Василий Романович позвонил англичанам, предложил им сегодня приехать и послушать новый хит от группы «Демо». Англичане обещали быть через сорок минут. А пока мы втроём спустились в буфет что-нибудь перекусить. В буфете нам все махали руками с соседних столиков, как добрым знакомым, поздравляли с выходом нашей первой пластинки и с успехом наших песен в Англии. В полном составе они нас ещё не видели, но знали, что нас трое в группе «Демо», поэтому Серёгу рассматривали с пристальным вниманием.
Через двадцать минут мне принесли квитанцию об оплате и я пошёл в канцелярию. В кабинете я опять ощутил знакомое чувство, что в комната нас слушает кто-то посторонний. Видимо, мой обострившийся слух стал способен постоянно улавливать даже такое. Но раз контора продолжает прослушивать разговоры сотрудников, как ни в чем не бывало, ну и пусть себе дальше прослушивает и пишет их. Меня это не должно ни коим образом волновать.
После бухгалтерии я забрал ребят из буфета и мы вернулись в кабинет к Ситникову. Там нас уже ждало авторское свидетельство на песню и три новеньких зеленых загранпаспорта. В прошлой жизни я получил дипломатический паспорт в шестнадцать лет как член семьи дипломата. Я выезжал по нему только один раз, но этот раз я запомнил на всю жизнь. Чувствовать себя лицом, обладающим дипломатической неприкосновенностью, в шестнадцать лет — это что-то непередаваемое. На границе наши пограничники даже не заходили в моё двухместное купе. Я ехал в нем один такой в спальном вагоне. Солнышко и Серёга внимательно рассматривали свои дипломатические паспорта, так как видели их первый раз в жизни. Я же, так как было абсолютное чувство дежавю, только бегло просмотрел вторую страницу. Возможно, даже номер этого паспорта мог полностью совпасть с тем, который я получу через год, но я, через сорок лет, номер, конечно, не вспомнил, но все мои данные и фотография были те же самые.
Инструктаж был короткий — список из двадцати «нельзя». Я слушал его в пол-уха и думал, какого чекиста нам дадут в сопровождающие. Чуть позже его представили нам как Семена Николаевича Неделина. Неприметный дядечка лет сорока пяти с цепким взглядом. С ним мы встретимся в аэропорту Шереметьево перед вылетом. Вылет тринадцатого в десять пятнадцать утра. Билеты будут у него, чтобы мы случайной не забыли или не потеряли. Наверняка, это глупая идея самого Неделина. Глупая, потому, что имея загранпаспорт и деньги на руках, можно купить другие билеты и улететь без него. Да и наши фамилии были внесены список пассажиров, поэтому отсутствие билетов никакой роли не сыграет. Мне он сразу не понравился. Считает себя главным и будет явно демонстрировать это нам и всем окружающим. Придётся сразу его ставить на место, иначе все гастроли испортит.
Когда Неделин ушёл, Ситников выдал нам командировочные — по тысяче фунтов на нос. Я догадывался, кто у нас тут такой щедрый и почему, но виду, что догадался, не подал. Солнышко отдала свои деньги и паспорт мне.
— Целее будут, — сказала она коротко.
Это точно. Женщины откладывать деньги не умеют, они их сразу тратят. Проверено на собственном жизненном опыте. Затем приехали англичане. От песни они были в восторге. А вот им, в отличие от наших, название нашей песни даже очень понравилось. Серёга и Солнышко вышли, а мы быстро подписали контракт и я вскорости получил ещё семь с половиной тысяч чеков. Англичане на радостях выдали мне такое же количество сумок с рекламной продукцией, как и в прошлый раз. Ещё они нас порадовали, что за неделю наши авторские с двух песен составили почти двенадцать тысяч фунтов. Эти деньги поступили EMI не только из Англии, но и из Америки и нескольких европейских стран. Их они нам перечислят завтра. Ещё они сообщили, что утром вышли в эфир две наши новые песни, так что к вечеру уже будут известны первые результаты. Миньон тоже поступил в продажу сегодня утром, но пока по нему информации нет. Это были радостные новости для всех нас.
