дама-вахтёр.
— Ага, — кивнул я, мне выдали какую-то бумажку и пропустили.
Нажал кнопку лифта последнего этажа, поднялся наверх. Там был небольшой коридор с панорамным окном.
— Красиво? — раздался мужской голос сзади.
Я обернулся, возможно, излишне резко — привычка, сохранённая с прошлых жизней. Неожиданно, лицо оказалось знакомым — в молодом, худом усатом парне в чёрной рубашке и фартуке я узнал того самого преподавателя, который сопровождал меня из зала в первый день моего появления в этом мире.
— Циммер⁈ Это вы! Не ожидал вас здесь увидеть.
Мы обменялись рукопожатиями.
— Вы… Изрядно изменились. Я плохо помню, сколько у вас было процентов, но…
— Да, поднялось с пяти до семи. Мне стыдно признаться, я помню ваше лицо, но… я пережил неудачное психохирургическое вмешательство, вызвавшее амнезию.
— Модест Константинович. Я был вашим преподавателем в камнерезном. Сейчас бросил преподавательскую практику и вернулся в родную организацию, — он немного рассеянно обернулся, посмотрев на вывеску перед блоком комнат.
«Камнерезная артель Анисимова», — гласила надпись. Он продолжил:
— Очень жаль, что вы потеряли память. Увы, такие случаи — не редкость, контроль за психоиндукторами оставляет желать лучшего. А вы, получается…
— Курьер, особый отдел. Совсем недавно доставлял вашу продукцию.
— О, похвально… Извините за нескромный вопрос — всё-таки, я к этому был причастен. Как у вас с навыком? Проснулся, или ещё?
— Проснулся, Модест Константинович. Даже… несколько, в общем-то.
Преподаватель изобразил радость на лице.
— Вот как! Ключевой — в том числе? Ну, вы понимаете…
— Артефакторное матрицирование — да. Ещё лекарство… про два других я промолчу.
С этими словами я скорее интуитивно, чем осознанно поправил воротник.
— О… — Модест Константинович кивнул. — Я вижу. Я очень рад за вас. Пожалуй, могу сообщить, что я некоторым образом лаборант. Сравнительно недавно, три года. Собственно, моя вовлечённость ограничена только профессиональной деятельностью, и я знаю всего несколько лиц. А вы…
— Ассистент, — кивнул я. — Третьего ранга.
— Признаться, я сразу об этом подумал, когда увидел перстни, — он взглянул на мои руки. — Их определенно сделали в нашем тульском филиале.
По моему опыту — такие встречи не бывают случайны. Следовательно, надо ими воспользоваться. Я прикинул все риски, глядя на шумный Невский под окном, затем спросил:
— Модест Константинович. Подскажите, а какова оптовая стоимость, скажем, вашего гипнотического кинжала линейки «Зарево», скажем, на сто кейтов?
Перед последними командировками я доставлял один из подобных артефактов, только на 10 кейтов, и запомнил, что предмет стоил в районе девятьсот рублей — как четыре моих оклада. На лице собеседника отобразилось сомнение.
— Зачем вам? Просто следует уточнить, кто будет использовать — сенс, с навыком гипноза, сильный, или слабый.
— Без малейшего навыка гипноза. Слабый, или совсем нулевое сечение. Не беспокойтесь, дело хоть и не официальное, но сугубо ради государственного блага.
Модест Константинович прищурился, кивнул, вздохнув.
— Вы хотите отомстить тем молодым ублюдкам?
— Нет, уверяю вас. С ними я уже разобрался.
— Допустим, я вам поверю. Перезаряжаемый? Декорированный?
— Нет, — я покачал головой. — Не перезаряжаемый, оформленный любым образом.
В других мирах, в которые артефакты отнесут лифтеры, возможности зарядить предмет не будет.
— Я вам так скажу, Эльдар. Дворянские дома делают наценку от сорока процентов. Ну и с повышением кейта цена растет нелинейно. Поэтому сто кейтов будет стоить пять — пять с половиной тысяч. И, как вы понимаете, хоть мы это делаем и неофициально — при возможных вопросах своему куратору из… определенной организации я об этом буду вынужден сообщить.
Это было не очень приятно, но, поразмыслив, я понял, что уговорить будет можно.
— Хорошо. А тысячу кейтов?
Модест Кириллович округлил глаза.
— Вы серьезно⁈ Тысячу кейтов мы делаем строго под заказ и небольшими партиями. Только государю и некоторым дворянским домам. Вы же понимаете, что при одномоментной разрядке при помощью такого артефакта можно загипнотизировать на несколько минут пару сотен человек? Ну и потом — габариты, мы не можем…
— Модест Константинович, вы можете мне доверять. Назовите сумму. Пятьдесят?
Мой бывший преподаватель оглянулся, проводив взглядом своего коллегу, вышедшего из блока.
