— То есть рот не рвать.
— Да. В случае победы нашего бойца, вы отпускаете нас с оружием. В противном случае мы выполним ваши условия, не нарушающие общепринятой морали.
— Если победа будет за нами, лично Вы, мадемуазель, ваш гражданский и командир вашего отряда проедут с нами для ответов на некоторые вопросы. Остальных мы отпустим с оружием. Обещаю, вашим жизням и здоровью ничего угрожать не будет. В течение нескольких дней вы будете моими гостями.
— Что ж, бойцы встречаются здесь через 10 минут, форма одежды №1. Зрителям, полагаю, достаточно будет укрытий в 100 метрах от арены.
— Верите в честность группы неизвестных? – Усмехнулся Кабанов.
— Я слышала о Дмитрии Кабанове.
— Вот такие пироги, братцы. – Кабанов совещался с бойцами.
— Лишние заложники в предстоящем обмене не помешают. Китайцы могли вести переговоры только с теми, с кем нам придется торговаться. Как нога, Леха? Если болит, я пойду разомнусь. Условия не смертельные.
— Нет, Петрович, — Тремасов уже расстегивал куртку, — я сам у него сердце вырву.
— Кровожаден ты стал. Здоровьем не рискуй, если что, ложись, не корову проиграешь.
Добродушное лицо Тремасова играло злые шутки с героями околокриминальных забав. Завитушки русых волос, глаз несерьезного василькового цвета, веснушки на картофелине носа, но самое обидное – детская улыбка с издевательским блеском ровного ряда зубов. И такой простак призывает к порядку. При такой физиономии, отсутствии истеричности в голосе габариты тяжелоатлета хулиганов не смущают.
Хулиганов развозили по больницам, а Леха решил легитимизироваться. Через полгода после армии пошел на службу в ОМОН. Теперь Леху выдавали лишь васильки глаз в прорезях черной маски. 5 лет от отпуска до отпуска – общага, тревоги, выезда, командировки, боевая подготовка, исполнение противоречивых приказов, тупое ожидание с оружием в сведенных от напряжения руках. Отпуск – спивающиеся сверстники, девчонки с 16 лет в город уезжают, нормальные давно замужем, шалавы не прельщают заводить семью. Родительский дом отрада. Отец с матерью совсем не старые, на здоровье не жалуются. В роду Тремасовых алкоголь не приветствовался, тяги к этой отраве не было. Поэтому и выглядели молодо, но жили на отшибе. Не любили род в деревне.
В городе отдыхал морально и, как ни парадоксально, физически в спортзале. Благо специфика службы поощряла. Физподготовка входила в состав боевой, занятия в отведенные часы под управлением опытных инструкторов. Спарринги, ведение боя в составе группы, ведение боя против группы, нападения с оружием, без оружия, защита. После групповых занятий Алексей занимался в одиночестве. Нервная система требовала успокоения. К восточным боевым искусствам Леха относился без должного пиетета. Надуманными считал ритуалы, неудобные позы, крики на непонятном языке.
Отрешенное сиденье в углу спортзала перед занятиями медитацией не признавал. Одушевление снарядов, разглядывание опилок через кожу в мешке, представление кирпича бруском пенопласта считал чем‑то само собой разумеющимся.
Прозвище «Топор» Леха вначале получил не только за дробление предметов. Где‑то может и был намек на простоту хозяйственного предмета. Слава богам, изобретатели прозвища тоже тупыми не были, о намеке не распространялись. Сообразительность и эрудированность Тремасов тщательно скрывал. Не потому что шпион, а потому что скромный.
Своим трудом Леха считал выполнение приказов. Распоряжения командиров часто не соответствовали общепринятой логике. Обсуждать приказы не положено. Леха ни с кем и не обсуждал. Рассуждения ровными кирпичиками складывались внутри собственной черепной коробки. Служебная программа исправно двигала частями тренированного тела. Вирус естественным образом занесен реальностью.
Гриф отдаляется, кубометр воздуха с шумом покидает легкие. Середина тренировки, мышцы раздулись от крови, молочная кислота только начала накапливаться. Тело радуется серотонину. Жим лежа, вес 120, 8 повторение. Тремасов работает без страховки, отказ для пауэрлифтинга. Сердце и суставы беречь нужно. Для 9 раза силенки остались. Еще разок? Звук сирены решил проблему. Гриф громыхнул на стойку, Леха поднялся, переглянулся с товарищами на фоне отзвона снарядов. По сдвинутым бровям стекает пот, лица блестят желваками. Тревога за 2 часа до отбоя. В фиолетовых окнах кружит снег. Остывать придется на ходу. Ничего, чистое белье, скорость, молодость, адреналин. На войне не простывают. Воевать особого желания нет, тем более зимой. В декабре и на Кавказе холодно. Так вроде ничего не предвещало, туда планово засылают. Сейчас сгоняем с ментами, к утру отобьемся.
— Оружие, полный боекомплект, спецсредства, противогаз, вещмешок! — Старшина контролирует построение. Вещмешок — дело серьезное. К утру не вернемся. Сухпай на два дня. Куда это нас на ночь глядя.
Свет фонарей растворяется в дыхании серой массы. мерное бряцанье щитов, стук налокотников, скрип бронежилетов. С момента тревоги прошло 10 минут, на плац влетает бело–синяя десятка. Еще скользят шины по ледяной корке, двери крыльями самолета, припорошенный асфальт печатают сапоги командиров.
Ротный, взводные с чемоданчиками, при параде. Похоже, для них тревога запланированная.
— Равняйсь, смирно! — командует старшина.
Строй шевельнулся. Командир роты бросает руку к голове, приветственная речь коротка:
— Задание государственной важности. Действовать строго в соответствии с приказом! Инструктаж на месте прибытия. Старшина, командуйте!
Прапорщик Ожогин уже получил вводную от командира взвода.
— Рота, по машинам!
К воротам подъехали штатные газели, гражданский ПАЗик. Водитель временно реквизированного автобуса хлопал глазами.
— Не ссы, повестку выпишем, поехали! — Старшина проконтролировал загрузку, сел рядом с водителем.
— Государственной важности дело, понимаишь!
Выдохнув, скрипнула дверь. Уплотнитель стукнул в проем.
Из ворот выскочила десятка, газели стартанули вслед,
Колонна устремилась на восток. В автобусе раскочегарилась печка, бойцы не спешат делиться предположениями о конечном пункте экспедиции. В конечном счете, они — отряд особого назначения. Пока тепло, вокруг товарищи, надо отдохнуть. Релакс, господа. Вой двигателя, аварийное освещение способствуют.
К полуночи трасса свободна, фары по змеиному телу дороги, по лобовому стеклу скользят снежинки. Через полчаса с трассы налево. В сумраке блеснули белки глаз, старшина пожал плечами. В аэропорт, значит, в аэропорт. Чечня, Дагестан? Насколько же не выгоден Кавказ народу, настолько же выгоден в качестве пугала власть предержащим. Это понимали все. Не исполнить приказ — пойти по миру. Выполнять приказы с отличием — вот тебе медаль на грудь, выживешь — прибавка к пенсии, но не менее важное — ощущение ценности своей жизни, своего труда в экстремальной обстановке. А кто такую обстановку создал, дело второе.
