Кувалда - Геннадий Борчанинов

Красота завораживала, но это была красота изготовившейся к броску кобры. Изгибы воронёной стали и точные механизмы сами по себе привлекали Кувалду, всё хотелось потрогать, изучить и освоить, отстрелять из каждого экземпляра по паре сотен патронов, понять принципы действия, выяснить все плюсы и минусы той или иной модели. Краснослав искренне любил оружие, и это было взаимно.

Он и сам в какой-то степени был оружием. Созданным и выращенным суперсолдатом, всю свою жизнь посвятившим войне. Лучшим пилотом Империи, главной целью которого было уничтожение рептилий во всей Галактике.

Краснослав бродил среди витрин, пожирая взглядом пистолеты и пулемёты, и только через некоторое время вспомнил, зачем вообще пришёл. Он подошёл к прилавку, за которым стоял сухопарый высокий мужчина, судя по всему, господин Шмидт собственной персоной.

— Мне нужен револьвер, — сказал Кувалда.

Владелец магазина смерил его долгим равнодушным взглядом.

— Замечательно, — сказал он.

— Под усиленный патрон, калибр девять на тридцать три, если есть. Лучше, конечно, двенадцать на тридцать три, — сказал Краснослав.

— Всё на витрине, — сказал Шмидт.

Кувалда разозлился. Его раздражал такой тип продавцов, совсем не заинтересованных в сделке, и не стесняющихся это показывать.

— Мне не нужен просто револьвер с витрины. Мне нужен лучший револьвер. Такое обычно на витрины не выкладывают, — медленно проговорил он.

Оружейник хмыкнул, поджав тонкие губы. Затем развернулся и ушёл в подсобку, не говоря ни слова. Краснослав остался ждать у прилавка. Через несколько минут Шмидт вернулся, держа в руках несколько разных пистолетов. Один за другим он выложил их на прилавок перед Краснославом.

— Наган, самовзводный. Семизарядный. Офицерский, — начал перечислять Шмидт.

Кувалду наган не впечатлил. Показался слишком мелким и слабым, такой подошёл бы для скрытого ношения какому-нибудь спецагенту или полицейскому, но не в бою против рептилий. Их чешуя, бывало, держала выстрел из плазмомёта, так что маленький наган показался бы рептилии не страшнее комариного укуса.

— Смит и Вессон, американский, шестизарядный. Калибр четыре и две линии, — продолжил оружейник.

Американский револьвер внушал уважение одним своим видом. Увесистый, мощный, с длинным стволом, практически ручная пушка, а не револьвер. Кувалда взял его, покачал в руке, оценивая, как пистолет лежит в ладони, насколько удобно его держать. Оказалось не слишком удобно, и Кувалда вернул его на прилавок. Да и под одеждой такой не пронесёшь.

— Револьвер Галана, флотский. Шестизарядный, четыре с половиной линии.

Калибр этого малыша Кувалде понравился гораздо больше. Краснослав взял его, покрутил в руках, оценил хитроумную систему перезарядки. В руке револьвер Галана сидел как влитой.

— Беру, — сказал Краснослав, продолжая вертеть револьвер Галана в руках и не желая выпускать его.

Шмидт равнодушно пожал плечами и убрал остальные револьверы.

— Патронов к нему три пачки. И наплечную кобуру, — добавил Кувалда.

— Ага, — отозвался оружейник и снова ушёл в подсобку.

Через минуту он положил на прилавок патроны и кобуру, молча глядя на Краснослава, который так и не мог оторваться от новой игрушки, блестящей от оружейного масла и смазки.

— Всё? — спросил Шмидт.

— Велодог ещё нужен, — добавил Кувалда. — Для девушки.

Шмидт положил на прилавок ещё и велодог, чуть другой, но такой же кургузый и уродливый.

— И патроны к нему.

На прилавок добавились патроны. Шмидт достал деревянные счёты, быстро защёлкал костяшками.

— Двести пятнадцать рублей, — объявил он. — И документ покажи.

Кувалда достал паспорт, протянул оружейнику вместе с деньгами. Шмидт внимательно вгляделся в строчки, переписал данные в толстую тетрадь, куда также записал номера проданных револьверов. Больше он не сказал ни слова, и Кувалда уступил место следующему в очереди покупателю.

Кобуру он надел тут же, под тужурку, убирая туда новенький револьвер. Велодога убрал в карман, туда же рассовал патроны россыпью. Вооружённый до зубов, он теперь чувствовал себя гораздо лучше, и был готов надрать задницу любому из репталов, социалистов, агентов охранки, императорских гвардейцев или учеников Гимназии.

Он ещё немного поглазел на пулемёт и казацкие шашки, размышляя, как бы ему мог сегодня пригодиться станковый пулемёт, но решил, что это будет чересчур. Одного револьвера хватит за глаза, хотя соблазн обвешаться оружием с головы до ног был велик.

Краснослав нехотя вышел из магазина, посмотрел по сторонам. Гришка давно уехал, других извозчиков поблизости не было видно, поэтому Кувалда пешком отправился обратно в Гимназию, надеясь успеть везде. С револьвером под мышкой шагать было гораздо спокойнее, даже несмотря на то, что Кувалда голыми руками мог заломать любого из местных. Он шёл, разглядывая прохожих и подозрительно косясь на городовых. Краснослав не знал, разрешено ли скрытое ношение оружия, и разрешено ли вообще гимназистам иметь при себе ствол, поэтому решил избегать полицейских вообще, просто на всякий случай.

Отчасти Кувалде хотелось проверить револьвер в деле, в настоящем бою, и он пошёл до Гимназии коротким путём, через дворы и трущобы, но по закону подлости в этот раз никого так и не встретил. Хотя знал наверняка, стоит ему пойти здесь безоружным — обязательно напорется на местных хулиганов. Особенно, если куда-то спешить. Но все хулиганы словно куда-то испарились, видимо, было ещё слишком рано, солнце едва-едва добралось до зенита.

Он вышел к очередной набережной, поглазел на спокойную воду канала, на памятники, стоявшие на ограждении. Над водой летали вездесущие чайки, на перилах кучковались воробьи и голуби. Кувалда вдруг подумал, что соскучился по аэромобилям. Гулять по Петрограду, ему, конечно, нравилось, сам по себе город был очень красив, особенно с лицевой стороны. Но очень многого из прошлой жизни ему не хватало.

Краснослав подумал, как всё поменяет, когда станет императором. Пожалуй, нужно будет сделать метро, чтобы без проблем добираться из одной части города в любую другую. И изобрести аэромобили, да и вообще воздушный флот. Как пилот, он скучал по небу и за развитием авиации видел будущее. Ну и просто Кувалда устал ходить везде пешком.