— Даже сорок пять, но я не представляю, как провернуть такую сделку и работу незамеченными. Да и сроки — при текущей нагрузке и с поиском всех комплектующих — это не меньше трех месяцев.
Сроки меня не устраивали, да и по сумме выходило куда больше того, что у меня имелось. Конечно, можно было бы взять кредит, но я решил не рисковать. План Андрона с Борисом выглядел авантюрой, к тому же, я до сих пор не знал, получится ли с ним связаться.
— А в какой срок изготовите три по сто?
— Примерно через три недели, а с учетом скидки это будут одиннадцать с половиной тысяч.
— Без доставки, разумеется?
— Ну, вы же курьер. Как-нибудь разберëтесь с этим, — прищурился мой собеседник.
— А таком случае — по рукам? Я могу сейчас внести половину суммы.
— После. Я вам верю. Запишите мой номер…
Выйдя из здания, я свернул в переулок, поискал взглядом вывеску и направился в ближайшую столовую, выбрав наиболее дешевую на вид — но вовсе не с целью перекусить. У меня родилась одна идея.
Вокруг столов крутился худой юноша-мулат, убиравший со столов. Я присел за крайний столик, который минимально подсвечивался камерами, и позвал его.
— Сударь, не прибрано? Сейчас приберу…
— Нет, чувак, у меня деловое предложение. Нет желания заработать пять рублей за пять минут? Вполне законным образом.
В ценах и зарплатах я уже давно ориентировался, и подобные деньги работник его профессии зарабатывал за две-три смены.
— Х…хочу, — прошептал он, воровато обернуашись. — Только не наркоту, я с этим никогда не…
— Подходите через пять минут к выходу. И прихватите телефон.
Я вышел и встал в толпе курящих парней весьма люмпенского вида — те недобро зыркнули на меня, один попросил закурить с явным намерением быкануть, но его приятель остановил:
— Тише будь, Сань, волына при ëм, при исполнении хлопчик.
— Мерси, — немного хищно осклабился я.
Курящая компания к моменту, когда уборщик вышел на улицу, благополучно рассосалась.
— Мобильник, — я протянул руку. — Через пять минут получишь его обратно.
— Ваш благородие, не забирайте, у меня старенький телефон… — захныкал он.
Я достал из кошелька и показал купюру.
— Я что, похож на гопника? На люмпена, то есть. Давай сюда.
Он достал трубку — действительно, очень древнюю, которая наверняка стоила дешевле объявленной мне суммы. Постоял в нерешительности, я не выдержал и вытащил мобилу из руки, засунув в смуглую ладошку купюру.
— Не бойся, я сам боюсь.
Конечно, это не отменяла риска, что меня вычислят — если в подобных шпионских играх в обычных мирах я был мастером, то сейчас был ещë фактор магии. Но, тем не менее, я открыл свой телефон, перенабрал номер Андрона и набрал ему сообщение:
«Тройка пик, триста у тракториста. Три недели, яндекс-доставкой. Привет от покерного клуба „Князь и Шут“»
Затем я позвонил с этого же телефона Евгению.
— В понедельник. В Гюнтере на Тульской.
— Вы кто?
— Дед Пихто. Стекляшки хотел же?
— А! Погоди! В каком из — их на Тульском проспекте штуки три?
— В самом южном, — сказал я и положил трубку.
После этого стер переписку и журнал вызовов, затем благополучно вернул мобильник парню, а затем выгреб из кармана еще два рубля мелочью.
— Чаевые. И, знаешь что — змерься, — порекомендовал я напоследок. — В тебе процента два сечения. Есть школы для крепостных, можно обратиться через петицию в дворянский дом
— Да?.. — он захлопал глазами и начал какой-то длинный рассказ. — Да, на самом деле, мне уже намекали, я думал, шутят, но, возможно, мама говорила, что отец был…
— Прости, мне некогда. Спасибо.
— И вам спасибо, барин!
Я же продолжил прогулку. Чем ближе было к «часу икс», тем большее волнение я испытывал. Черт, какое же это приятное, окрыляющее волнение. Искренне не понимаю людей, которые пытаются бороться с этим чувством, считают, что это проявление неуверенности. Танец гормонов и психологических паттернов перед свиданием — абсолютно нормально и естественно, скорее, ненормально было бы, если бы его не было.
Я прошелся по Летнему саду, обнаружив там цветущие кактусы октинии, юкки и финиковые пальмы. Прошелся по скверу с художниками и разными мелочевщиками, купив маленькую открытку и мохнатый брелок в форме совы. В 16–30 я уже был на вокзальной площади, на пересечении Невского и Лиговского. Начался мелкий дождь, а зонт я по недоразумению не взял. В какой-то момент я уже уверил себя, что она не придет, но в 16–55 пришло сообщение:
«Опоздаю на 10 минутъ».
Ну, где десять минут —
