– За забором разве?
– Далеко… Да и стреляет оно нечасто, заряжать долго. Ан сколько уже у нас раненых?
– Граф Леонтий Леонтьевич – убит. Корнет Аникеев и капитан Федосьев – тоже. Да раненых пятеро. Сколько ж там стрелков тех сидит, коли стрелять они быстро не могут?
Увлекшись разглядыванием обстановки, корнет Веремеев неосторожно выглянул из-за стены в окно. И в следующую секунду тяжелая пуля, сбив с него шапку (которую он по рассеянности не снял), отскочив от стены, волчком завертелась по полу.
– Ого! – приподняв горячую пулю щипцами для сахара, присвистнул поручик Егоров. – Видал кто такую пульку? Это с какого же духового ружья такая прилетела? Штуцер, господа, как есть штуцер! И калибра небольшого. А ведь стрелок-то, корнет, вполне вам голову пробить мог! Намеренно в шапку стрелял, господа!
– Не выпустят они нас, – прижавшись к косяку двери, обозревал двор капитан Никитин. – Конец выступлению, господа офицеры. При той скорости стрельбы да меткости стрелков – и до середины двора не добежать, всех положат, как куропаток. А солдаты без нас из казарм не выйдут. Выстрелов там не слыхать, тревогу не поднимет никто. Выиграл этот бой Павел. Малой кровью – а вот, поди ж ты… Кто только думать про то мог…
Лейб-гвардии Семеновский полк
– Чем вызван ваш столь ранний визит, уважаемый доктор? – Капитан Вяземский удивленно посмотрел на вошедшего в комнату доктора Арендта. – Слава богу, с момента вашего последнего визита, а особливо после тонких пальчиков вашей прелестной помощницы, никакие недомогания меня не посещали более.
– Прошу меня простить, господин капитан, тем паче что и выступаю я ныне в роли, мне совсем не свойственной… – потупился смущенно доктор. – Волею случая посетил я ныне утром знакомого нашего, и он попросил меня передать вам послание приватное…
– Ну, так давайте ж его!
Доктор поставил на лавку свой саквояж и извлек из него плотный конверт.
– Вот, извольте. Кстати, и господин прапорщик Полторацкий здесь тоже присутствует. Так и для него у меня послание есть. Вот, прошу, – и доктор протянул указанному офицеру еще один конверт.
Оба офицера зашуршали бумагами.
– Однако… – первым пришел в себя Полторацкий. – События развиваются чрезмерно быстро. Князь, пора выводить войска.
– Любезный мой доктор, – повернулся Вяземский к Арендту, – а скажите-ка мне, только ли нам двоим доставлены письма?
– Отнюдь, ваше сиятельство. Аккурат перед вами заезжал я к графу Беннигсену. Аналогичное письмо ему передал от известной вам особы. Да и не ему одному.
– Вот видите, Костя, по всему городу началось, – сказал князь прапорщику. – Озаботьтесь вызовом сюда господ офицеров.
Вскочив с места, юный прапорщик выскочил во двор.
– Право слово, князь, – смущенно проговорил доктор, – мне неловко вас беспокоить…
– Так в чем дело?
– Видите ли, посыльный поднял меня с постели очень рано… Я даже позавтракать не успел…
– И всего-то делов? Эй, Прошка!
Стукнула дверь, и в комнату заглянул денщик князя.
– Прошка, собери доктору поесть! Да пулей! Он с утра на ногах, а во рту маковой росинки не было.
Денщик быстро выскочил из комнаты. Следом за ним, прижимая к груди саквояж, бочком вышел доктор. Ему пришлось посторониться, пропуская в комнату офицеров полка.
Выработка плана выступления не заняла много времени, тем паче, что основные действия были расписаны заговорщиками задолго до этого момента. Уже через полчаса причастные к заговору офицеры полка распределили между собой роли.
– Все, господа, времени мало. Изюмский полк, надо думать, выступил уже. Они верхами и на месте будут раньше нас. Поспешим же и мы, дабы к шапочному разбору не прийти.
Загрохотали отодвигаемые стулья, офицеры направились к выходу. И в этот момент входная дверь, чуть скрипнув, приотворилась. Что-то тихо щелкнуло, хлопок – и под ноги выходящим покатился темный цилиндрический предмет.
– Это еще что… – удивленно поднял брови Полторацкий.
Договорить прапорщик не успел.
Сверкнула неяркая вспышка, и стекла в комнате вынесло наружу взрывной волной. Грохнула распахнутая входная дверь, и секунду спустя в комнату вкатился новый цилиндр.
Не успел затихнуть грохот второго взрыва, как в комнату проник человек. Мало кто из присутствующих сейчас сумел бы опознать в нем хорошо знакомого доктора Арендта. Вошедший своими повадками совершенно не напоминал неуклюжего и флегматичного англичанина. Более того, в его руках сейчас были предметы, вряд ли приличествующие врачу. Ну не похожи револьверы на стетоскоп или ложечку, которой наследники Эскулапа проверяют знание буквы «А-а-а» у больных. Толстые набалдашники глушителей придавали непривычному оружию и вовсе странный вид. Тихо хлопнуло несколько выстрелов. Быстро подхватив со стола одно из писем, мнимый доктор выскочил в окно и исчез. Ворвавшиеся в комнату спустя несколько минут солдаты караульной роты обнаружили в ней только полтора десятка мертвых тел.
В результате возникшей неразберихи Семеновский полк так никуда и не выступил.
3– Ваше императорское величество! Прибыл князь Куракин!
– Зови! – Павел оторвался от бумаг и поднял голову навстречу входящему князю. Тот склонился в почтительном поклоне.
– Ваше императорское величество…
– Подходи, князь. Прочитал твои бумаги и вот что тебе скажу, – император встал из-за стола. – Услужил ты мне. Как есть услужил. Не забуду я труды твои. Однако же вдругорядь бумаги твои просмотрев, призадумался я.
– О чем, Ваше императорское величество?
– По бумагам у тебя все гладко да красиво выходит. Ан в жизни так не бывает, князь! Всегда где-то закавыка какая-нибудь сыщется да всю стройную картину и поломает. Вас послушать – так денно и нощно о персоне моей беспокойство имеете.
– Истинно так, государь!
– Не так, князюшка, не так! Ин я государем-то совсем недавно стал. С какой бы радости тебе обо мне такое беспокойство ранее проявлять? По бумагам глядя, заговор сей ведом тебе стал почти полгода назад. Пошто матушке не доложил? Чего ждал? Говори как на духу!
– А потому, Ваше императорское величество, молчал я, что толку с того не было бы ни малейшего. Доложил бы я материалы сии государыне – и что? Прямых улик у меня тогда не было. Это сейчас, на переписку аглицкую глядя да письма посольские к бунтовщикам читаючи, хоть что-то предъявить им можно. А тогда что у меня было?
– Хм… – Павел потер подбородок и опустился в кресло. – И ты садись, князь. Верно говоришь, не поверили бы тогда такому. Да и я сам первый усомнился бы. Ведь офицеры не из последних, роду древнего, заслугами все отмечены, с чего бы им бунтовать? Сейчас, однако же, иначе полагаю я… Так что здесь убедил ты меня. Но на вопросы все-таки ответь!
