День шёл за днём и настало время экзамена у Марфы Никаноровны. Она хирургическая сестра с образованием и опытом, а специализированные курсы дают врачебную квалификацию. Я не сильно разбираюсь во врачебных квалификациях, но она должна получить категорию младшего врача. Упорство, моя помощь и поддержка помогли.
Вручение Марфе Никаноровне диплома совпали с вручением указа о производстве меня в поручики с причислением к армейской пехоте, о чём настоятельно просил генерал-губернатор Степного края генерал Надаров в прошении о производстве. Это было нечто. Моя должность, награды, ходатайство жандармского управления и вот, представьте себе – поручик!
И снова кабинет генерала Надарова. И снова там генерал-лейтенант Медведев и подполковник Скульдицкий.
- Иди, молодец, сюда, - сказал генерал, - посмотрю я на тебя, какой ты стал. Если так пойдёт, то ещё при нашей жизни в военные министры выйдешь, нас, стариков, песочить будешь. Сперанский, подойдите сюда, - позвал генерал своего адъютанта, - помогите нам погоны новые надеть.
Погоны надеваются очень просто. Пуговица на шнурке. Развязывается узелок, снимается пуговица и погон уже снят. Надевается точно так же. В обратном порядке надевается новый погон, в отверстие продевается шнурок с пуговицей, шнурок продевается в отверстия на кителе, шнурок завязывается и всё готово.
Приятно получать золотые погоны. Когда я в первый раз получил золотые погоны, то я как лошадь постоянно осматривал их, не поворачивая головы.
- А вот это ещё подтверждение вашего офицерского состояния, - сказал генерал-губернатор и вручил мне эполеты с тремя звёздочками.
- Служу Царю и Отечеству! – сказал я.
- Не посрами нас, сынок, - напутствовал меня генерал Надаров.
Вышедший вслед за мной подполковник Скульдицкий сказал, что по приватным данным, за моё производство в поручики перед царём ходатайствовал и сам святой старец Григорий Ефимович Распутин.
- Вы-то откуда старца знаете? - недоумевал жандарм.
- Да как-то так, познакомились на съезжей в полицейском участке, - рассказал я, - он был арестован по хлыстовскому делу в прошлом году. Поговорили с ним малость, дал ему внушение, чтобы не охальничал, но я не говорил, кто я такой, вот что удивительно.
- Да уж, - согласился Скульдицкий, - тут без Божьего промысла не обошлось. Только вы не зазнавайтесь и, если что, помогите жандармскому корпусу одолеть революционную заразу.
- Если сами не будете плодить революционеров, то помогу, - пообещал я.
- Хочу предупредить, - сказал подполковник Скульдицкий, - что трое почтенных членов городского общества готовились вызвать вас на дуэль. Всё ожидали, когда вас произведут в офицеры и вас можно будет вызвать на дуэль.
- За что? – изумился я.
- За ваши стихи, - улыбнулся подполковник. – Жены этих господ прямо-таки страдали по вам и вызвали неуёмную ревность в супругах. И эти же жёны уговорили мужей отказаться от этой затеи, сказав, что у них нет никаких шансов остаться в живых.
- Сколько же старорежимной глупости остаётся в обществе, - сказал я. – Вместо дуэли можно просто набить морду, и честь защищена, и кровь из носа пустили.
Прямо из генерал-губернаторства я поехал на извозчике на вокзал, чтобы встретить Марфу Никаноровну, возвращающуюся из Тобольска после сдачи экзаменов.
Сначала Марфа Никаноровна пыталась обойти меня на перроне стороной, выглядывая, вероятно, меня, но не находя взглядом.
- Сударыня, - остановил я её, - это же я вас встречаю.
Если бы не условности, то Марфа Никаноровна бросилась бы ко мне на шею и повисла на ней, сообщая об успешной сдаче экзаменов.
Взяв чинно меня под руку, она степенно пошла по перрону, неся в правой руке коричневый медицинский саквояж.
