Всю оставшуюся неделю мы готовились. Ксантиппа занималась ткачеством, остальное легло на мои хрупкие восьмилетние плечи. Подготовка обряда; переговоры с Гленом, информацию до которого следовало довести так, чтобы он в случае суда под клятвой ничего конкретного огласить бы не смог; попутно дали о себе знать гоблины, приславшие отчет по добытому. Труднее всего оказалось достать быка. Обычно мы покупаем животных для жертвоприношения на Перекрестке или выращиваем сами, но сейчас не следовало привлекать внимания подобного рода покупкой. Потом оно может нам аукнуться. Пришлось цеплять амулет личины взрослого мужика, ползти на рынок в Лондоне, яростно торговаться с приказчиком за выбранное животное и, наконец, призывать в темном переулке лара, чтобы тот перенес покупку домой. Лара жалко, он после таких напрягов не скоро в себя придет.
Сделал в уме пометку научиться создавать одноразовые порталы самостоятельно. При первой возможности, то есть не скоро, всё-таки высшая магия. Способов мгновенного перемещения не так уж и много, и порталы считаются самыми безопасными. Ключи переноса иногда сбоят и сложны в изготовлении, от скольжения по Изнанке крыша может уехать, прямой прокол – занятие для мазохистов. Выходит, из всех возможных вариантов порталы являются лучшим.
Что конкретно творила Ксантиппа, я не видел. Своих дел хватало. Знаю только, что для пряжи она использовала нити, сотканные из лунного света и воздуха – видел в одну из ночей, как она создавала их магией. Вообще-то надо выяснить подробности, потом. Лично мне пришлось сначала извлекать остатки плоти Корнелия из специального хранилища (тело бабка сожгла с ритуалом, чтобы тень убитого не нашла дорогу домой, оставила только немного волос и безымянный палец левой руки), потом подготовил место, расставил в правильном порядке жертвенники, каждый вечер служил молебен перед алтарем Владыки Грани-которой-нет, прося его о милости и убивая очередного несчастного кроля. Времени ни на что не хватало, уровень занятости был таков, что Финехас сжалился и вечерние тренировки отменил.
И вот наконец-то настал день ритуала. Мысленно радуясь, что людей сегодня резать не надо – мы ведь не привязываем тень, а просто её усиливаем, – я в расшитых священными символами одеждах жреца, босой и голодный, встал в центре круга лицом на север. Всё готово. Можно начинать.
Первым делом, как и должно, обращение к восьмерым хранителям мира. Каждому – свое. Начиная от листиков мяты и цветков подснежника, заканчивая сжигаемой заживо отчаянно пищащей мышью. Вроде бы ничего сложного, но после каждого жертвоприношения от треног с выгравированными символами-именами начинает идти легкое ощущение чужой силы. Это хорошо, так и должно быть, значит, хранители услышали и откликнулись, просто их присутствие как поддерживает, так и давит. Ошибку они не простят.
К счастью, первый этап прошел хорошо и можно переходить к следующему. Самому легкому за сегодня. С Отцом Путей у меня и в прошлые разы проблем не возникало, и сейчас он явился по первому зову, забрал положенного ему поросенка и открыл тени путь. То есть взял волосы Корнелия, с помощью содержащейся в них остаточной магии нашел тень и пригласил её сюда. Обычно духи от предложений Отца Путей не отказываются, хотя приходить на неоформленный зов не обязаны. Если же услышат дополнительный призыв от родственной крови, то являются практически всегда.
– Именами Владычицы Глубин, сиятельной, милосердной, – заговорил я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Волей рода, памятью крови, властью наследий призываю тебя, тень! Приди! Приди! Приди!
По сравнению с ритуалом, обуздавшим останки матери, формулировка немного отличалась. Нам не требовалось ставить тень на службу, мы, наоборот, хотели видеть её максимально независимой. И сильной. На особый, специально сооруженный низенький алтарь встала чаша, куда возлегли дары в виде семян, колосьев и фруктов, в нагревшемся на огне металле зашипели мед и вино. Наконец, пришел черед быка. Животное предварительно накачали сильными наркотиками, иначе оно наверняка начало бы брыкаться, и с моим весом удержать бы его не получилось. Хвала Старейшим, соображало оно слабо и покорно подставило горло под ритуальный нож.
