Лодка, подгоняемая попутным теченьем, бодро продвигалась по изломанному речному руслу.
– Слушай, а о чём это старший ван Либеке договорился с тутошним бургомистром? – активно работая вёслами, спросил Лёнька. – И причём здесь некая типография?
– Скоро всё сам поймёшь, уже непосредственно на месте, – отмахнулся Тиль. – Обыкновенные подготовительные мероприятия. Естественно, запланированные заранее…. Заметил, что рыба в водах Сенны совсем не плещется?
– Заметил. А, почему?
– Выше по течению размещено несколько крупных мануфактур. Они всю водицу и изгадили.
– Такое вредное производство? – недоверчиво поморщился Леонид. – Я имею в виду, изготовление сукна и прочих тканей?
– Сукно – в данном раскладе – совершенно не виновато. Всё дело в красках. Вон по воде плывёт терракотовое пятно неправильной формы. А рядом с ним – сиреневое. Не знаю, что местные ткачи используют в качестве красителей. Но, судя по всему, ничего хорошего. Хреновасто здесь с промышленной экологией, короче говоря…
Минут через тридцать пять Тиль известил:
– Вошли в городскую черту. Гребани активней правым веслом, чтобы не столкнуться со встречной фелюгой. Молодец…. Впечатления? Весьма, напоминает Венецию, весьма. Только дома низковаты – в основном, одноэтажные и двухэтажные.
– Стрёмная картинка, – согласился Лёнька. – Строения вплотную подступают к реке. То бишь, их каменные фундаменты, примыкающие друг к другу, и образуют набережную…. Оригинально, конечно. Только я жителям этих домишек искренне не завидую.
– Почему это?
– По кочану. Представляешь, какая здесь влажность в холодную погоду? Поздней осенью, зимой и ранней весной? Офигеть, как я понимаю, можно запросто. Или же чахотку подхватить.
– Вполне возможно, – не стал спорить Даниленко. – По фасаду всех зданий, действительно, проходят неровные цветные полосы. Понизу они зелёные – всевозможных оттенков: от чахло-болотного до ярко-изумрудного. Засохшие речные водоросли, надо думать. Или же всяческие мхи с лишайниками…. А выше полосы уже белёсые, с редкими фиолетовыми и светло-жёлтыми «гнёздами». Здесь мы, без сомнений, имеем дело с обыкновенной плесенью и разнообразными грибками…. Во, запахло рыбой! И свежей, и слегка протухшей. Вижу впереди каменную набережную (без домов), около которой тусуется с полсотни различных лодочек и корабликов…. Разворачивай, Лёньчик, шлюпку – так, чтобы она «смотрела» в берег кормой. Правильно. Теперь греби «наоборот». Ещё немного. Табань…. Ухватился за железное кольцо, висящее на толстом бронзовом штыре, вмурованном в каменную кладку. Где верёвка? Спасибо…. Всё, привязался. Вылезаем.
Заплатив стражнику несколько монеток, они отправились с экскурсией по городу.
– С деловой экскурсией, – не преминул уточнить Тиль. – За Рыбным рынком располагается рынок обычный. В том числе, вещевой. Надо затовариться разнообразным театральным реквизитом. А то от купленного мной в Амстердаме практически ничего не осталось.
За два с половиной часа было приобретено: несколько нарядных дамских платьев, элегантные шляпки и веера, пять комплектов мужской дворянской одежды, включая шпаги в ножнах, обувь в ассортименте, три длинных чёрных бархатных плаща, отрезы разных тканей, нитки и швейные иголки, ну, и так далее…
Когда покупки были упакованы в два объёмных наплечных мешка, приобретённых тут же, Даниленко решил:
– Теперь можно и осмотреть места будущих баталий. Так, слегка. Чисто на первый случай.
Закинув мешки за спины, они отправились гулять по шумному и людному городу.
Минут через пятнадцать Тиль сообщил:
– Выходим на Гран-плас, главную площадь Брюсселя, которая, образно выражаясь, является его сердцем…. Как она тебе, братец?
– Ничего особенного, – пожал плечами Макаров. – Площадь, как площадь. Не очень-то и большая: в длину метров сто десять, в ширину, дай Бог, восемьдесят. Дома? Есть, конечно, и интересные – с точки зрения классической архитектуры. Например, вон тот и тот. Остальные? Так себе. Ерунда ерундовая.
– Ты, достопочтенный господин Гудзак, зришь в самый корень. Только два здания, указанные тобой, и переживут века. Остальные же строения – лет через сто с гаком – будут безжалостно снесены. А на их месте построят дома новые, приметные. У каждого из них будет даже собственное имя. Например, «Волчица», «Тележка», «Дуб», «Лисёнок»…. Красиво?
– Красиво. А, вот, те два здания, которые «переживут века»…. Ты что-нибудь знаешь про них?
