальное заберешь с собой. Нет-нет, даже не спорь. Мало ли что случится, кто приедет, да и вообще – у тебя должны быть твердые платежные средства. Пусть немного, но должны. За нас не волнуйся, восемь тысяч – хорошая стартовая позиция, особенно если у нас в наличии имеется скидка на все товары здесь, в «Азиатском блоке».
– Как скажете. – Я посмотрел на Оружейника, находящегося в прекрасном настроении, на Эмиссара, стоящего за его плечом, на Арама, почесывающего небритый подбородок, и понял: кто-кто, а эти точно не пропадут. Даже если я им вообще денег не оставлю. У них явно есть бизнес-план, и они в убытке не останутся.
– Вопрос. – Одессит почесал затылок. – Как мы это все попрем? В смысле, до корабля.
Он упорно именовал наше новое приобретение гордым словом «корабль».
– Не стоит беспокоиться, – подал голос продавец-консультант, услышавший громкое высказывание Одессита. – Всем оптовым покупателям в качестве подарка от нашего Дома причитается бесплатная доставка в пределах города. Укажите мне то место, куда надо доставить покупку, и мы это сделаем в течение… э-э-э… трех часов. Заказ большой, быстрее не сформируем.
– А пристань входит в пределы города? – тут же уточнил у него я. – Нам туда доставить надо.
– Да, – после секундного раздумья сказал продавец. – Входит. При такой покупке – входит.
– Одессит, сориентируй товарища, – сказал я нашему морячку. – Куда, чего… Арам, на тебе проверка комплектности – все ли, что мы купили, нам доставят. Никто не говорит плохо про «Азиатский блок», даже не думает, но мало ли? Забудут положить, просто выронят по дороге, это жизнь. Милена, Фрэн, поступаете помощницами к Араму. Джебе, дуй домой, возьми пару ребят, и перегоняйте плот с лодкой прямиком к причалу «Дома Земноморья», чего мудрить? Сегодня все загрузим, подготовим, а завтра с рассветом отчаливаем. Домой пора.
– А ты сам куда? – полюбопытствовала Фрэн.
– Туда же, на причал, – ответил ей я. – Они это все туда доставят, но на лодку…
– Корабль, – ревниво поправил меня Одессит. – За лодкой вон Джебе побежит. А это корабль, и я его капитан.
– На корабль, – согласился с ним я. – Так вот – на него наши покупки тоже кто-то должен грузить, правда? И на плот. В общем, дела есть. А вечером – отвальная для всех. Только без злоупотреблений, завтра же в дорогу. Одессит, по этой причине ты вовсе не пьешь, даже пива.
– Ты же капитан! – невероятно ехидно протянула Фрэн под всеобщий хохот.
Вот и славно. Совсем она вошла в ближний круг, приняли ее ветераны. В отличие от Марики, которая вроде как с нами, а вроде как и нет. С виду все в порядке – общаются с ней ребята, шутят, а вот сердечности, той, которая может заставить человека жизнь отдать за други своя, к ней никто не испытывает. Странно это – Марику всегда все любили, сколько я ее помню.
