– Пленных загнать в трюмы. Сорокин, Калинин, Гранье – осмотреть корабль, – распорядился Командор. – Я сейчас вернусь.
Все-таки плохо, когда с тобою находятся женщины. Поневоле вынужден часть внимания уделять им. Я и сам устремился обратно на «Лань», вспомнив про Лену. Хотя по бригантине никто не сделал ни одного выстрела, но все-таки…
Тревоги были напрасны. Наши женщины лишь недавно вышли на палубу. Как оказалось, орудийный залп застал их не совсем одетыми. Пока привели себя в надлежащий вид, все было уже кончено, и вместо одного корабля у нас вновь стало два.
Зато какое было изумление! Нам немедленно обрушились на шеи, стали шептать, что надо быть осторожнее, и прочий бред. Словно осторожностью можно выиграть хоть одну схватку! Напротив, побеждает, как правило, самый наглый. Тот, который в бою в грош не ставит собственную жизнь.
И уж самым огорченным оказался Марат. Мальчик выскочил на палубу раньше матери, однако у самого борта был перехвачен Петровичем. Это досадное происшествие помешало ему принять активное участие в абордаже. Поэтому мальчишескому горю не было границ. Он-то успел вообразить, как подберет на окровавленной палубе полусаблю и лихо обрушится на врагов. Тем самым склонив чашу боя на нашу сторону.
На деле и крови пролилось до обидного мало, и жестокой битвы как таковой не было. Куда ни взгляни, сплошные огорчения.
Сейчас Маратик смотрел на эскулапа, словно на злейшего врага, и все норовил пожаловаться отцу.
– У каждого в бою свое место, – покачал головой Ширяев. – Вот когда научишься драться, тогда включим в абордажную партию. Пока же твое дело – помогать раненым, если таковые будут, подносить ружья и вообще находиться на «Лани».
Жене Григорий ничего не сказал. На мой взгляд, Вике явно следовало всыпать за то, что недоглядела за сыном. Но у каждой пары свои отношения, и не мне вмешиваться в чужую жизнь.
– Все в порядке, – успокаивающе произнес я Лене.
Она продолжала висеть на мне с таким видом, словно это была первая схватка в моей жизни.
Сколько их было! Хотя надеюсь, что эта – последняя. Надоело уже. Тем более – флибустьерская карьера закончена.
Командору удалось первым освободиться из двойных объятий.
Он деловито взглянул наверх. При столкновении часть реи на фок-мачте отлетела, и наш предводитель старался определить: стоит исправлять повреждение или мы сумеем добраться до порта без ремонта? Идти-то всего ничего.
– Дойдем, – отозвался на невысказанный вопрос Валера.
В абордаже он участия не принимал. Должен же хоть один офицер оставаться на судне! Жан-Жак, разрядив орудия, задерживаться на «Лани» не стал и на фрегате оказался одним из первых. Хотя как канонир делать это был не обязан.
– Папа, я тоже хочу посмотреть на фрегат, – громким голосом заявил Ширяев-младший.
Тот дисциплинированно посмотрел на Командора.
Сергей кивнул. Мол, покажи мальчишке, раз так хочет. Зато воспоминание будет. Да и надо же воспитывать своих детей.
Григорий приподнял мальчонку, и крепкие матросские руки подхватили его, перенесли на фрегат. Ширяев легко перескочил следом. Иногда приходится побыть в роли экскурсовода.
Следом на фрегат отправился Петрович. Но этот совсем по другим делам – перевязывать своих и чужих. Раз уж взяли в плен, то должны же как-то о них позаботиться?
– Что с фрегатом делать будем? – спросил я.
Раз мы собрались завязать, нужен ли лишений корабль?
– Не бросать же, – пожал плечами Командор. – На короткий переход людей хватит.
Туман таял все быстрее, и скоро на нас излило сияние солнце.
Обетованная Европа лежала рядом. В каком-нибудь часе хода.
3
Кабанов. Долгожданное прибытие
Сорокин с компанией задерживались, и тогда я сам вновь перебрался на захваченный корабль.
Решать что-нибудь не требовалось. Порт рядом, дотащить фрегат – дотащим. Пусть нам он и не нужен. Не топить же!
Костя объявился рядом сразу. Вместе с остальными. Полное впечатление, что им было просто лень возвращаться на бригантину, вот и решили дождаться меня на трофее.
По всему, «Глостер» был неплохим ходоком. Поменьше нашего «Вепря», но все равно аккуратный, со всеми нужными пропорциями, и уж явно не уступавший погибшему фрегату ни в маневренности, ни в скорости. В мощи – да. Всего тридцать две пушки, но…
Вот именно. Нам это было уже все равно. Даже грустно как-то стало. Странно.
Если подумать, позади остался далеко не лучший отрезок жизни. Пират – тот же бандит, только с морской дороги. Но таково свойство памяти – окрашивать прошедшее в более теплые тона, а то и подергивать их этаким романтическим флером. Недаром ветераны всех войн с годами вспоминают былые походы не только с гордостью, но и с некоторой ностальгией. Хотя есть ли во всех походах хорошее?
Нет, хватит. С прошлым покончено. Захват фрегата – простая случайность. Своеобразное эхо минувшего, догнавшее нас у самой цели. Приобретенный устойчивый рефлекс прежде атаковать и лишь потом задумываться, надо ли нам это.
Плюс визитная карточка, которую мы вручим жителям Шербура, а заодно и наш прощальный подарок Франции. Стране, которая чисто юридически, по полученным нами бумагам, может считаться нашей здешней родиной.
Туман давно превратился в простую дымку. Мы наскоро прикинули, сколько человек следует назначить в призовую партию. Я уже собрался вернуться на бригантину, когда меня окликнул вышедший из надстройки Петрович:
– Вас зовет пленный капитан.
– Как он? – Во время нашего краткого поединка я не стремился убивать и лишь пробил противнику правое плечо. Просто лишил его возможности орудовать шпагой.
– Жить будет, – усмехнулся Петрович.
Практика у судовых врачей в обычных рейсах невелика. Конечно, бывают несчастные случаи, всевозможные ЧП, но не так часто. Большей частью корабельные эскулапы – сущие бездельники. Наше счастье, что Петрович не только не растерял когда-то полученные знания, но и старался пополнять их. Хотя сам толком не очень знал зачем. Подозреваю, во многом благодаря обилию свободного времени, которое требовалось чем-то занять.
Зато в последние годы работы у него было чересчур много. Лишь не было привычных лекарств. Да и непривычных обычно тоже. И ничего, в основном научился выкручиваться. По количеству поставленных на ноги людей Петрович наверняка перекрыл в здешние времена все и всяческие рекорды.
Если усмехается, значит, на самом деле ничего особо страшного. По нынешним меркам, разумеется.
– Хорошо. Приду. – Это тоже чисто из местных правил – победитель навещает врага, и оба старательно расхваливают друг друга и вообще ведут себя так, словно отнюдь не собирались прикончить один другого.
