– Ты, Макарыч, не принимай всё на свой счёт. Мы четверо составляем в этом мире одно целое. Если часть против, то и целое не может быть «за». Считай, что в этом вопросе у тебя есть право вето.
Мишка слушал Глеба, не поднимая глаз от стола. После того, как прозвучала последняя фраза, в комнате установилась тишина. Мы трое, не отрывая глаз, следили за внутренней борьбой, ход которой отражался на Мишкином лице. Наконец он, так и не подняв глаз, произнёс:
– Будем считать, что я воздержался. Поступайте, как решили!
Глеб шумно выдохнул и подмигнул мне. Потом обратился к Ершу:
– Мы вечером будем около мастерских. Ты нам Никольского обозначь.
ГЛЕБДень тонул в сырых февральских сумерках, когда я нырнул в знакомую арку. Дверь чёрного входа Ольга отворила сразу, поскольку была на кухне. «Какая же ты у меня красавица!» – подумал я, прикасаясь к тёплым губам своими чуть застывшими губами.
– Макарыч и Ёрш уже дома? – спросил я.
– Нет, ты первый, – улыбнулась Ольга. – Ужинать будешь?
– Позже, дождусь ребят, – ответил я и потопал в прихожую избавляться от пропитавшейся влагой одежды.
Позже, нежась у зажжённого камина, – Оля, умница, постаралась – я прокручивал в голове события последних дней.
Основные исторические события пока следовали той же чередой, что и в покинутом нами мире. В феврале в Петрограде начались перебои с хлебом. Не знаю, воспользовался ли купец Клеймёнов из далёкого Каинска моим советом, но даже если и воспользовался, то помогло это одному ему. Хлеб исчезал с прилавков с пугающей быстротой. Всё что смогли противопоставить этой лавине мы, так это взять под контроль народных дружин и боевых групп большинство хлебных лавок. Эта мера позволила упорядочить выдачу жизненно необходимого продукта и предотвратить массовые разгромы булочных и мелочных лавок, но, понятное дело, не могла изменить ситуацию в целом. И всё же польза получилась немалая. Во-первых, нам удалось проверить НД и БГ в деле и найти упущения в их подготовке. Во-вторых, народ поверил в силу и порядочность дружинников и, что может быть наиболее важно, в эту силу и порядочность поверили многие нижние полицейские чины. Этому обстоятельству Макарыч был особенно рад. Он, будучи по всей своей сущности ментом, сильно переживал по поводу неизбежной гибели во время грядущих беспорядков многих простых полицейских. Теперь же появилась возможность через правильную агитацию убедить хотя бы часть из них не выступать против осатаневшего народа. И Макарыч с утра до ночи мотался по Петрограду, начиняя тугие полицейские головы крамолой, которую те в прежние времена пресекли бы в зародыше, и которой теперь хоть и с хмурыми лицами, но внимали.
Что касательно подготовки отрядов особого назначения, то тут мы, на мой взгляд, особо не преуспели. Помимо моей шестёрки какую-то ценность представляли тринадцать – тьфу! тьфу! тьфу! – снайперских групп (семь большевистских и шесть эсеровских), подобранных в основном из бывших фронтовиков, для которых удалось раздобыть винтовки с оптическим прицелом по одной на группу. Из более чем тридцати групп, вооружённых «Самопалами», – прижилось это название за «Борзами», которыми большевики с большой неохотой вынуждены были поделиться с товарищами эсерами – только четверть можно было хотя бы отдалённо причислить к спецназу. Потому перед этими группами пришлось ставить задачи различной сложности. У большевиков подготовкой спецгрупп руководил я, у эсеров – Ольга. Когда я спросил у неё, чего достигли её подопечные, Ольга только печально усмехнулась: «В основном отучились лапать инструктора». Перехватив мой потяжелевший взгляд, поспешила добавить: «Да ты не хмурься. Кроме как попытаться я им ничего не позволила». В это я охотно поверил, потому сразу успокоился.
Несмотря на не слишком обнадёживающие результаты, пара дюжин бойцов (по совокупности с той и другой стороны) на примете всё же была. Их я постарался запомнить, поскольку в ближайшем будущем собирался расширять свой отряд.
* * *
В коридоре послышалась возня и вскоре рядом со мной тянули к огню озябшие руки Ёрш да Макарыч.
– Чё припозднились? – оглядел я друзей. – Небось, по заседаниям зады просиживали?
– Было дело, – подтвердил Ёрш, когда Макарыч только щурился на огонь. – Так поперёд того и натопали немало. Ты про локаут на Путиловском уже слышал? – Я кивнул. – Большевики постановили завтра отметить Международный женский день чередой стачек и митингов.
– У эсеров та же фигня, – сказал Макарыч. – Всё, как и в наше время. Завтра начнётся Февральская революция!
– Да погоди ты с революцией! – прервал я Макарыча. – Что вы там про Международный женский день говорили?
– Завтра восьмое марта по новому стилю, только и всего, – пожал плечами Ёрш.
– А мне напомнить слабо было? – упрекнул я товарищей. – Где я, на ночь глядя, цветы для Ольги достану?!
– Как это где? – удивился Ёрш. – Достанешь из рукава.
– Я вам что, факир? – возмутился я.
– С такими друзьями как мы можешь стать и факиром, – улыбнулся Макарыч. – Цветы уже спрятаны в твоём пальто. Мы с Ершом их туда засунули.
– Ну, у вас, ребята, головы! – восхитился я.
– А кормить вы эти головы намерены? – спросила заглянувшая в комнату Ольга. – Стол давно накрыт.
ОЛЬГАСюрприз у ребят удался. Когда я спросонья, почти не прибранная, будучи в полной уверенности что окажусь там одна заявилась на кухню, первое что я увидела, были сияющие физиономии моих мужчин.
– Поздравляем с праздником! – дружно проскандировали они, а Глеб вручил мне букет цветов.
Пока они тыкались губами в мои щёки, я пыталась сообразить: о каком празднике идёт речь?
– Это, типа, мы отмечаем День Советской Армии? – пробормотала я не вполне ещё проснувшимся голосом. – Так её вроде как ещё нет?
– Да нет же! – воскликнул Мишка. – У НАС сегодня отмечают 8 Марта. Здесь, впрочем, тоже, но только по старому стилю.
Это, значит, у меня сегодня праздник, а я в таком виде? Разворачиваюсь и молча шествую в ванну. Вернулась уже в подобающем виде, а стол и накрыт. Приятно. На этом, правда, праздник и кончился. После завтрака мужчины посерьёзнели лицами и мы стали собираться на битву с самодержавием. Сам самодержец, к слову (Мишкиному слову), отбыл вчера вечером в ставку. Так что, с кем мы будем сегодня воевать, мне было не совсем ясно. Ну, так нам, что той боеголовке: была бы цель загружена. В штабе к нашему приходу уже собрались посыльные, снайперы и наиболее подготовленные «самопальщики». Остальные должны были собираться в местах проведения митингов, чтобы помимо хлебных лавок охранять сегодня и их.
