за окно, где ветер раскачивал ветви деревьев: стряхивал примёрзшие к ним шапки снега.
—…Исходным пунктом эстетической платформы кубофутуристов была идея исчерпанности культурных традиций прежних веков. Программным для них стал манифест, носивший намеренно скандальное название…
Я тоже смотрел за окно. Представлял, как автобус с ВИА «Солнечные котята» сейчас мчится по «Автодороге Ленинград — Мурманск» (которая только в следующем году получит такое название). Прикидывал, что Алина и музыканты доберутся до Петрозаводска не раньше, чем через два часа — сейчас они ехали где-то между Сегежей и Медвежьегорском.
—…Открываем учебник на сто сороковой странице… — вещала Снежка.
«Может, стоило поехать вместе с ними?» — в очередной раз промелькнула в голове мысль. Я смотрел, как ветер и вес превратившегося в льдины снега гнули ветви берёз. Представлял, как я смотрел бы сейчас вот так же из окна микроавтобуса на обочину дороги. Хмыкнул. И снова ответил на собственный вопрос уже набившей оскомину фразой: «Книга сама себя не напишет».
—…Крылов! — снова произнесла Снежная.
Я оторвал взгляд от блестевших за окном второго этажа шапок снега, взглянул на учительницу.
Сказал:
— Я весь внимание, Галина Николаевна.
Снежка усмехнулась.
— Не вижу я твоего внимания, Иван, — сказала она. — Во всяком случае: к творчеству Владимира Владимировича Маяковского. Чувствую, что у тебя уже предновогоднее настроение. Хотя до праздника ещё четыре недели.
Учительница литературы взглянула на столешницу передо мной.
— Я сказала открыть учебник на сто сороковой странице, — напомнила она. — Где твой учебник, Крылов?
Я улыбнулся и ответил:
— Дома. Стоит на полке книжного шкафа, Галина Николаевна. Зачем учебник, если сегодня мы изучаем творчество Маяковского? Как советский человек, я знаю многие его стихи наизусть. Особенно те, которые напечатаны в нашем учебнике.
Снежная приподняла брови.
— Да неужели? — сказала она. — Похвально. Тебе повезло, Иван. Потому что я как раз озвучила классу домашнее задание: выучить к следующему уроку стихотворение Владимира Владимировича о советском паспорте.
Я выпрямил спину; как прилежный ученик поднял руку.
— Что ты хочешь нам сказать, Крылов? — спросила учительница.
— Готов прочесть стихотворение, Галина Николаевна, — сказал я.
Снежная хмыкнула, взглянула на часы.
— До конца урока осталось три минуты, — сказала она. — Успеешь.
Указала на пол около доски.
— Прошу, Иван. Выходи. Становись перед классом.
Она отошла к своему столу и заверила:
— Мы с удовольствием тебя послушаем.
Я выбрался из-за парт. Под аккомпанемент из язвительных шепотков добрался до указанного Снежкой места у доски. Повернулся лицом к одноклассникам, сделал глубокий вдох.
— Я волком бы выгрыз бюрократизм, — торжественно произнёс я. — К мандатам почтения нету…
Слева от меня с тоскливым скрипом распахнулась дверь. Я повернул голову и увидел, как в класс, топая тяжёлой обувью, шагнули два одетых в тяжёлые бушлаты солдата. Оба: в зимних шапках с кокардами и… с автоматами.
Снежная вытянула шею, взглянула на военных.
— Подождите, товарищи! — сказала Галина Николаевна. — У нас ещё идёт урок!
Солдаты попятились, но не вышли за дверь.
Снежка указала на меня рукой и велела:
— Продолжай, Иван!
Я посмотрел на серьёзные лица молодых солдат. Перевёл взгляд на одноклассников. Подумал: «Свечин здесь. Ерохина тоже. Странно. Неужели это случится сегодня? Сейчас?»
Конец второй книги
Ссылка на следующую книгу: ( https://author.today/reader/323277/2960366).
Если история развлекла Вас, не забудьте нажать на сердечко («нравится»).
С вами был Цокольный этаж(через VPN), на котором есть книги. Ищущий да обрящет!
Понравилась книга?
Наградите автора лайком и донатом:
Котенок. Книга 2
