Но озвучивать свои мысли лейтенанту я не стал, а послушав еще какое-то время тертого уполномоченного и уточнив все нужные сведения, просто с ним распрощался.
Только вот уехать Ивану не дали. Лишь он подошел к лошади, как посыльный затребовал уполномоченного в штаб, а подошедший чуть позже Гусев, объяснил, что Смирнова на неделю кладут в госпиталь. Ранение у него есть, так что лучше пусть руку подлечит, чем в самый ответственный момент его захватят в плен лесовики. Мда... это Серега правильно придумал. Иван ведь постоянно в разъездах и нет никакой гарантии, что именно в этот момент не сработает закон подлости и его не захватят. А так – в госпитале отлежится и выйдет когда уже все закончится.
В общем, после ухода лейтенанта мы всей группой стали прикидывать план дальнейших действий. Только вот Гусев сразу начал скептически морщится, но помня слова Ивана Петровича о предоставлении нам в предстоящей операции свободу принятия решений, особо не возражал.
Вот так и получилось, что уже на следующий день мы издалека вели наблюдение за хутором Ломзицкого. И кстати этот день нам практически ничего не дал. Хуторок был неотличим от тысяч ему подобных. Жило там было всего двенадцать человек, включая дедов баб и ребятишек. Мужиков средних лет на нем не было вообще, правда остальные жители без них обходились вполне сносно. И что характерно – все были при деле: даже маленькая, лет пяти девчушка, вовсю обхаживала огромный выводок кур и гусей, которые были с нее ростом. То есть картина просматривалась самая мирная и идиллическая.
А на второй день, то есть за неделю до начала операции, мы обратили внимание, что один из сыновей хозяина, сразу после обеда, прихватив с собой двух сестренок намылился в лес. Наблюдающий за этим Змей тихо констатировал:
– По ягоды пошли. Вон, лукошки с собой прихватили.
Проводив взглядом ребятню, я скомандовал:
– Гек, Жан – проследить.
Может они конечно и за ягодами пошли, но проверить не мешало бы. "Невидимки" Шмеля, группу которого я вытребовал себе в помощь и которые подменяли нас ночью, докладывали, что под утро на хуторе взбрехали было собаки. Как будто услышав шум залаяли и тут же заткнулись, учуяв знакомый запах. Света на объекте наблюдения никто не зажигал, поэтому что-то более определенного Шмель сказать не мог. И вроде бы мелочь совершенная – мало ли от чего собачки ночами гавкают, но пунктуальный Шмель счел нужным доложить об этом факте.
А я тоже не собирался ушами хлопать и поэтому послал сейчас посмотреть – где именно ребятишки будут собирать свою бруснику, или за чем они там пошли. И как часа через три выяснилось – правильно сделал, что послал! Девчонки, те старательно наполняли лукошки, а вот пацан не столько уделял внимания сбору ягод, сколько обследованию тех мест, где могли быть советские "секреты" или патрули. Во всяком случае, из доклада Гека, я сделал именно такой вывод. А тот еще прибавил:
– Девчата было пристроились малинник обдирать, километрах в полутора отсюда, но мальчишка потащил их дальше – километров за пять, аж до сухого лога. И по пути всю дорогу петлял, заглядывая куда только можно.
Я тогда многозначительно посмотрел на своих ребят, но они мои выводы подвергли обструкции. Тот же Марат например, выдал:
– Это ни о чем не говорит. Мальчишку как более старшего послали приглядывать за девчонками. И вообще, сбор ягод дело вовсе не мужское, вот он этим и не занимался. А то, что к сухому логу пошли... Гек, ты там малинник видел?
– Видел.
– Ну и как?
– Ягод целая куча. Они свои лукошки за полчаса доверху набрали.
– Вот – Шах победно посмотрел на меня – это говорит только о том, что пацан у нас знающий и поэтому отвел своих сестренок в более "богатое" место.
Но я выдвинул контраргумент предположив, что этой ночью на хутор приходил "пропавший" сын Ломзицкого и передал какое-то указание папашке, а тот при помощи младшей ребятни начал его выполнять. И еще – Юзеф скорее всего приходил далеко не в первый раз, просто до этого за хутором никто не наблюдал. После этих слов даже Гек не выдержал:
– Илья, ну ты вообще уже... Это ведь обычные хуторяне, а не разведсеть НКВД в тылу противника.
Я в общем-то и сам чувствовал что переборщил, поэтому ответил:
– Мужики, может я и гоню, но места в предстоящей операции уже распределены. И мы этот квадрат для наблюдения сами выбрали. Вот и будем плясать от того, что кругом одни прендегасты, в смысле враги. И вести себя соответственно. Связан Ломзицкий с АК, не связан – время покажет. А пока мы будем блюсти свой участок ответственности и наблюдать как за пейзанами, так и за всем происходящим в этом районе. Может чего и накопаем... Всем ясно?
– Ясно...
Хм.. еще бы им было не понятно. Деваться-то все равно некуда, поэтому надо контролировать свой район от и до, включая все шевеления, передвижения и уточняя складки местности.
Идущий впереди меня Гек неожиданно остановился вскинув руку и я, отвлекшись от воспоминаний тормознулся, присев на колено и контролируя местность слева по ходу движения. Остальные разведчики тоже присели, но Леха так и остался стоять, странно шмыгая носом. Через несколько секунд поняв, что больше ничего не происходит, я тихо спросил:
– Что там?
Пучков по-собачьи втягивая воздух помолчал, а потом виновато ответил:
– Показалось...
– Чего показалось?
– Как будто жратвой пахнуло...
Я тоже начал принюхиваться, но лес пах лесом. Прелыми листьями, свежестью, болотом находящимся невдалеке. Так мы нюхали темноту где-то с минуту, до тех пор, пока подошедший Змей, беззлобно ткнув Лешку в загривок не сказал:
– У-у-у желудок! Когда кажется – креститься надо.
Я на это только зубом цыкнул и уже хотел дать команду к продолжению движения, как вдруг Жан подал голос:
– Командир, а ведь и мне показалось...
Оп-па! Это что – двойной глюк? С другой стороны – Гек конечно проглот еще тот, но вот на пустом месте тревогу поднимать не станет. Про Даурена, вообще молчу...
Я опять пошмыгал, но ничего не учуяв, растерянно почесал щеку. И что дальше? Можно конечно выкинуть их слова из головы и топать на базу, но вдруг это был не глюк? И если не глюк, то что это могло значить? Просто так, в глубине леса жратвой пахнуть не будет. И ведь ни костра не видно, ни дымом не пахнет. Уж запах дыма человек способен учуять на многие сотни метров, если не на километры. Говорят что даже одну молекулу в кубометре воздуха распознать может и все из-за того, что наши предки, живущие на деревьях, очень сильно боялись лесных пожаров. Что нибудь другое – это уж как повезет, но вот дым человек унюхает на раз. Только дымом-то не пахнет... пахнет по утверждению этих двух орлов – едой. Может действительно – показалось... а вдруг нет? И как проверить? Я еще раз почесал репу, а потом, озаренный внезапной идеей, тихо скомандовал: