зазвучал хит семидесятых. Кола Бельды задорно исполнял незатейливые, но цепляющие строчки: “Увезу тебя я в тундру, увезу к седым снегам…” Интересное такси. Обычно в машинах таксопарка нет приемников. Вместо них счетчики.
— Что за конспирация? — улыбнулся я Зине. — Такси ждало за углом, почему не возле проходной?
— Советские люди на такси в булочную не ездят, — хитро прищурилась девушка.
Машина, немного пошуршав шинами по гравийке, вынырнула на асфальт и покатила в старую часть города.
— Куда едем? — поинтересовался я, выглядывая в окно. — Там, вроде, нет ресторанов.
— Увидишь, — загадочно ответила Зина и достала зеркальце с помадой.
Борясь с покачиваниями автомобиля, она старательно выводила алые губки. Я невольно залюбовался. Изящные и в тоже время волевые линии ее смуглого личика сразу выделялись из серой массы фабричных комсомолок. Красивая девчонка была бы, если бы не работала комсоргом…
Волга тем временем нырнула во двор монументальной многоэтажки сталинской застройки. Я вертел головой. Ресторана здесь не было и в помине. Вот чертовка! Но я только за.
Зина сунула таксисту рубль и кивнула мне:
— Приехали.
Я вылез из машины:
— Ты здесь живешь? А мама с папой не будут против того, что я в гости наведаюсь?
— У меня только отец, но он сегодня в ночную.
Я не стал вдаваться в детали про отсутствие матери, чтобы не наговорить лишнего. Сейчас не совсем подходящий момент, чтобы выяснять семейные подробности.
Парадная подъезда оказалась широкой, с высоченным потолком. На стенах портреты Гагарина, Брежнева и других героев-космонавтов. Громоздкий угловатый лифт, отделанный под красное дерево, отсвечивал глубокой текстурой шпона. Он приветливо распахнул перед нами свой зев, заглотил нас, и повез на верхние этажи.
Квартира оказалась на седьмом. Ее двустворчатые двери сразу отличались от соседских. Темно-коричневые, почти черные. С резным орнаментом на филенках. Попахивало барщиной и стариной.
Замка целых два. Зина открыла их и пропустила меня внутрь. Щелкнула выключателем.
Просторная прихожка, больше напоминала холл. Стены отделаны роскошными рельефными панелями цвета мореного дуба. В цвет панелей под самый потолок уходили одежные шкафы с позолоченными ручками.
— Ого, — присвистнул. — Ты здесь живешь? Больше похоже на резиденцию.
— Ремонт недавно сделали, — отмахнулась Зина. — Отцу нравится ретро-стиль. Проходи в зал, я сейчас. Там в глобусе бар с напитками. Можешь налить себе что-нибудь.
Я прошел дальше и очутился в гостиной, напоминавшей покои дворянина. Арки длиннющих, упиравшихся в самый пол, окон обрамлены роскошными портьерами. У дальней стены камин, выложенный из красного камня. Камин в квартире? Такое возможно?
Два пухлых дивана на изогнутых, как шеи лебедей, ножках чинно расположились друг напротив друга. Между ними овальный столик с зеркальной гладью столешницы. Рядом огромный глобус в коричневых тонах девятнадцатого века на деревянной резной станине.
Я откинул верхнее полушарие. Внутри на специальной подставе выстроились по рангу, как легион перед боем, бутылки всевозможной формы и размеров.
Я с удивлением обнаружил, что здесь нет грузинских, армянских и других элитных советских напитков. Витиеватые бутыли с этикетками на английском языке. Я увидел виски. Настоящий американский. Как же я по нему скучал.
— Привет, Джек, — улыбнулся я, взяв в руку квадратную бутылку с черной этикеткой и узнаваемыми белыми буквами.
В ответ Дениелс приветственно звякнул, задев соседский бренди.
Повертел бутылку в руках. Естественно, на этикетке ни слова по-русски. Задумался. Не обидится ли Зинкин батя, если я покушусь на такой дорогой дефицит? Может что попроще выбрать?
Только сейчас заметил, что бутылка уже раньше открывалась, и янтарной жидкости не достает до номинала.
Бокалы стояли рядом, в глобусе. Я выбрал себе пузатый с зауженной горловиной и на короткой ножке. Плеснул себе вожделенного напитка. Немного поболтал и вдохнул аромат. Почувствовал запах ванили, карамели, специй и, конечно же, дубовые нотки. Сделал глоток и подержал во рту. Его бы чуть охладить, но все равно приятное послевкусие с ореховой горчинкой. Крякнул от удовольствия. Приятное тепло разлилось по жилам.
Сделал еще несколько маленьких глотков. Поставил бокал на столик и подошел к окну. Закатное солнце окрасило горизонт гаснущими лучами. Внизу раскинулся город. Красный, как страна Советов.
Закат. На него ничто не может повлиять. Он — как моя жизнь. Солнце пошло на спад, чтобы утром возродиться рассветом. Еще более ярким, еще более красным и живым.
Сзади послышалась кошачья поступь. Нежные руки обвили меня со спины. Я почувствовал запах лавандового шампуня и аромат женского тела. Обернулся. Зина, обернутая в широкое полотенце, смотрела мне прямо в глаза. В ее зрачках плясали огоньки закатного солнца. Я обнял ее и притянул к себе, уперевшись в твердь набухших сосков. Полотенце упало на пол. Она впилась губами в мои и торопливо расстегивала на моей груди рубашку. Я подхватил ее под упругую попку и понес к дивану.
* * *
Спустя час мы сидели с Зиной на диване. Из огромных колонок напольного винилового проигрывателя негромко играло диско от «Boney M». Я сидел, развалившись на мягком атласе сиденья, с бокалом виски в руке. Обнаженная Зина достала откуда-то шкатулку с сигарами и прикорнула рядом:
— Будешь курить?
Я кивнул. Она ловко отстригла «шапочку» специальной гильотиной и протянула мне сигару. Чиркнула зажигалкой в серебристом корпусе. Сама тоже закурила.
Я набрал дым, но затягиваться не стал. Сигару курят ртом и носом, не пуская дым в легкие.
— Ого, Петров, — Зина уставилась на меня, чуть прищурившись. — Ты умеешь курить сигары? И виски выбрал хороший. Кто ты такой?
— Обычный советский парень, который смотрел много фильмов и много читал, — улыбнулся я. — Что за допрос?
— Как комсорг, я обязана знать о своих подопечных все.
— Я же не спрашиваю, кто у тебя отец, — подмигнул я. — В ночную смену только менты, продавцы и рабочие ходят. Судя по обстановке в квартире, он явно не из их числа.
— Да шучу я, — рассмеялась девушка и чмокнула меня в губы, улучив момент между затяжками. — А про отца не спрашивай. И не болтай никому. Ладно?
— Ладно, если только перестанешь называть меня по фамилии, когда мы вдвоем. При людях — пожалуйста.
— А ты думаешь, мы еще когда-то будем вдвоем? — Зина хитро улыбнулась.
— Уверен, — кивнул я и притянул ее к себе поближе.
Наши тела соприкоснулись, и я снова почувствовал ее горячее дыхание. Мы упали на диванчик, я еле успел положить тлеющую сигару в пепельницу на столике. Зина вцепилась в мою спину коготками, обвив меня бедрами.
Неистовый секс повторился. В этот раз он был более диким и скоротечным. Без раскачки и лишних прелюдий.
* * *
Зина “выгнала” меня уже почти под утро, сказав, что скоро придет с работы отец и надо “уничтожить следы
