Глава двенадцатая
– Откуда легат про него узнал?
Ги де Эльбен хмыкнул:
– Из местных кто-то донёс. Откуда же ещё?
– Ну, пускай ловят. Иммануила всё равно тут нет.
– Уже предупредить успел? – Губы тамплиера снова растянулись в усмешке. Мысль о том, что легат в очередной раз сядет в лужу, явно доставляла ему удовольствие. – А каким образом вы с этим отшельником познакомились?
– Да так... было дело. Рану мне залечил. За один день.
– Да, сильный чудотворец, – согласился де Эльбен. – Если только не колдун, конечно... Но это что! Мне вот тут один рыцарь другую историю рассказывал. Надо было ему отвезти срочное послание то ли в Ломбардию, то ли ещё чёрт знает куда. А времени уже не было, зима, перевалы завалило снегом... Ну, этот рыцарь, недолго думая, истово помолился Пресвятой Деве. И что ты думаешь? Не успел он закончить молитву, как тотчас был перенесён в Ломбардию, в нужный ему город, вместе с конём и всем имуществом!.. Вот то-то же! – Ги довольно прищёлкнул языком. – Это тебе не дырку в шкуре залечить!
Мы рассмеялись.
А смеяться мне совсем не стоило. Когда легат в сопровождении солдат, четырёх рыцарей и нескольких крестьян-проводников явился «арестовывать» еретика, мой чудотворец сидел в своей пещере как ни в чём не бывало!
Господин легат оживился. Видимо, ему рассказали, как редко чудотворец бывает в своей пещере, и он не слишком-то надеялся его здесь найти. А тут – такая удача! На скуластом лице Пабло Верочелле отразилась самая настоящая, неподдельная радость. Правда, уже через секунду эта радость исчезла, и всякий, взглянувший на лицо легата, увидел бы ледяное спокойствие, преданность выполняемому долгу и чувство собственной правоты, однако радость продолжала таиться под этой ледяной маской: она светилась в глазах легата, играла на его губах, так и тянувшихся искривиться в усмешке. Легат смотрел на Иммануила почти с любовью. Я – почти с ненавистью.
– Ты ли отшельник, именуемый Иммануилом? – осведомился легат у обитателя пещеры.
Иммануил господину легату ничего отвечать не пожелал. Иммануил сидел на чурбанке и взирал на легата. Ни страха, ни ненависти... Полное спокойствие. И, кажется, не наигранное. Может, он ещё не понял, кто к нему в гости пожаловал?
– Ты ли отшельник, именуемый Иммануилом? – повторил Пабло Верочелле.
Иммануил снова ничего не ответил, продолжая всё так же спокойно, с лёгким любопытством рассматривать легата. На мгновение ледяная маска спала с физиономии папского посланца. На этот раз на его лице отразилась злоба.
– Если ты отказываешься отвечать, не думай, что таким образом сможешь избежать суда за свои преступления. Со мной довольно свидетелей, чтобы опознать тебя, проклятый чернокнижник! – Итальянец указал на крестьян.
Тут проклятый чернокнижник решил наконец высказаться.
– И за какие же преступления вы меня собрались судить? – спросил он с интересом.
Легат довольно улыбнулся. Ага, преступник заговорил! Начало положено. Разговорить его – это уже дело техники.
– За преступления перед Богом и людьми, за хулу и поношение Святой Римской Католической Церкви, за мерзкое чародейство, за заключение сделки с дьяволом и за малефециум, – отбарабанил легат Верочелле.
– Что-что? – вполголоса спросил Годфруа де Фраго у тамплиера. – Чего он там говорит? