имею. Сейчас мне не до них. Ткань у выступа догорает, а толку нет никакого.
А может быть прямо сейчас попробовать взрыв? Иначе мне долго придется поддерживать пламя на выступе. Боюсь, даже в этом случае жесткие диски вряд ли сгорят. Они не впереди, где-то у дальней стенки. Отсюда мне до них не дотянуться.
Зарядить, что ли, как будто из супер гаубицы выстрелили?
Быстренько представляю позади себя мощное орудие и мощнейший выстрел. Лишь после этого материализую.
БАХ!!!
Еб*ть-копать!
Меня и остальных, кто находился на танцполе и вообще в зале, сильной взрывной волной бросает на пол. Походу еще и контузия получилась, потому как на несколько секунд темнеет в глазах и звуков совершенно не слышно.
Быстрее поднимаюсь.
Сверху падает какая-то мелкая хрень. Много пыли. Люди лежат, шевелятся. Часть тоже пытается подняться. Зато выступ – в клочья. Теперь там зияет большущая дырень. Радует, конечно, но однозначно писец, как перестарался.
А вот огонь откровенно подкачал. Где спалил ткань, там и успокоился. Теперь горит лишь дальняя сторона. Пламя у крыши дожирает остатки легкой материи.
Мои друзья рядом. Тоже распластались по полу. Смотрят в шоке по сторонам и пытаются подняться.
Теперь уже видно охрану. Они суетятся у выхода. Есть ли среди них рыжие – непонятно. После взрыва с видимостью проблемы. Большая часть фонарей совсем не горит и слишком пыльно.
Помогаю подняться Эмили. Кричу, как она, но она меня не слышит. Впрочем, я сам не слышу своего голоса. В голове застыла звенящая тишина.
Матвей помогает подняться Еве и машет нам следовать на выход за ними.
Только начинаем пробираться через лежащих или уже сидящих на полу посетителей клуба и…
Взрыв!
Еще один!
Не все поняли, что случилось. Почувствовали две новые взрывные волны лишь те, кто оказался рядом с эпицентром. А еще разлетающуюся на мелкие кусочки плоть и брызги крови от двух рыжих голов.
Вот и все, дело сделано.
Можно сваливать.
Выбравшись из клуба и взглянув на результаты своего эксперимента, я испытал новый шок. Слева был какой-то пизд*ц. Выступ со стеной далеко разлетелись, как если бы изнутри действительно выстрелили из бронебойной супер гаубицы. В общем, перестарался, конечно. Зато жестким дискам точно хана.
Помимо нас, на улицу выбежали и продолжали выбегать другие посетители клуба. Несколько таксистов, что здесь стояли в ожидании клиентов, покинули автомобили и теперь пытались расспросить у нас, что случилось. Их я уже слышал. Получалось, нас всех в клубе всего лишь оглушило, а не контузило. Иначе так быстро слух сам по себе вряд ли вернулся.
Лишь оказавшись на улице, мы вспомнили о куртках, оставленных в гардеробе. Я собрал у всех номерки, и сам сбегал за ними. Когда вернулся, ребята уже стояли у нашего такси. Торопливо надев на себя куртки, мы сели в машину и тронулись. Точно так же поступали другие посетители, оказавшиеся на улице. Все боялись, что в клубе может еще что-нибудь случится, и поэтому старались поскорее уехать.
«Как? Почему? Что за х*йня?!» – возмущались Ева, Эмили и очередной говорливый таксист. Естественно, я помалкивал рассказывать при последнем. И Матвей помалкивал. Чем давал мне повод думать, что он все знает.
Все-таки плохо иметь рядом с собой подобного человека. Реально напрягает. Спасибо тетке Эмили, прикрыла лавочку, поставила защиту на прошлом. А от настоящего меня оберегал Брелок Сумрака. По крайней мере, теперь Матвей больше не мог нырять ко мне в голову, когда ему вздумается.
– Может быть там была взрывчатка? Просто огонь заставил ее сдетонировать, – осторожно подкинул я идею главным образом для таксиста.
– Точно! Это казаки! У них по-любому всякой взрывоопасной херни навалом! – эмоционально первой повелась Ева.
– Да что там, тонна взрывчатки была, что ли? – усомнился таксист.
– А для подобного взрыва много не нужно. Достаточно пары килограммов. Если было бы килограммов десять или больше, весь клуб взлетел на воздух, – с умным видом разъяснил Матвей.
Его уточнения сделали свое дело, к приезду на квартиру и таксист, и девушки были уверены – сработала взрывчатка самих казаков.
Забрав два пакета с одеждой и сдав хозяйке квартиру, мы вызвали новое такси, намереваясь на нем добраться до промежуточного поселка Туламу и там пересесть на следующее. В общем, насколько возможно обрывали за собой ниточки и заметали следы.
Эмили купила два новых смартфона, которыми мы теперь пользовались. Как только сели в такси, я забрал один из них и всю ночь бродил по местным новостным каналам и соцсетям в надежде узнать, чем закончилось дело в «Станице».
С каждым часом информации становилось больше. Правда, лишь в виде описания ЧП. Везде писали об одном и том же – о пожаре и о взрыве. К счастью, кроме двух рыжих в «Станице» больше никто не пострадал. Приехавшие машины скорой помощи, так в итоге пустыми и уехали.
С таксистами повезло. Что один гнал как не в себе до поселка Туламу, что второй. Еще до рассвета мы оказались на железнодорожной станции Хасан. Здесь все словно вымерло. Ни людей, ни машин, ни прочей активности. Еще и станция оказалась закрыта. Равно как все остальное, что мы успели увидеть, пока ехали через поселок. Нам оставалось сесть у станции на лавочку и дождаться пока Хасан проснется.
Я снова открыл смартфон и обнаружил в новостной ленте интересное сообщение:
– По предварительной версии полиции, пожар и взрыв в клубе «Станица» устроили китайские триады в ответ на закрытие казаками контрабандных каналов поставки опия, – зачитал я вслух сообщение.
– Чет фигня какая-то. Ни одного китайца я там в упор не видела, – засомневалась Ева.
– Наших подкупили. Это не проблема, – нашла решение Эмили и обратилась к Матвею: – А здесь, как будем искать есаула?
– Что его искать? – усмехнулся он в ответ. – Появится первый попавшийся казак, и мы все узнаем.
– Спасибо тебе огромное. Без твоей помощи мы бы ничего не сделали. Но знаешь, я не могу понять, почему ты нам помогаешь. Ты согласился ехать на Дальний Восток и даже не выставил условий. Ничего не сказал по гонорару. Я просто хочу понять.
Матвей пожал плечами.
– Мне хотелось помочь.
– Извини, но вот вообще не верится, – критически встретила признание Ева, – жизнь нас заставила давно снять розовые очки. Вот лично я могла бы поверить, если ты стал ухаживать за Эмили или за мной.
