открылась и на пороге появился штабс-капитан. Обвёл зал глазами, перед этим поморщился, точь в точь как Александр Владимирович.
Быстрыми шагами вошедший приблизился к нашему столику.
— Прошу проследовать к адмиралу.
Сказано это было поручику. Я, хоть и с наградой на груди — нижний чин. Хорошо ещё в ресторан пустили. Дома такое у меня вряд ли получилось.
Да, дома… Сейчас я место, куда попал, как-то незаметно для себя стал домом называть…
Не говоря ни слова поручик встал из-за стола. Я — за ним следом.
Что там опять с адмиралом стряслось? Раз мы его уже спасали…
Оказалось, что во Владивосток мы всё же отправляемся. Это, опять же со слов Александра Владимировича.
Его, как мы в порт вернулись, к Рожественскому пригласили. Ну, или к кому-то ещё. До меня информацию об этом не соизволили довести. Я весь на ветру продрог, пока он вернулся. Что в Мацуяме, что здесь погода какая-то ветреная, да и влажность высокая. Не нравится мне такой климат, но меня кто бы спрашивал.
— Возвращаемся во Владивосток, — на ходу сообщил мне поручик. Мне рукой махнул, чтобы я за ним шёл.
— Матросов и солдат на «Воронеже» опять вывозят, а мы — отдельно…
Ага, мы — значит это и меня касается.
— Генерал-майор Данилов, что возглавляет комиссию по приему пленных в Японии, распорядился Рожественского и его сопровождающих на транспорте «Якут» отправить.
Вот, это правильно. Мне с солдатами и матросами во Владивосток сейчас совсем не с руки вместе следовать. Многие из них на меня обиду затаили. Не допустил я их до адмиральского тела, не дал его на лоскутки порвать. Да, впрочем, он и сам виноват. Как вышел к ним — орать начал, вёл себя не особо подобающе. Нельзя так с народом…
Нет, мы с поручиком себя, конечно, в обиду не дадим, но покалечим ведь многих. Сэнсэй учил по возможности лишний раз кулаками не махать, свои умения направо-налево не использовать. Вот, как в тот раз, когда морячок у меня пол кисета махорки отсыпал. Ну, поломал бы я его, но в этом нет никакой чести воину. Самый лучший бой — которого ты избежать смог. Так же, кстати, дед всегда говорил — самая лучшая операция, которую не понадобилось делать, получилось её избежать или предупредить. Ну, а он — врач от Бога. Так все говорят, не только друг его Соломон Соломонович.
Вот, опять я настоящий свой дом вспомнил. Не тот, в который я на «Якуте» возвращаюсь, а тот, который где-то там остался. Вроде и не малыш, а иногда так сердце защемит… Ну, хоть плачь.
Уже на транспорте, когда в море вышли, адмирал нас к себе пригласил. Вернее, опять Александра Владимировича, ну и меня, как бесплатное к нему приложение. Что ни говори, тут сейчас в России сословный строй.
Александр Владимирович — дворянин. Зиновий Петрович — тоже.
Причем, поручик в дворянской иерархии повыше адмирала будет. Он — потомственный дворянин, из знатного древнего рода. Не какой-то там личный, который свой статус и по наследству передать не может.
Ещё одно сословие — духовенство. Оно тут делится на черное и белое. Черное — это монахи. Белое, это священнослужители, не связавшие себя обетом безбрачия. Так, в селе Федора батюшка пятерых детишек имел, а когда я в армию от общества не совсем по своей воле отправлялся, попадья опять с большущим животом ходила. Пока я на Дальнем Востоке геройствовал, батюшка скорее всего ещё одного наследника настрогать сподобился.
Следующее полу привилегированное сословие — казачество. Это военно-служилые люди. Обязаны они нести службу со своим снаряжением. За это их освобождают от налогов, на каждого мужика в семье тридцать десятин земли дают и выплачивают пособие на полевые работы. Почти все казаки — люди зажиточные. Ну, есть и голытьба. Так, просто работать на земельке-то надо…
Мещане — мелкие служащие, прислуга, городские ремесленники, студенты из семей от сохи и бороны…
Купечество. Чтобы купцом стать, ты сначала раскошелься, денежный взнос уплати, а то так мещанином-мелким торговцем и останешься. В зависимости от товарооборота купцы тут на три гильдии делятся. У первой и второй такие же привилегии как у дворян и духовенства. В случае провинности даже телесным наказаниям они не подвергаются. Мне же, в морду дать — да, запросто…
Крестьянство — самое низшее и многочисленное сословие. Их почётная обязанность — с утра до ночи работать и платить налоги.
Зиновий Петрович не в настроении. Как будто червь его какой внутри точит.
Поблагодарил нас за охрану собственной персоны. На «Воронеже» ему не до того было.
— Чем после демобилизации собираетесь заниматься, молодой человек? — сказано мне было, причем, даже и доброжелательно. Ну, я же — его спаситель.
— Обучаться в Императорской Военно-медицинской академии, — отрапортовал я.
Рожественский перевёл взгляд с моего лица на Знак отличия Военного ордена.
— Похвально, весьма похвально…
Глава 10 «Шкурное дело»
— Шотландец…
Александр Владимирович постучал по переборке каюты, где мы с ним были расквартированы.
Я — не по чину, но поручик как-то там это дело решил. Ещё и заслуги у меня веские были…
В общем, залетела ворона в высокие хоромы.
— В Абердине «Якут» с верфи сошёл, — продолжил Александр Владимирович видя моё недоумение. — Кстати, весьма знаменитый кораблик.
— Чем же?
Ну, сейчас поручик опять что-то такое выдаст… Историю какую-то занимательную. Ему бы книги писать — мог озолотиться…
— В начале девяностых это судно было выкуплено Морским ведомством для снабженческих рейсов, а также для охраны котиковых промыслов на Командорских островах. Американские браконьеры там без зазрения совести вели свой незаконный промысел… Японцы, тоже не отставали.
Поручик вынул из кармана портсигар, вопросительно на меня посмотрел.
— На воздух? — предложил мне Александр Владимирович уже привычно.
— Пойдёмте, — не стал возражать я — нам в каюте-то спать ещё предстоит.
— Так вот, — продолжил поручик уже на палубе. — Что сторожишь, то и имеешь. В конце навигации девяносто четвертого года во Владивостоке в определенных кругах распространилась информация об ожидаемом привозе караулом Тюленьего острова крупной партии шкур котиков. Добыли де те их браконьерским путём. Причем, доставить их должны были на одном из судов, которые эти самые промыслы и охраняли. Стали тогда осматривать вышеназванные корабли при приходе их на рейд до схода караула на берег. На «Якуте» и нашли почти сто шкурок. Начальник караула пояснил, что это шкуры котиков, употреблённых караулом для питания. Он де их собирался сдать в казну по прибытии во Владивосток, но не успел по известным обстоятельствам.
Поручик затянулся, поёжился. На палубе было свежо. Это — ещё мягко сказано. Я уже покурил, и был не против вернуться в тёплое помещение.
— Буквально в том же месяце в одной из японских газет промелькнула информация о том, что некая известная гамбургская компания, торгующая мехами, получила пять тысяч котиковых шкурок от российских офицеров, которые котиковые промыслы и охраняют. В Морском министерстве разразился скандал, управляющий приказал немедленно разобраться с этим делом и самым строгим образом наказать виновных. Так и началось нашумевшее «шкурное дело». Всех причастных к нему офицеров доставили во Владивосток. Даже тех, кто уже к тому времени на Балтике служили…
Между тем, мы вернулись в каюту.
— Следствие показало, что начальник караула Тюленьего острова лейтенант Горшанов организовал массовый убой котиков. Вовлёк в это личный состав караула, а если кто из подчинённых отказывался — того запирали на несколько дней в сарай и не кормили. Заготовили тогда более тысячи шкурок котиков, доставили их на «Якуте» во Владивосток и продали. Денег Горшанов получил не мало. — Александр Владимирович криво ухмыльнулся. — Они ему весьма нужны были, имел он пристрастие к морфию…
В дверь постучали. Александра Владимировича просили через полчаса к ужину.
— Так вот, свято место пусто не бывает. Горшанова в другое место служить перевели, нового лейтенанта на остров назначили. Тот тем же самым занялся. Так же привлек к этому делу караул, пообещав каждому по триста рублей выдать на руки. Заготовили шкурок много. Первую партию в количестве трёх тысяч вывезли с Тюленьего на шхуне «Котик», а вторую — опять же на «Якуте». Упаковали их в ящики и промаркировали как казенный груз. Затем шкурки были переправлены в Лондон на аукцион. В следующем сезоне, уже третий по счёту лейтенант тем же промышлять задумал. Опять с участием своих подчиненных из караула. Котиков били тысячами, через Японию отправляли в Европу. Там с аукциона они шли просто нарасхват. Наконец, браконьеров и вывели на чистую воду. Помогла статья в японской газете. Правда, не всех. Кто