И как вишенку на торте, улыбающиеся англичане достали из отдельного пакета и вручили мне десять наших миньонов. Вот это да! Наш мини-альбом выглядел потрясающе. Маленькая пластинка диаметром 18 сантиметров была прекрасно и качественно оформлена в глянцевую обложку. На обложке была одна из наших фотографий, сделанных ещё здесь, в фотостудии ВААП. Многие называли миньоны семплерами и позиционировались они как краткое обозрение готовящегося к выпуску альбома. Да, я собирался выпустить и англоязычный альбом, но чуть позже. Теперь же надо поторопиться, чтобы не подводить англичан. Пятую песню для будущего альбома я им уже отдал, осталось, как минимум, ещё пять. Когда англичане распрощались и покинули нас, Василий Романович попросил меня задержаться ещё на пару минут.
— Есть один вопрос к тебе у Юрия Владимировича. Ты ничего не знаешь интересного об ограблении Госбанка Армении?
— Первое, что могу сказать, что банк грабил один, но участвовали двое. Два двоюродных брата, армяне. Помню, фамилия у них одна на двоих, оканчивается на «ян». Более точно постараюсь сказать завтра. Да, ещё видел, что они уже перебрались или собираются скоро перебраться в Москву, чтобы обменять деньги на облигации трёхпроцентного займа.
— Это уже что-то, но завтра я жду от тебя звонка с дополнительной информацией.
— Хорошо, задачу понял. Всё забывал вас спросить, тот неприметный «Москвич» именно меня пасёт, или я ошибаюсь?
— Не ошибаешься. Да, помимо того, что ты всё слышишь, теперь выясняется, что ты ещё и всё видишь. Не переживай, они за тобой присматривают для твоей же безопасности.
— Я и не переживаю. Тогда я полетел. До свидания.
Ребята ждали меня в приёмной. Я, первым делом, показал им наш миньон. Солнышко запрыгала от радости и выхватила мини-пластинку у меня из рук. Тогда достал, как фокусник из шляпы, второй миньон и вручил его Серёге. Серега счастливо заулыбался и принялся рассматривать внимательно пластинку. Прямо как дети. Ещё я этих веселящихся детей порадовал хорошими новостями о наших песнях из Англии и передал сумки с рекламной продукцией Серёге, чтобы помог донести до машины. Довольные, мы спустились вниз и поехали в сторону Черёмушек. По дороге я передал Серёге ещё один наш миньон и предложил ему взять себе из сумок три набора на подарки своим знакомым. Он обрадовался и всю дорогу отбирал и сортировал их на заднем сиденье по пакетам, а Солнышко в это время изучала наш миньон. Было видно, что он ей очень нравится.
— Можешь маме его подарить, — сказал я, обращаясь к Солнышку.
— Спасибо, я об этом и хотела тебя попросить, — ответила девушка и попыталась, в знак благодарности, поцеловать меня в щёку. Но я быстро повернулся и её поцелуй попал мне точно в губы. Солнышко сначала этому очень удивилась, а потом поняв, что произошло, весело засмеялась. — Как ты быстро это сделал, я даже не ожидала
— Я больше люблю целоваться с тобой в губы, а поцелуйчики в щеку можешь оставить для своих подружек.
Забросив Серёгу, мы вернулись к себе. Хорошо, что в холодильнике осталось много еды со вчерашнего новоселья и мы устроили пир. Солнышко шастала по кухне в халатике, под которым ничего не было. Поэтому, периодически, я мог наблюдать некоторые её прелести, которые под халатиком казались мне ещё соблазнительнее. Пир был прерван и я показал этой наглой провокаторше, что еда — не самое главное дело в жизни мужчины. Я подтвердил это утверждение бурным сексом два раза подряд прямо на кухонном столе, для закрепления, и Солнышко это хорошо усвоила, полностью согласилась и осталась очень довольна, так же как и я. Знают же эти женщины, как правильно носить халаты на кухне. Ну вот откуда Солнышко знает, как соблазнить мужчину, ведь ей только пятнадцать лет недавно исполнилось? Видимо, это знание женщинам передаётся с молоком матери. Вот если она выйдет абсолютно голой на кухню во время приёма пищи, это будет моветон, а если в халатике, который ничего, практически, не прикрывает — это уже будет комильфо. Вот такая у меня французская Эммануэль получилась. Там тоже они в первом фильме на кухонном столе хулиганили. Но у меня она лучше, так как я нашёл и её сердце, и её тело, а не только тело, как поётся в песне из этого знаменитого французского эротического фильма про Эммануэль.
