Будем ковать ракетно-ядерный щит вместе. Деваться некуда! Верховный приказал. Ирина, на глазах которой все это происходило, ночью, после визита в Алексеевку, сказала мне, что сегодня она увидела меня прежним: уверенным и полным сил. Сохранить бы эти силы. В первый день вымотался так, что встать вечером с коляски не мог. Ничего, посидел, чуть отдохнул и встал. Теперь это – достижение.
Нет, с головой я в эти дебри не нырнул, рано еще. Налег больше на плавание и ходьбу, так сказать, физическую форму, организовывать военную приемку еще нет необходимости, все приборы пока экспериментальные, мое дело состояло в том, чтобы включиться в проблемы и скорректировать усилия ученых в нужном армии направлении. На это моих сил и возможностей хватит, требуется выползать из коляски и начинать двигаться к цели, для этого меня сюда и поставили. Заодно уселся писать о том, что требуется изменить в «Т-44», чтобы он соответствовал изменившимся условиям ведения войны, хотя ядерного оружия пока ни у кого нет. Но быть на шаг ближе к решению, чем противник, выгодно! Рузвельт еще не умер, а вот Черчилль выбыл из «большой тройки», его атаковали с двух сторон, как правые, за нерешительность, так и левые, за антикоммунизм, поэтому он вряд ли вернется в большую политику. Пока: мир-дружба-жвачка, но уран мы основательно выгребли как в Германии и Чехии, так и в Бельгии, где его оказалось больше всего. Острого дефицита его просто нет. Что-то делается и со средствами доставки, тем более, что мы подмяли под себя Японию, у которой дела с дальними бомбардировщиками обстояли лучше, чем у нас. К сожалению для будущих членов НАТО, практически все они оказались в Советской зоне оккупации. Воспользовавшись предлогом: передачей нашей техники гитлеровцам, Сталин не стал уступать западным союзникам и «справился сам» в Европе. А в Японию его практически пригласили. Американцы оценивали японскую армию много выше, чем она была в действительности. Это не удивительно, они сталкивались до этого только с ее военным флотом и морской пехотой. И были сами плохо подготовлены к войне на уничтожение. В Голливуде они одерживали победы, одну за другой, а на суше и в десантах им давали прикурить. Там требуется «солдат», умеющий вгрызться в землю, которого у них не оказалось. В общем, мир менялся на глазах, я его уже не узнавал, ну разве что послевоенную женскую моду с прямыми плечами и костюмами вместо платьев. Мужчины, преимущественно, ходили в форме, с погонами или без. И в ватниках, вместо пальто или курток. Или в шинелях. Жили бедно, но на Новый год отменили карточки, продукты появились в свободном доступе. Кстати, магазины в «Синопе» были наполнены всякой всячиной еще до этого указа и попасть туда считалось за счастье, чем и воспользовалась Ирочка, существенно обновив гардероб, в том числе и мне.
Новое назначение и то, что обо мне не забыли, были такие мыслишки, особенно, когда не все получалось и требовалась помощь, которую получить было не от кого, откровенно прибавили мне сил и желание навсегда покинуть это проклятое кресло, и я активнейшим образом занялся переменными нагрузками на поврежденный позвонок. Он отдавался пульсирующей болью и онемением всего позвоночного столба. Но через три месяца я обратил внимание на то, что онемение стало проходить немного быстрее. Подошло время «очередной пункции» и на обследовании Владислав Сергеевич, сличив два снимка между собой, неожиданно сказал, что он не хотел бы сейчас вторгаться в позвонок.
– Количество околомозговой жидкости не увеличилось, больше похоже, что даже несколько уменьшилось. Признаков возрастания давления нет. Кажется, вам, генерал, удалось остановить ее избыточное поступление в позвонок. Это невероятно, но у меня на руках факты. Ждем еще три месяца, и если все подтвердится, то в Москву, там аппаратура получше, сделаем контроль.
Тут столько работы, а он меня оторвать от нее хочет! Но делать нечего, у него свои начальники.
Впрочем, через два месяца мне и самому стало понятно, что мы победили. Начал вставать без боли, и даже на перемену атмосферного давления позвонок перестал реагировать. Однако, при моей попытке начать нырять в море, получил категорический запрет это делать.
– Судьбу не надо испытывать, Сергей Петрович. Мы не знаем, что произошло с позвонком, и почему он начал, только начал, держать нагрузку. Не стоит подвергать его таким испытаниям. Времени у вас много, закрепите то, что есть. А новые виды нагрузки вводите постепенно. «Нырять» будем года через три и в барокамере, а не в море. Под моим чутким руководством. – улыбнулся Владислав Сергеевич, обрезая мои желания продолжить заниматься подводным плаванием и охотой, которыми я увлекался в другой жизни. Через месяц комиссия признала меня годным к прохождению дальнейшей службы, и я вернулся в Гудауту и в Сухум уже на полном основании продолжать заниматься созданием ракетно-ядерного щита Родины.
Настоящее имя писателя Константина Симонова
В Якутии существует еще одно подобное месторождение, там содержание вольфрама еще выше, не 7, а 45 % вольфрама. Но не разрабатывается. На Чукотке находится крупнейшее в мире месторождение Иультин, с 1990 года признано нерентабельным и закрыто. «Нам никто не угрожает!»