Кровь хлынула в чашу.
Последний компонент – несколько капель собственной крови.
В лицо словно стегануло ледяным ветром с намороженной крошкой. Явившаяся тень ненавидела всех живых, но в то же время колебалась, удерживаемая остатками памяти и воли. Мы не пытались её подчинить, поэтому она не напала сразу, а потом учуяла жертвенную смесь и потянулась к ней. Я быстро снял чашу с огня, пробормотав нужный катрен, и с поклоном протянул оставшейся на земле частице деда.
Тень жадно приникла к подношению.
Ксантиппа вышла из-за моей спины, двигаясь посолонь и тоже выпевая нужные строки древнего гимна. Её задача опаснее моей. Мне всего лишь надо напоить убитого силой, дать ему то, чего он и так жаждет, в то время как бабка должна изменить покойника. Самую малость, да, и придать ему дополнительные качества, лишнюю защиту, но все равно – изменить. Мертвые не любят меняться.
Ксантиппа завершила круг и встала слева от меня. Тень оторвалась от чаши, смерила взглядом бывшую жену, задержав его на протянутых руках с полупрозрачным плащом, и словно бы нехотя кивнула. Во всяком случае, такое от неё пришло ощущение. Бабка торопливо подошла к ней поближе и, не пересекая специально проведенной по каменному полу черты, осторожно накинула невесомую ткань на то место тени, где у человека находятся плечи. Тень, само собой, выглядит совершенно иначе, у неё даже головы нет и контуры с трудом просматриваются, но ритуал в значительной степени зависит от намерения проводящего.
Едва невесомая и почти невидимая ткань исчезла, опустившись на источающую потустороннюю жуть фигуру, как я завел новый гимн. Следовало попросить дедулю на выход, пока он не решил всех нас тут сожрать. Мы, конечно, на своей территории, нас в прямом смысле земля защищает, так ведь и Корнелий здесь не чужой. Поэтому властью Владыки Грани, по праву носителя его благословения (зря, что ли, неделю его ублажал?) я изгонял умершего, закрывая для него место, где мы сейчас находились. Тени, конечно, происходящее не понравилось, она попробовала надавить, но против Слова одного из князей Изнанки её силенки не катят.
Яростно взвыв, она исчезла, растворилась в воздухе. Больше сюда ей дороги нет.
В присланном гоблинами списке ничего полезного для нас не обнаружилось, поэтому я со спокойной душой разрешил им отправить всё на реализацию. В тот же день дошел до храма цвергов и открыл счет. Процедура оказалась непростой и долгой, с принесением взаимных клятв и выбором бога-надзирателя за честностью сделки.
Уже на следующий вечер на счет упал первый транш, от которого мне следовало отделить десятину и направить её в общий фонд Дома. Одновременно гоблины уведомили, что остаток переведут позднее, по мере продажи товара, как и договаривались. Тем же письмом они сообщали о прибытии из Америки ожидаемого наёмника или какого-то специалиста, готового ответить на любые мои вопросы, и предлагали назначить время и место для разговора. Я, разумеется, сообщил, что готов встретиться завтра на Перекрестке. Скала Черепов стоит далековато и помещения тамошней гостиницы предназначены для несколько иных приёмов. «Клевер» Глена меня полностью устраивает и в плане конфиденциальности, и с точки зрения удобства, ну а единственная возможная помеха в виде Лотаря ушла в запой и встрече не помешает.
Хотелось бы поскорее закончить расследование и поймать наконец Клайда. Незавершенные дела раздражают. Тем более что нам вскоре предстоят осложнения в отношениях с Кровавой Яростью, которые не позволят отвлекаться на второстепенные цели. Священный Дом есть Священный Дом, подгадить нам они могут серьёзно.
Когда делегация прибыла в трактир, я уже находился там, сидел в отдельном кабинете и обедал. Пришел немного пораньше и захотел утолить голод. Кухня здесь простая, без изысков, зато готовят вкусно, чисто и порции не жалеют. О чем я и сообщил после взаимных представлений:
