– Жан, десять шагов назад и заткнуть уши!
Искалиев удивленно пожав плечами, молча выполнил указание а остальные так же молча вытаращились на меня. Но объяснять я ничего не собирался – сейчас сами все поймут. Просто подойдя вплотную к Геку, спросил:
– Какой именно жратвой тебе пахнуло? Борщом, кашей, хлебом, тортом "Наполеон"?
– Не... не тортом – Лешка какое то время прислушивался к себе, а потом неуверенно ответил – вроде как консервами разогретыми... ну... говядиной с овощами.
Ага, понятно. Уперев палец ему в грудь я сказал:
– Теперь ты – молчи, а ты – я кивнул Марату, который похоже начал догадываться что к чему – тащи сюда Жана.
И повернувшись к подошедшему радисту задал тот же вопрос:
– Какой ты запах унюхал? В смысле – какой едой пахло?
Искалиев, так же как и Лешка полминуты назад, задумчиво уставился куда-то вглубь себя, пошевелил кончиком приплюснутого носа и выдал:
– "Альтер маном" пахло. Разогретым. Я еще подумал, что "старику" здесь взяться вовсе неоткуда, а тут как раз Гек всех остановил...
Значит – "стариком"... Хм... хм, очень интересно. "Стариком" фрицы называли свои мясные консервы из-за наклейки на банке. И выходит, что пацаны учуяли один и тот же запах... То, что остальные ничего унюхать не могли, это можно понять – тут от очень многих факторов все зависит и конечно от концентрации запаха. Да и курево сильно нюх отбивает. А наша "глюкавая" парочка как раз не курит – Лешка бросил полгода назад, а Даурен вообще по жизни этой дурной привычки не имел... Поэтому в отличии от остальных "паровозов", они вполне могли почуять самый слабый посторонний запах. И это может значить что...
Полет моей мысли был грубо прерван нетактичным Змеем:
– Гы! А я понял, зачем ты Жана в сторону отгонял и заставлял уши заткнуть. Чтобы он не услышал, что именно тебе Гек говорил и не нарушил чистоту эксперимента!
Раздраженно отмахнувшись, я ответил:
– Молодец! В расположение вернемся, возьмешь с полки пирожок – за догадливость!
Женька обиженно надулся, а стоящий рядом Марат тихо спросил:
– Думаешь все-таки – "схрон"?
– Еще не знаю. И искать смысла нет – сейчас мы все равно впотьмах ничего не найдем. А вот завтра надо будет тут пошариться... Только это место как-то отметить надо – ориентиры взять.
Мой зам кивнул и принялся осматриваться. Я тоже какое-то время крутил головой в какого-нибудь особо приметного объекта, но найти его посреди темного леса оказалось довольно проблематично. В конце концов, на фоне облитого лунным светом неба, глазастый Жан увидел кряжистое дерево с расщепленной верхушкой. Прикинули расстояние до него, потом до дышащего, булькающего и вообще живущего своей жизнью болота, но я все равно остался недоволен:
– Завтра, мы это место хрен найдем. Так что берем азимут на ту ломанную верхушку и считаем шаги. Хоть приблизительно, но привяжемся.
Гек скептически хмыкнул, предложив:
– Может хоть зарубки маленькие и незаметные оставим? А то ведь утром полдня будем этот пятачок искать...
– Я тебе такую зарубку поставлю, что к Жану в единоверцы без дополнительных обрядов попадешь! Так что топай тихо, считай шаги и паси приметные ориентиры!
Пучков вздохнул и заткнулся, а еще через несколько минут, задумчиво молчащий Искалиев, до этого бесшумно топающий следом за мной, тихо пробурчал:
– Я – атеист. Комсомолец. А то что обрезанный, так это дедушка тайком от родителей постарался...
– Не парься, сказано было образно. Мы тут все одной веры – Советской. Но деда своего при случае все равно поблагодари. На таких дедах мы еще тысячи лет стоять будем...
Даурен удивленно засопел, но я свои слова объяснять не стал, так как дошел до нужного дерева, оказавшегося ясенем и закончил счет:
– Пятьдесят четыре, пятьдесят пять...Двести пятьдесят шесть. Так?
Остановившись, я оглядел свое воинство, интересуясь, сколько они насчитали. У всех вышло приблизительно такое-же число. А я еще раз глянув на компас, махнул рукой:
– Все – уходим. Нам еще часа полтора пилить, так что бодрее, бодрее.
И мы наддали в сторону места базирования.
– Где говоришь этот проглот запах тушенки унюхал?
Гусев, прищурив глаз от попадавшего в него дыма, протянул мне карандаш.
– Вот в этом районе, километрах в восьми отсюда. Видишь, в сторону болота, как будто полуостров выдается? Вот на этом самом полуострове, где-то в его основании.
– Угу – Серега посмотрел на карту, задумчиво постукивая пальцем по столу – А там что – возвышенность? Судя по горизонталям, превышение над болотом – больше двадцати метров.
– Да, сначала – бугор, потом постепенный спуск и резкий обрыв. Метров шесть, как минимум. Дальше – осинник метров на двести, переходящий в болото.
– И что думаешь?
– Даже не знаю. Сначала азарт был, но пока сюда доскакали, более трезвые мысли в голову приходить начали. Уж больно место для блиндажа неудобное. Если прижмут, уйти можно только на северо-запад, все остальные направления болото отсекает. ОУНовцы на такое никогда бы не пошли. Да и не могли поляки ОУНовские нычки знать. Завтра конечно посмотрим, но скорее всего – мужикам показалось...
– Знаешь – Гусев затушил сигарету и откинувшись на спинку стула, заложил руки за голову – в прошлом году, когда тебя от нас уже забрали, я встретился со знакомым СМЕРШевцем "волкодавом". Старинный приятель... Посидели, отметили встречу, поговорили...
– О бабах?
– Да ну тебя! – командир сел ровно, положив руки на стол и продолжил – Короче. Он мне рассказал, что они как-то мельниковский бункер так же нашли – по запаху. И тоже – чисто случайно. Только при них собака была, которая его и учуяла.
– Пхе! Мой Гек не хуже любой собаки вкусняшки чует! Но здесь есть одна неувязка. Заранее поляки никак не могли тут свою нычку организовать. Украинских же "схронов", они просто не знают.
– Сам ты – "пхе"! А насчет поляков... тут ведь Волынский укрепрайон был, еще до тридцать девятого года. Он правда восточнее располагался, но не исключено, что с тех пор кое-какие чисто польские замаскированные блиндажи здесь сохранились. И бывшие армейские офицеры, которые теперь входят в АК, о них вполне могли знать и сейчас сообразно случаю использовать. Как ты сам говорил – "руководство, в случае провала, попытается отделиться от основных сил и затаиться в тихом месте". Тише места не придумаешь. "Загонщикам" и в голову не придет, что кто-то может сам себя в такую ловушку загнать, поэтому по полуострову они просто проскочат и уйдут дальше – на северо-запад. Что – разве не так? Тебе бы пришло в голову вести активные поиски на этом пятачке?
