Самоходка и танк, похожий на тридцатьчетвёрку, тоже выступили похоже друг на друга. Может специалист и увидел какие-то различия, но поражения целям они нанесли одинаковые. Лёгкий танк с сорокапяткой, хотя и заметно не дотянул до результатов средних танков, но нашел одобрение у зрителей. Зато потом «выступил» КВ. Стрелял он далеко и точно. Разнес мишени в пух и прах и пробил всё, что ему ни подставляли. Корабельной башни главного калибра с линкора или береговой батареи в этих краях припасено не было, а всё остальное он расковырял.
Самоходка с «промежуточным» стволом, высоко задрав свой хобот, отправила снаряды за горизонт — смотреть результаты нас не взяли — высокие гости уезжали на машине и отсутствовали долго. И под занавес из стопятидесятидвухмиллиметровки были развалены бетонные и земляные сооружения, приготовленные несколько в стороне — танки по ним не работали.
Уже в конце отстрелялся миномёт из кузова бранзулетки и полковушка с аналогичного шасси. Их проверили на способность разрушать земляные сооружения вроде землянок, блиндажей и ДЗОТов. Результата мне не докладывали, но посмотреть на содеянное я подходил — охрана больше никого не отгоняла, видать Жуков и на них прикрикнул. Так да, намолотили они изрядно — впечатляющий результат. Весьма глубокая вспашка, хе-хе.
* * *
— Сарай свой вот его людям отдашь, клоун, — Жуков кивнул в сторону стоящего рядом со столом Кобыланды и кивнул мне на свободный стул. — Продолжайте, комбриг, — это в сторону друга. За столом ещё несколько человек, самые младшие по званию среди которых «наш» полковник и интендант первого ранга Кузьмин. Один я в штатском.
— Формирование бригады практически завершено. Гусеничные транспортёры собраны из всех автобатов, ремонтные работы на них завершаются, обшивка деревом грузовых отсеков идёт полным ходом.
— Стоп, — прервал докладчика Георгий Константинович. — А как же кабина экипажа?
— А это на всех машинах давно практикуется, ещё с первых образцов во время событий в Грузии. Вы могли не заметить, потому, что выкрашено всё в чёрный цвет. Так вот, призванные из запаса и переведённые из других частей ранее служившие в конвойных подразделениях люди почти все прибыли. Командные кадры будут укомплектованы после подписания приказов о повышении в звании… вот эти документы, — Кобыланды положил бумаги на край стола.
— Так, что с топливом, боеприпасами, обмундированием?
— Всё доставляется… решим мы эти вопросы.
Тут я чуть не подскочил, укушенный неожиданным воспоминанием. Видать заметно дёрнулся.
— Чего тебе, клоун?
— Стёганые куртки, ватные штаны, валенки, меховые рукавицы и шапки- ушанки.
— Какие штаны, какие шапки? — вижу, Жуков гневается.
— Меховые, — отвечаю, — шапки. И маскхалаты. Иначе, поморозите бойцов, — я ведь уже сообразил — готовится нападение на Финляндию. А про тяготы этой кампании поминалось даже в учебнике истории — шибко тогда морозы были сильные.
— Ваня не говорит зря, — вдруг, опережая реакцию старшего по званию, встревает Кобыланды.
— Да, мне докладывали, — вдруг соглашается Георгий Константинович. И тут же саркастически добавляет: — Вы не стесняйтесь, поговорите между собой, а я послушаю.
Друг мой замирает в нерешительности, а мне не страшно — я штатский.
— Одень бойцов в ватники и закутай в белое. В полушубках по снегу не много наползаешься, а мои старые кости уже чуют большие холода этой зимой.
Странное дело, как помянул кости — сарказм из глаз Жукова сразу пропал. Видимо, подобная аргументация не выглядит для него полной дичью. И он не против того, чтобы солдаты были хорошо одеты. Мгновенно уловив смену настроения начальства, Кобыланды решается спросить, несмотря на некоторое напряжение:
— Ты сколько таких сараев можешь быстро мне пригнать?
Поворачиваюсь к Кузьмину и смотрю на него — он больше знает о планах и сроках, о состоянии заделов и этапах производства.
— Через пару недель — шесть штук будет.
— Мне нужно с широким люком на крыше и пулемётной башней, — уточняет мой друг. — Хочу стодвадцатимиллиметровые миномёты на них установить.
— Миномёт дашь? — спрашиваю.
— Дам. Вместе с расчётом.
— Тогда три недели, — отвечаю. — Потому как сперва перечерчивать, а потом, может, и переделывать придётся.
— Вы разговаривайте, не стесняйтесь, — опять подначил Жуков. — Всем очень интересно.
— Я от короткоствольных пушек откажусь, — продолжил мой товарищ. — Восьмидесятидвухмиллиметровые миномёты их вполне заменяют, а с ними куда проще, и можно использовать вне машины.
— А шрапнели? — спрашиваю.
— Этот выстрел в самоходках есть, — отвечает. — А на ближних дистанциях мы из гранатомётов можем обработать пехоту.
На этом мы с другом закончили наш междусобойчик. Словом опять завладел старший по званию и повёл разговор в плане кто когда и чего должен сделать. Зачем я тут оказался — ума не приложу. Думаю, за компанию с нашим полковником, на которого навесили кучу задач. Про то, что стёганые штаны и бушлаты, валенки и ушанки толком ещё в армии в это время не использовались, я узнал значительно позднее, когда Кобыланды собирал отовсюду то, что смог отыскать, в том числе и в торговых организациях. Часто вещи были совершенно не военного назначения — неподходящих цветов или… орнаментом, например, украшенные. А ещё он ограбил кавалерийские склады — у конников оказалось как раз то, чего ему было надобно. Даже кубанки прибрал — они всяко теплее суконных будёновок…
Друг мой зевать не привык — сразу воспользовался информацией, полученной вне очереди. Он всегда так поступает. Расторопности ему не занимать. Двадцать пять лет парню, уже два года как комбриг. Причём сам Жуков к нему относится хорошо — это нынче дорогого стоит.
* * *
На другой день было собрано маленькое совещание. Чисто военные высоких рангов, из которых я знал только Ворошилова, Жукова и Кобыланды. И, как я понял, конструкторы гусеничной техники. Котин — старый мой знакомый, и ещё мне указали на харьковчанина Морозова. Запоминающаяся личность с налысо обритой головой. Оба, кстати, моих лет — за тридцать. Были ещё люди из Москвы и из Горького, но не стану сыпать именами — признаться, память на них у меня не очень.
Тема была объявлена о дальнейших путях развития бронетанковых сил в плане совершенствования техники, но как-то он всё кругами шёл: броня и скорость, проходимость и вооружённость. Одно перетекало в другое и вращалось вокруг мощности моторов, запаса хода и ходового же ресурса. По всему выходило, что разработки упёрлись в некий предел, достигнутый современными технологиями, хотя по сравнению с тем, как я представлял себе технический уровень этой эпохи, когда жил в будущем — разница очень существенная, причём, сильно в лучшую сторону. Мощные оппозитные дизели сильно расширили возможности для конструкторов и улучшили условия компоновки. Тут ведь в чём прикол: Так уж эти двигатели сконструированы, что для продольного расположения вала сами они оказываются размещены поперечно. Визуально поперечно. Из-за большого размаха цилиндров, направленных «головами» в разные стороны. В моделях со встречными поршнями, дающих наибольшую мощность на единицу веса, очень непростая кинематика, отчего их производство довольно сложное дело. Один коленвал чего стоит! Признаться, я пробовал как-то его выполнить электролитически для маленькой модели. Так намучился и всё на свете проклял. И свету пожёг — страсть.
