ещё слушался штурвала. Вверх! В облака, пока расчёт не перезарядил орудие. Скорости должно хватить. Ручка до предела на себя, ноги рефлекторно упираются в дно кабины, чтобы ещё больше отклонить чертов штурвал, натужно ревёт мотор и Эмиль по-звериному рычит вместе с ним. Выше, выше, спрятаться в чёрном сумраке. Вдруг с земли в воздух вздымается несколько трассерных верениц. Пули бьют по «пузу» «Везунчика». Эмиль даже ощутил, как несколько звонко ударили по сковородке. И вдруг куда-то девается мощность. Взгляд утыкается в топливомер, стрелка которого безжалостно стремится к нулю. Бак пробит, он теряет топливо. Мотор захлёбывается и машина уходит в сваливание, не достигнув спасительных облаков. Но есть скорость и запас по высоте. В голове проплывает образ карты, и отмеченные поля на Востоке от города. Там он сможет сесть. Он дотянет. Новая порция пуль решетит хвост. Вспышка разрыва прямо перед глазами. Эмиль на секунду слепнет от неё. Самолёт прорывается через дым и огонь и взору Лётчика открывается величественный Собор святой Софии, облеплённый ликами святых и горгульями. «Везунчик» несётся прямо на него. Это последний шанс. Юркнуть за постройку, укрывшись от огня и выйти прямо на поля. Эмиль дёргает штурвал влево, рассчитывая пролететь между двумя шпилями. Ещё один разрыв толкает самолёт в сторону и тот цепляет крылом один из них. Машина начинает бешено вращаться. Из последних сил Эмиль направляет её на деревья и свет в его глазах тухнет.
По ощущениям прошло не больше секунды. Лётчик очнулся от попадания капель дождя на лицо. Он висел на ремнях вниз головой, пристёгнутый к сидению. Безжизненный остов «Везунчика» напоролся на ветки высоченной сосны, и теперь буквально лежал на них. Земли не было видно из-за плотно сбитой хвои. Около минуты парень провисел так, боясь пошевелиться, прислушиваясь к окружающим звукам и к собственному телу. Дерево трещало под напором ветра, а к звукам грома примешивался гул бешено бьющегося сердца. Эмиль понял, что остался невредим. По крайней мере он не чувствовал боли, он даже попробовал пошевелить руками, те ужасно тряслись но сохраняли подвижность и слушались. Первым делом Эмиль потянулся к своему мешку, который хранился под сидением. Но стоило ему немного смесить тело, он почувствовал, как проседает и соскальзывает с ветвей самолёт. Эмиль так и застыл в скрюченной позе, с заброшенной под сидение рукой. Его пальцы уже касались шероховатой поверхности сумки. Медленно, не дыша, он довёл руку до вещмешка и ухватил его. Ещё нескольких мучительных минут ему стоило вытащить кладь. Самолёт ещё немного просел, что-то затрещало под ним. Ещё одно движение, один сильный порыв ветра и самолёт соскользнёт, забрав своего хозяина с собой и раздавив его своей массой. Выход был только один. Расстегнуть ремни и постараться ухватиться за ветку, которая торчала чуть выше его лица. Тогда обломки самолета проскользнут мимо, а он останется на дереве и спустится сам. Но действовать нужно было быстро. Зажав мешок в зубах, Эмиль одну руку положил на замок, фиксирующий ремни, а вторую подтянул ближе к ветке. Тело приходилось держать в полусогнутом состоянии, чтобы дотянуться до неё. Нажав на кнопку замка, Эмиль резко выпрямил ноги, чтобы достать до спасительной ветки, но замок заклинило, и одна из полос ремня осталась на левом плече. Правая рука не выдержала и соскользнула с ветки. Эмиль понял, что падает вместе с обломками вниз. Уже в воздухе он выпутал руку из ремня и буквально наткнулся на очередную ветку, повиснув на ней. Заныли от удара рёбра. Кожа горела от ссадин и порезов, но он выжил. От звука падения аэроплана с соседних деревьев взлетели птицы. Вслед за аэропланом полетела сумка, выпавшая изо рта. Эмиль тяжело дышал, и хватал языком крупные капли дождя. Держаться было тяжело. Нащупав ногами соседнюю ветку, Лётчик начал спускаться. Ещё никогда ощущение твёрдой земли под ногами не приносило такого блаженства. Действие адреналина прошло и парень почувствовал, что промок до нитки, разодрав свой «бомбер». Кончики пальцев уже немели. Он быстро замерзал. Из разорванного кармана куртки при каждом движении чуть не выпадал Магнум. Эмиль достал его, нашёл мешок и нагнулся над ним. Вытаскивая свитер, Эмиль думал над тем, что это было. Неужели его сбили свои. Тупее ситуации не придумаешь. А если не свои? Но наступление только в пять, времени ещё с запасом. Может авангард противника выбил наших с передовых позиций и окружил город? Гадай, не гадай, а всё равно нужно пробираться к городу. Он упал совсем не далеко, не более получаса пешком. Взгляд сам собой упал на циферблат. 22:08. Карты всё ещё были пристёгнуты к его бедру.
— Стоять! Брось пистолет! Живо! — Мужской голос прервал размышления Эмиля. Он доносился откуда-то из-за спины, в метрах четырёх или пяти.
— Эй, спокойней, я… — Эмиль попробовал повернуться, но звук щёлкнувшего затвора остановил его.
— Стоять! Убью! Руки вверх! Брось пистолет!
— Ладно, ладно. — Парень повиновался, Магнум упал в мокрую траву.
— Что ты здесь делаешь, солдат? Что за подразделение? Медленно повернись и покажи документы. — Голос звучал растеряно, человек явно не ожидал встретить тут Эмиля. Лётчик понял, что мужчина не относится к числу тех, кто его сбил. В голове боролись две мысли. Солгать или ответить правду. Кто держит его на прицеле? Свой патрульный или чужая разведка?
— Первое разведуправление. Лётчик. — Эмиль медленно достал карточку в тёмно-вишнёвой обложке и развернулся. Среди деревьев он разглядел одиночный силуэт с вскинутой винтовкой.
Возникла долгая пауза. Этой паузы хватило для понимания, он не угадал.
— Что ты здесь делаешь?
— Меня сбили, очевидно.
— На колени! Руки за голову!
— Спокойней, мужик. — Эмиль тяжело сглотнул. Колени не гнулись. В голове проносились тысячи мыслей, но ничего полезного в них не было. Словно напоминая о себе, зашкрябал по носкам небольшой нож, который лётчики носили в голенище сапог.
— На колени я сказал, а то пристрелю.
— Пристрелишь, пристрелишь. — Эмиль начал медленно приседать, переведя взгляд на груду обломков «Везунчика». — Эй а это кто!?
Эмиль показал куда-то за спину мужчины, а сам что есть силы прыгнул за покореженный остов. Он сильно рискнул и уже в падении понял, что голос его сорвался и сфальшивил. Пуля, пробившая ему правое плечо, подтвердила это. Вскрикнув, Эмиль упал за обломками. Он лежал не дыша. Он ждал, вынимая нож из сапога и крепко сжимая его в ладони.
— Эй! Эй! Вылезай, сука, а то пристрелю. — Голос приближался, обходя самолёт. — Вылезай, слышишь? Вылезай, жизнь оставим. Эй, лётчик?
Плечо ужасно жгло. Но Эмиль заставлял себя расслабиться. Грудь начало ломить от желания глубоко вдохнуть,
