Миссис Блайт решительно поднялась из-за стола. И вновь заскрипели стулья – джентльмены опять были вынуждены встать.
– Кажется, у меня напрочь пропал аппетит, – желчно произнесла тетя Маргарет.
– О боже правый! – вздохнула Джулиана с притворным сожалением. Уж кто-кто, а она тотчас распознала театральный эффект! Судя по внушительному объему талии миссис Блайт, эта леди вряд ли станет долго поститься. – Надеюсь, вы не заболеваете? Потому что в таком случае вам, чего доброго, пришлось бы преждевременно нас покинуть, а это бы нас весьма опечалило!
Теперь лицо пожилой тетушки цветом напоминало клубничный джем. Чеканя шаг, она покинула столовую, а мистер Блайт, отшвырнув салфетку, бросился следом за матерью.
Джулиана вздохнула с облегчением:
– Вот и прекрасно. Полагаю, пищеварению всех присутствующих это пойдет лишь на пользу. Впрочем, если кто-то еще утратил аппетит, то может последовать за прихворнувшими родственниками…
– Хотя, – подхватил Патрик, предостерегающе сверкнув глазами в сторону жены, – мы сердечно рады всем, кто приехал, чтобы почтить память моего покойного батюшки. Вы можете оставаться в имении столько, сколько вам заблагорассудится.
Джулиана же пыталась обуздать свой гнев, понимая, что и впрямь хватила через край. Ведь никто из сидящих за столом, кроме мистера Блайта и его матушки, ни словом ей не нагрубил. Она уже промокнула губы салфеткой и приготовилась было прилюдно извиниться, как вдруг положение спас Джордж Уиллоуби.
– По праву новой хозяйки Соммерсби твоя супруга вправе указать на дверь любому из нас, кузен.
Джулиана вновь испытала облегчение, как и вчера, когда мистер Уиллоуби единственный публично выступил в их защиту. И вновь ощутила странное сожаление по поводу того, что в свое время недооценила этого молодого человека и даже отказалась танцевать с ним, поглощенная охотой на куда более крупную дичь… Она улыбнулась Уиллоуби – на сей раз совершенно искренне.
– Тебя это не касается, Джордж, – послышался вдруг суровый голос Патрика.
Ощущение радости от одержанной победы исчезло, и улыбка Джулианы тотчас потухла.
– Но он просто хотел помочь, Патрик…
– Мне вовсе не надобна помощь моего кузена, – неожиданно холодно ответил ей супруг.
Мистер Уиллоуби оглядел всех присутствующих и задержал взгляд на Джулиане, словно извиняясь.
– Кто-то должен был выступить в твою защиту, Хавершем! Ты получил титул вполне законно, к тому же официально тебе не вынесли обвинения в убийстве. Твоя супруга должна знать, что среди нас есть те, кто не желает ей зла. – Голос Уиллоуби окреп. Теперь он обращался ко всем: – Хавершем заслуживает нашего с вами уважения, так же как и его молодая супруга. И если среди вас есть такие, кто с этим не согласен, я предлагаю им последовать примеру тетушки Маргарет.
– Джулиана, подожди!
Однако она покинула столовую тотчас после завтрака и стремглав бросилась вверх по лестнице, даже не пытаясь скрывать свое бешенство. Патрик последовал за нею. Чертова наглая девчонка! Он чувствовал себя словно оплеванный, после того как она фактически указала на дверь его родне! А выкинуть из Соммерсби родственников, которые тут практически жили, было совершенно немыслимо…
Дьявол, Джулиана словно необъезженная лошадка, что скачет куда ей вздумается, то и дело норовя сбросить седока! Ну ничего, скоро она поймет, что он первоклассный наездник!..
Патрик нагнал жену уже у самых дверей их общей комнаты и схватил за локоть, однако она без промедления весьма чувствительно ткнула его этим самым локтем в ребра.
– Что, черт возьми, с тобой стряслось? – зашипел он, потирая бок и озираясь, не видит ли их кто-нибудь.
Служанка, выходившая из комнаты, расположенной чуть поодаль, с любопытством взглянула на них и кинулась прочь, подхватив корзину с грязным бельем. Вот проклятье, они разыгрывают спектакль перед слугами! Недоставало еще, чтобы нелегкая принесла сюда Уиллоуби или Блайта! Вот кто от души потешился бы, глядя, как молодые граф и графиня ссорятся, словно какой-нибудь рыбак со своей рыбачкой…
– За что ты на меня-то злишься? Держу пари, можно было решить дело иначе, без этого твоего представления за завтраком!
– Это о каком представлении ты говоришь? – Джулиана улыбнулась ему так ослепительно, что у Патрика заныли разом все зубы и он начисто позабыл об ушибленных ребрах. – О моей попытке защитить тебя от твоих родственничков, которые бессовестно распускают грязные сплетни? А может, о том, как я старалась смирно усидеть на месте, когда мой муж позволял им уничижительно обо мне отзываться?
Но обвести Патрика вокруг пальца она уже не могла. Да, Джулиана великолепная актриса – это он понимал отчетливо. Она умела ослепительно улыбаться, мастерски контролировала изгиб своих дивных губ, взлет бровей… Но ее выдавали глаза. Сейчас зеленые глазищи Джулианы сверкали словно у кошки, которой наступили на хвост. Никто сейчас не рискнул бы назвать ее милой…
– Ты понимаешь, что я уже умею различать твои улыбки? – Патрик тоже попытался растянуть губы в усмешке, хотя подозревал, что актер из него никудышный. – Что умею отличать искренние от тех, при помощи которых ты хочешь чего-то добиться?
Джулиана изящно изогнула бровь:
– Тогда советую обратить пристальное внимание вот на эту!
Патрик ничего не мог с собой поделать. Уголки его губ сами собой поползли вверх, игнорируя сигналы, посылаемые мозгом. Черт возьми, он решительно не мог на нее сердиться! Эта леди – образец верности и преданности, готова до последнего вздоха защищать тех, кто ей дорог. И невозможно было не восхищаться ею, не уважать ее намерений. Однако быть женатым на такой леди – это все равно что плыть по морю во время шторма. В лучшем случае исход непредсказуем…
– Прости, если мои слова тебя задели! – сказал Патрик. – Понимаю, ты хотела как лучше. Но мой отец всегда гордился тем, что хлебосолен и щедр по отношению к родне и друзьям. Двери Соммерсби были всегда открыты для всех, кто бы ни пожелал тут пожить, причем столько, сколько им вздумается. Тетя Маргарет и Джонатан проводили тут каждое лето, а Джордж Уиллоуби по добрых полгода проживал в гостевой комнате… И разрешить им тут остаться – по крайней мере на ближайшее время – я обязан в память о покойном отце.
Джулиана недовольно фыркнула. Как будто она не понимает, что у него есть серьезная причина, чтобы позволять навязчивым родственникам тут ошиваться! Джулиана повернула дверную ручку и вихрем ворвалась в комнату, не проронив ни слова.
Патрик вошел следом за нею, обуреваемый раздражением и донельзя смущенный. Видимо, для Джулианы просить прощения невыносимо – невзирая на то что он первый произнес слова извинения… О нет, для нее это равносильно светопреставлению!
