Заглядываю. Пока механики-водители и мастера из рембата снимают крышку МТО на Т-34, разговор идет о компоновке танка. Морозов мотает на ус. Его вспомнили и люк механика-водителя в лобовой броне, и шаровую пулеметную установку стрелка-радиста... Но, честно говоря, компоновка танка была придумана не им, а покойным Кошкиным.
Морозов сам лезет на место механика-водителя Т-72. Был я там, и даже во время оно, сдавал зачет по вождению этой грозной боевой машины. А что, при моей-то специализации это вполне могло пригодиться. Так вот, еще в Армянске я полазил и по Т-34 и по КВ. После Т-72, место механика-водителя на тридцатьчетверке явно выглядит убого. Это, если вы в зимнем комбезе все же умудритесь на него протиснуться. Похоже, что Морозов сделал соответствующие выводы. Погодите, еще придет очередь и знаменитой командирской башенки...
Но до конца проникнуться картиной "обмена опытом" в полном объеме нам не дали. От КПП, заглушая вялое бормотание радио-тарелок, донесся отчаянный вопль старшего наряда, - Товарищ Верховный Главнокомандующий...
- В голове мечутся мысли, - Неужели к нам приехал лично товарищ Сталин? - выскакиваю из танковой палатки на свежий воздух, и быстрым шагом иду к КПП - бегать генерал-майору как-то несолидно. Вон, в ту же сторону торопится и старший майор Санаев. Дождь наград и повышений после благополучного завершения "Полыни" не обошел и его.
Возле КПП знаменитый "Паккард", несколько эмок и полуторка. Точно, вождь решили посетить нас с официальным визитом. Берия вчера вечером, к примеру, заехал вообще без всякой помпы. На одной эмке, водитель, сам ЛПБ и два порученца. Ага, вон и сам ИВС, стоит возле машины. Все на КПП в состоянии легкого обалдения. Капитан ГБ Плотников, начальник внешней охраны лагеря, стоит вытянувшись в струнку. Ага, смотрю, тут и генерал Власик, и товарищ Берия, ну как же без них.
Подхожу, отдаю честь, - Товарищ Верховный Главнокомандующий...
Сталин терпеливо выслушивает мой рапорт и кивает, - Здравствуйте, товарищ Бережной. Вот заехал к вам, так сказать, по-соседски, а часовой не пускает. Пропуск, говорит, нужен особый... - Сталин оглянулся, - Власик его уже арестовать хотел, но я запретил, боец правильно действует, по уставу...
- Пропуск?! - я достал из планшета чистый бланк и вписал - Иосиф Виссарионович Сталин, в графу "цель визита" написал - обмен опытом. Расписался и протянул бланк старшему майору Санаеву, - Иса Георгиевич - завизируй!
Наш особист черканул свою закорючку, и я протянул пропуск дежурному по КПП, - Ну как, товарищ сержант, теперь все в порядке?
- Так, точно, товарищ генерал-майор! - дежурный наколол пропуск на штырь, - Все в порядке!
Сталин повернулся к дернувшемуся было Власику, - Оставайся со своими людьми здесь! Меня проводят товарищи Бережной и Берия, - потом, оставив позади растерянного начальника своей охраны, взял меня под локоток, - Ну, ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ, показывайте свое хозяйство... - и мы пошли по главной аллее лагеря, на всем протяжении укрытой растянутой между деревьями маскировочной сетью. Справа и слева входы в землянки, над которыми не вьется ни дымка. В светлое время суток в целях маскировки печи топить запрещено, но сколько сейчас того светлого времени, шесть часов - с десяти утра до четырех вечера.
А пока вокруг нас кипит обычная жизнь полевого лагеря. Вот, мимо нас на стрельбище топает взвод. Обычный наш сборный взвод. Камуфляжи морпехов, ватники и шинели красноармейцев, черные бушлаты краснофлотцев. Идут герои, победители Манштейна, Гудериана, Гота и Клейста. Идут отчаянные головорезы, которые уже нагнали страху на вермахт в боях под Одессой и Севастополем. Судя по всему, взвод идет на стрельбище. Все в разгрузках, при оружии. Бросаются в глаза немецкие пулеметы МГ с примкнутыми патронными коробками. Пулеметов много, пулемет - это друг, товарищ и брат пехотинца, хоть в обороне, хоть в наступлении. При виде Сталина, глаза бойцов округляются, взводный дает команду, и бойцы сделав зверские лица, переходят на строевой шаг. По утоптанному снегу глухо топают подошвы ботинок, валенок и кирзовых сапог. Тридцать глоток на одном дыхании выдают, - Здрав... Жел.. Тов... Верх.. Главн... - Сталин в ответ улыбается своей "отеческой" улыбкой и прикладывает руку к козырьку своей знаменитой фуражки. Взвод проходит мимо, пожирая вождя глазами, все четко, по уставу. Только это все не наиграно, парни и в самом деле запомнят встречу с Верховным на всю жизнь.
Товарищ Сталин поворачивает голову в мою сторону, - Скажите, товарищ Бережной, а почему у вас бойцы, так, м-м-м. неодинаково одеты? - Мы все понимаем, бои и все прочее, но внешне выглядит все это как-то не очень...
Я кивнул, - Товарищ Сталин, мы подавали заявку, но она где-то застряла. Поскольку вы распорядились не выдавать форму установленного для РККА образца, а велели изготовить спецпошивом реплики с наших зимних камуфляжей, то началась канитель. Комбинат спецпошива каждый день обещает показать образцы, но каждый раз "сегодня" переносится на "завтра".
Сталин бросил тяжелый взгляд в сторону Берии, - Лаврентий, разберись. Если это просто глупость, то сними виновных с должности и пошли на фронт. А если что другое, то накажи по всей строгости, вплоть до трибунала. И рассмотрите там вопрос о пошиве такой же формы для других спецчастей. Помнится, товарищ Василевский говорил о том, что форма очень удобная, теплая, и не сковывает движений. Чтобы послезавтра в бригаде были образцы, а еще через десять дней все бойцы и командиры должны быть одеты как положено... - он снова посмотрел на меня, - Товарищ Бережной, а что вы скажете о том чтобы снова ввести в армии погоны? ТАМ у вас, мы, кажется пришли к аналогичному решению?
Я вздохнул, - Товарищ Сталин, я думаю, что в полевой форме необходимо оставить все как есть. Вы видели бойцов. Те жилеты с карманами, что были одеты на них, называются разгрузки. Но, если на бойце или командире одета разгрузка, то никто никаких погон не увидит, а вот петлицы - пожалуйста. Я бы высказался за то, чтобы, оставив петлицы, одновременно ввести и погоны, как знак преемственности с русской армией Румянцева, Суворова, Кутузова и Скобелева. Но и...
Сталин подхватил мою мысль, - ...но и революционные традиции забывать не надо, так? - Я вас правильно понял?
- Так точно, товарищ Сталин, - ответил я, - любой разрыв традиций, это катастрофа в сознании людей. Чем меньше будет таких разрывов, тем меньше шансов у тех, кто захочет объяснить народу, что капитализм - хорошо, а социализм - плохо. И заморочив всем голову, украсть страну. Традиции - это фундамент общества, и любой, подкапывающийся его, должен считаться преступником.
