Джулиана уже понимала, что заострять внимание на этой теме не следует, но… ей так хотелось узнать подробности! Ей на самом деле было важно выяснить, здесь ли все еще Пруденс и не выскочит ли она в самый неподходящий момент из-за угла словно чертик из табакерки. Впрочем, Джулиана не исключала, что у Патрика на сей счет могли быть свои соображения, поэтому с трудом, но подавила желание расспросить служанку.
Супруг ждал ее в холле. Его волосы были по-прежнему всклокочены, а подбородок украшала трехдневная щетина, но сердечко Джулианы все равно сладко екнуло при виде карих глаз, устремленных на нее.
– Так ты уверена, что не желаешь вернуться в нашу спальню?
Его восхитительный глубокий баритон не смог заглушить звяканья столовых приборов и приглушенного смеха, доносившихся из столовой. Когда Патрик коснулся ее тонкого запястья, нежные волоски на коже тотчас встали дыбом.
– Я… ну то есть… – забормотала обескураженная Джулиана, не понимая, отчего они еще не устремились в направлении спальни.
– Судя по звукам, гости уже расселись за столом, и все уверены, что мы с тобой еще в постели…
Джулиана была потрясена тем всплеском чувств, что вызвало в ней одно-единственное его прикосновение.
– Но мы должны предстать перед… всеми! – Она понимала, что пропустить завтрак было бы грубейшей тактической ошибкой, и, преодолевая себя, высвободила руку. – У нас еще будет время для… этого, Патрик. Я не намерена потакать глупым сплетням – не желаю, чтобы о нас судачили.
Она и вправду не желала, чтобы гости шептались о том, что она с новым графом Хавершемом наверху в спальне занимается… ужасными вещами, хотя всем сердцем жаждала вернуться в постель и вновь предаться этому «кошмару»…
Патрик галантно предложил ей руку, и они вместе пересекли порог столовой.
Джулиана всегда обожала триумфальные появления на публике, но на нее устремилось столько недоброжелательных взглядов, что она поежилась. Все разговоры тотчас смолкли, по паркету зашаркали стулья – это поднимались джентльмены, затем последовали невнятные приветствия и торопливые представления…
Направляясь к своему месту за столом, Джулиана краешком глаза заметила укоризненный взор отца и мысленно принялась составлять список его недовольств: ее не вполне подходящий наряд, опоздание, а главное – то, что она вышла замуж за джентльмена, которого большинство из присутствующих гостей считали хладнокровным убийцей…
Когда Джулиана села за стол, на нее тотчас уставились две пары одинаковых девичьих глаз. Похоже, что со временем обе станут настоящими красотками, но пока больше напоминали гадких утят. Должно быть, это сестрички Патрика, решила Джулиана, избегая смотреть прямо на девочек. Год назад, на празднике, они носились вихрем по всему дому, но за это время сильно подросли и сидели теперь, чинно выпрямившись и сложив ручки на коленях. Джулиану поразило, насколько они повзрослели. Впрочем, многое переменилось за эти одиннадцать месяцев, так что неудивительно, что и девочки сильно изменились…
Когда джентльмены вновь уселись, Джулиана всех одарила светской улыбкой – той самой, которой одаривала в танце кавалера, ощущая сквозь перчатки, как потеют его руки. И всецело сосредоточилась на весьма непростой задаче: получить удовольствие от завтрака. Или по крайней мере сделать вид, что получает…
Гости сидели со столь постными физиономиями, что им следовало бы подать лишь яйца всмятку и свежую выпечку, однако стол буквально ломился от яств. Когда Джулиана потянулась к блюду с копченой сельдью, мистер Блайт, кузен Патрика, склонившись, обратился к ней:
– Леди Хавершем, мне не вполне ясны обстоятельства, сопутствующие вашему приезду. А судья заранее проинформирован? – В его голосе слышалась плохо скрываемая враждебность. – Учитывая то обстоятельство, что вы обязаны дать показания на процессе, уверен, он пожелал бы знать о вашем возвращении!
Уставившись в тарелку, Джулиана прикидывала, что бы ответить. Она встречалась с мистером Блайтом на ноябрьских празднествах в имении, и он показался ей весьма заурядным молодым человеком. Сегодня ее впечатление о нем ни на йоту не переменилось.
– Разумеется, вы вполне можете доставить себе удовольствие, сообщив судье о моем появлении здесь, – заговорила она наконец, вложив в свои слова все отвращение, какое испытывала. – И не забудьте сказать ему также и то, что я не произнесу на суде тех слов, которых он так от меня ждет. Ибо жену нельзя принудить свидетельствовать против мужа.
Джулиана услышала, как по толпе прокатился приглушенный шепоток.
Впрочем, мистер Блайт не обратил на это внимания.
– Тогда какое же это, во имя господа, правосудие? Боже, как все извращено! Послушайте, ведь одиннадцать месяцев назад вы совершенно добровольно и, как мне показалось, охотно обвинили этого человека в убийстве! – Он злобно зыркнул в сторону Патрика. – Неужели супруг вас запугал?
– Запугать меня невозможно, – невозмутимо отвечала Джулиана. – Впрочем, если мое решение вас отчего-то не устраивает – что ж, я вас здесь не удерживаю.
Сидящая рядом с мистером Блайтом полная леди в черном тюрбане со звоном уронила вилку и заговорила с Патриком как старая знакомая, но губы ее были брезгливо поджаты:
– Мой брат всегда радушно принимал нас в Соммерсби. Ты хочешь сказать, что теперь все изменится, Хавершем?
Лицо Патрика было непроницаемо.
– В отношении нашего гостеприимства все остается по-прежнему, тетя Маргарет. Вы с Джонатаном, разумеется, желанные гости здесь, как это и было всегда. Моя супруга имела в виду лишь то, что желает, чтобы наши гости чувствовали себя комфортно во всех отношениях.
– Рада это слышать, – сухо ответствовала тетя Маргарет. – Ибо мне неприятно было бы осознавать, что ты предаешь интересы семьи в угоду своей не вполне воспитанной супруге.
Джулиана изо всех сил стиснула вилку в руке. Она не верила собственным ушам: мало того что Патрик открыто ей противоречил, так еще и эта миссис Блайт прилюдно обвинила ее в том, что она дурно воспитана! Джулиана отчетливо поняла – сейчас именно такой момент, когда она сперва скажет, а уж потом подумает… и черт подери, именно так и следует поступить!
Джулиана бестрепетно улыбнулась своей новоявленной тетушке – практика в течение трех сезонов давала себя знать.
– Возможно, если мои манеры и в самом деле так уж дурны, тетя Маргарет, вы предпочтете позавтракать где-нибудь еще? К примеру, в столовой вашего лондонского особняка?
Сестренки Патрика, которые, несмотря на нежный возраст, были, похоже, искушены по части сарказма, тотчас захихикали. Рот тети Маргарет раскрылся так широко, что Джулиана всерьез забеспокоилась за здоровье пожилой леди. Впрочем, она полагала, что поступила весьма великодушно, ограничившись словесным выпадом, а не швырнув в оскорбительницу столовый нож.
