— Сколько немцам нужно времени, чтобы подготовиться к удару по Польше?
— Тут как дело пойдет. Танковый корпус немцам в любом случае нужно восстанавливать, а это примерно четыреста-пятьсот танков. Решения были приняты уже в марте, так что к сентябрю, скорее всего, будут готовы. Даже с запасом. По нашим сведениям, кто-то им очень сильно помог в плане организации промышленного производства.
— Что вы имеете в виду?
— Бурные перестановки в руководстве Рейха оказались вполне осмысленными играми, приведшими, например, на волну успеха Шпеера.[43] Очень, я вам скажу, талантливого специалиста, который самым стремительным образом стал раскрываться на посту рейхсминистра вооружений и боеприпасов. Кроме того, насколько мне стало известно, адмирал Канарис начал добиваться успехов в области промышленной разведки.
— Вот как? — удивился хозяин кабинета. — И кого же он смог обчистить?
— Не поверите, Великобританию.
— Действительно, не поверю. Неужели Чемберлен решил прикормить их?
— Что ему еще остается? Да, он теперь будет прикладывать все усилия к тому, чтобы всемерно укрепить Германию для войны с СССР. Он раскусил наш ход и теперь пытается выжить.
— Тем лучше, — произнес молчаливый толстяк. — Чем сильнее будут противоборствующие стороны, тем масштабнее окажутся разрушения.
— Может быть, и мы подбросим пару поленьев?
— Не стоит, — покачал головой хозяин кабинета. — Лишние финансовые затраты нам не нужны. Берлин с Москвой и так вполне неплохо справляются. Главное, им сейчас не мешать. А вообще очень интересная ситуация получается — мы и дельцы из Сити делаем ставки на двух бойцовых собак, которым предстоит большая драка насмерть. Они и так уже ходят, рычат друг на друга, так мы их еще и подначиваем. Дразним. Только вот цена поражения для нас разная. Мы теряем только инвестиции, но сохраняем лицо и можем вполне продолжать сотрудничество с собачкой-победителем, которая нас не в состоянии достать. Лондон же рискует своей головой, потому что если наш волкодав загрызет их породистую немецкую овчарку, то мелкую английскую таксу, сидящую на своем острове, не ждет ничего хорошего. Им припомнят все. Интересный расклад. А главное — мы тут ни при чем. Русские сами воруют у нас технологии, а торговля… так что торговля? В ней ничего грешного нет, — подвел итог толстяк.
— Вы очень оптимистичный, мой друг, — отозвался хозяин кабинета.
— Мы знаем о большинстве советских разведгрупп, которые действуют под прикрытием гангстеров и прочих бандитов. Если потребуется, то прекратим их тяжелый труд. В том числе с полным упокоением. А без наших технологий, которыми мы с ними великодушно делимся, они ничто. Даже с тем сырьем и промышленными мощностями, которыми потенциально они могут обладать. Слишком серьезен отрыв. Что они реально могут нам сделать? Призовут на наши головы какую-нибудь божественную кару силой в тысячу солнц?
— Не зарекайтесь, друг мой, не зарекайтесь. Конечно, в целом вы правы, но никто из нас не застрахован от случайностей или упущения какой-нибудь на первый взгляд малозначительной, но очень важной детали. Кроме того, ученые не раз уже выкидывали номера, совершенно спутывающие нам карты.
— Но мы всегда оказывались на коне.
— Безусловно. Однако, я считаю, нам лучше все же работать аккуратнее, прикрывая свой зад на случай какой-то неприятности. Думаю, никто из присутствующих не будет рад советским войскам в Нью-Йорке. Как, впрочем, и нацистским.
— Вы что-то очень переживаете. Неужели боитесь?
— Да. Вероятно, боюсь. Понимаете, Советский Союз вдруг начал играть на совершенно ином уровне. Как будто это не вчерашние крестьяне, только обучившиеся читать и писать, а солидные люди. Вспомните Испанскую кампанию. Вас не смущает тот факт, что Москва не только своевременно включилась, постаравшись получить для себя наибольшую выгоду, но и очень тонко поняв момент, отступила. Красная линия была не пройдена. А популярность левого крыла вообще и Советов в частности в Европе повысилась. Их стало больше людей воспринимать как защитников простых и обездоленных. И это, несмотря на то что Москва практически ограбила Мадрид. А потом еще и людей с квалификацией вывозила. Да что говорить — до сих пор они уезжают с попустительства Франко, который не желает иметь в своей стране социалистов, коммунистов и прочую нечисть. А Чехословакия? Ведь что мешало Советам надавить на Гаху и поставить его на место? Ничего. И если бы мы имели дело с обычными пролетариями, то так и было бы. И Москва бы оказалась кровожадным захватчиком и тираном в глазах европейцев и американцев. А так — красная линия не была преодолена и снова Советы вышли защитниками. Чехи хотели защищаться? Они им помогли. Легитимно избранное правительство посчитало левые силы бандитами? И опять Москва помогла решить эту проблему, предложив всем желающим чехам и словакам уехать в СССР с получением гражданства. Да и с эпизодом на Халхин-Голе все очень непросто. Совсем не просто. И чем дальше я наблюдаю за нашей европейской партией, тем сильнее пугаюсь.
— Думаете, что там сидит какой-то серьезный игрок, который прикидывается дураком?
— Похоже именно на это. Советы формально проиграли Испанию и Чехословакию, но получили выгоды от этих поражений намного больше, чем могли бы обрести при победе.
— Вы слишком пугливы, друг мой. А даже если и допустить, что Москва в курсе той роли, которую мы ей отвели, то тем лучше. Это означает, что она выполнит дело с большей вдумчивостью. Ведь в этом случае до голов в Кремле вполне должно дойти, что или они разрушают Европу, или Европа разрушает их. Вряд ли кто-то из них решится на самоубийство. Так что, все под контролем. В этой войне будут только одни победители — мы.
ЧАСТЬ 3
ПЯТЫЙ РАЗДЕЛ ПОЛЬШИ
В помощь голодающим полякам Советский Союз послал большую партию яиц в оригинальной упаковке — в галифе…
18 июля 1939 года. Москва.
Большой Кремлевский дворец, Георгиевский зал, закрытое совещание советско-германской конференции.
— …таким образом, мы сможем добиться полного устранения недопонимания в советско-германских отношениях, дабы неприятного инцидента, подобного тому, что произошел в Чехословакии, больше не повторилось, — подвел итог своей речи Риббентроп.
— Мы также с радостью пойдем навстречу нашим германским друзьям, — ответил ему Молотов. — Но хотелось бы уточнить несколько вопросов. — Он сделал паузу. Обвел глазами всех присутствующих. И продолжил: — Совет народных комиссаров Советского Союза выступил с инициативой от десятого числа сего месяца к назначенному на второе августа XIX съезду ВКП(б) с предложением провозгласить СССР полноправным наследником Российской империи. И, соответственно, взять на себя все ее права и обязательства. В связи с чем, я хотел бы предложить уточнить наши взаимные интересы с учетом этой небольшой, но очень важной детали.