Многие люди мечтают стать богатыми. Иметь много денег и жить в своё удовольствие, ни о чём не думая. Но эти люди никак не могут понять, что вместе с деньгами приходят и многочисленные обязанности, связанные с сохранением и умножением капиталов, а также с большими расходами на содержание того, что успели приобрети. А потом капиталы нужно защищать от тех людей, которые точно так же, как и вы продолжают мечтать о богатстве, не останавливаясь ни перед чем, для получения его.
С получением офицерского чина я переходил в другой социальный слой и должен соответствовать существующим там правилам. И Марфа Никаноровна, как гражданская жена, уже не имеет места рядом со мной и жениться мне можно только при накоплении реверса и сколько на это уйдёт времени? Её отец оставил переходящий горшок с накопленными богатствами. Я боюсь этого горшка, потому что деньги портят все человеческие отношения, но как мне поступить по-другому, если я постоянно хочу быть рядом с ней? Зато как было смешно, когда она вокзале всё пыталась обойти стороной поручика, мешающего ей найти своего встречающего мужа в скромных погонах зауряд-прапорщика. А потом оказалось, что этот поручик и есть её муж.
Когда я начал объяснять ей, что такое армейская пехота, то она совсем запуталась. Зато уже потом выучила, что первый полк пехотной дивизии носил красные погоны, красные петлицы и красный околыш на фуражках. Второй полк тоже носил красные погоны и синие околыши и петлицы. Зато третий полк уже носил синие погоны и белые петлицы и околыши. И четвёртый полк носил синие погоны, но зато петлицы и околыши были мундирного сукна. И для всех общими были красные канты. В других войсках ещё больше напутано. У казаков десять войск и у всех цветные фуражки и околыши, лампасы и петлицы. Прямо карнавал какой-то.
Глава 42
На извозчике мы приехали домой и тут дали себе волю нашим чувствам.
- Поздравляю нового младшего врача, - сказал я и поцеловал Марфу Никаноровну.
- Поздравляю господина поручика, - сказала Марфа Никаноровна и поцеловала меня.
Я читал её диплом, а она гладила мои эполеты. Очень хорошо, когда хорошие события совершаются сравнительно часто. Если они не совершаются сами, то их нужно совершать самим. Допустим, принести любимой женщине кофе или чай в постель. Устроить праздник и повести свою даму в ресторан или в театр.
Моя рота и офицеры корпуса были в изумлении. Был зауряд-прапорщик с одинокой звёздочкой на продольном офицерском галуне вдоль погона офицерского образца, и вдруг стал поручиком с тремя серебряными звёздочками на золотом с красным кантом погоне с одним красным просветом.
Рота меня поздравила и вообще задрала нос, типа, смотрите, какой у нас командир.
Представился заместителю директора корпуса по строевой и учебной части. Зашёл к капитану Демину, подполковнику Шмидту в кадровое отделение.
У Карла Ивановича я поинтересовался, как быстрее собрать реверс молодому офицеру.
- Скажу вам по секрету, - сказал подполковник Шмидт, - наверху прорабатывается вопрос об отмене реверса вообще и о представлении офицерскому собранию права определять пристойность женитьбы офицера. Так что, мой вам совет – подождите немного, если нет никаких форс-мажорных обстоятельств, то ваша женитьба не будет такой уж обременительной, кроме того ваше жалование на должности командира роты увеличится до тысячи рублей в год. Кстати, вы когда собираетесь посетить Офицерское собрание?
- Не знаю, господин подполковник, я всё-таки из нижних чинов и не хочу попасть в неловкое положение, когда аристократы откажутся подавать мне руку для приветствия, - сказал я. - Если будет приглашение, то я обязательно приду. Но для получения приглашения кто-то должен рекомендовать меня, стать поручителем
- Вообще-то вы правы, - сказал Карл Иванович. – До полного демократизма в офицерском обществе пока далеко. Я при случае намекну Александру Ардалионовичу, он обязательный член Окружного офицерского собрания и к вам явно благоволит.
Диплом Марфы Никаноровны и мои погоны «обмывали» в ресторации «Иртыш» в прежнем составе.
Иннокентий Петрович сетовал на то, что Марфу Никаноровну могут перевести в другую больницу как дипломированного врача, а он так привык, что она постоянно ассистирует ему.