– Конечно. Это – местная ратуша. Здесь заседает всё городское начальство. Гражданское и судебное начальство, я имею в виду. По центру комплекса расположена дозорная девяностометровая башня, увенчанная статуей архангела Михаила, который и является официальным покровителем Брюсселя. А чуть в стороне от ратуши расположена площадка для разных представлений, призванных развлекать народные массы. На ней мы и будем выступать.
– Место, к сожалению, занято…
– Подумаешь, – хмыкнул Даниленко и, указывая пальцем, спросил у проходившего мимо паренька: – Эй, малец! Держи лиар. Скажи-ка, кто там сейчас выступает?
– Приезжие из Бургундии дают кукольное представленье. Что-то там про развратную Матильду, которая покаялась и ушла в монастырь. А справа от них стоит шатёр. В шатре сидят два монаха и показывают всем желающим осколок плечевой кости Святой Марии Египетской. За деньги, естественно, показывают…
Мальчишка ушёл.
– Ерунда, – заверил Тиль. – Ян ван Либеке уже обо всём договорился с бургомистром. То бишь, заслал ему энное количество тяжёлых золотых монет. Все Миры одинаковы. Взятки везде, как это и не печально, являются действенным инструментом. Так что, площадку освободят по первому нашему свистку.
– Для чего нам понадобилась именно эта площадка? – заинтересовался Лёнька. – Чем она отличается от других?
– Есть же и второе здание, которое тебе приглянулось. Вот, это. Напротив ратуши. Внешне напоминает дворец, коим – по глубинной сути – и является. Перед нами так называемый «Дом Короля», где, не смотря на громкое наименование, никогда не проживал ни один король. Впрочем, дело не в этом…. Нас, прежде всего, интересуют два наиважнейших момента. Во-первых, из окон этого симпатичного дома прекрасно просматривается означенная площадка для представлений. Во-вторых, в данном дворце, как раз, и проживает Вильгельм принц Оранский, носящий прозвище – «Молчаливый», с которым нам надо срочно встретиться и переговорить…. Эй, Ламме, что с тобой? Ты, брат, уснул?
Макаров заворожено смотрел на серую стену ближайшего дома, к которой был прикреплён плотный лист бумаги со следующим текстом: – «Уважаемые горожане! В ближайшее время наш Брюссель посетит с визитом театральная труппа «Глобус и клоуны», широко известная в Англии, в Италии и во Франции. Труппу возглавляют знаменитые и легендарные Тиль Уленшпигель и Ламме Гудзак. Да, да, те самые! Будет дано всего пять представлений. Не пропустите!».
– Ну, и чего ты застыл, изображая столб, вкопанный в землю? Ну, тот, к которому, предварительно обложив сухими дровами, привязывают еретика, приговорённого к сожжению? – возмутился Тиль. – Рот закрой, а то ворона залетит. Обыкновенный маркетинговый ход. Подумаешь…. Надо будет завтра заказать новые объявления. То бишь, с важным дополнением. Мол: – «Последний спектакль носит названье – «История не в меру ревнивого гентского графа Герерда по прозвищу – Дьявол». Премьера!».
Глава двадцать четвёртая
Старт театрального сезона
Вся следующая неделя прошла в заполошных репетициях, сопровождаемых нешуточной нервотрёпкой.
Тиль, старательно изображая из себя непреклонного и строгого Константина Сергеевича Станиславского, через каждые десять-пятнадцать минут истошно вопил:
– Не верю! Не натурально! Разве так ведут себя молоденькие, но целомудренные вертихвостки? Людвиг, прекрати ежесекундно «стрелять» глазками. Скромнее, пожалуйста, будь…. Герда, хоть ты ему скажи!
– Уленшпигель прав, – подключалась Гертруда. – Так только развратные дурочки себя ведут. Не знаешь, куда глаза – во время разговора – деть? Веером прикрывайся почаще. Маши им, маши…. А ты, Томас, зачем постоянно крутишь бёдрами? Разве девушки так похожи на ветряные мельницы? Говоришь, мол, очень похожи? Ерунда. Сейчас я тебе покажу, как ходят приличные девицы. Смотри сюда…
– Франк ван Либеке, ты настоящий оболтус! – продолжал неистовствовать Даниленко. – Разве Джульетта может так размахивать руками? Она же скромная девушка. Причём, обученная хорошим манерам…. Ну-ка, сядь! Сложи ладошки вместе и поднеси их к подбородку. Молодец, зачитывай монолог…. Что ещё за дурацкая ухмылка?
– Так, ведь, текст очень смешной.
– Что здесь смешного? Ей Богу, не понимаю. Вот, смотри на меня и слушай…. Ромео! Ах, Ромео! Для чего, Ромео, ты? Отринь отца, отвергни это имя…
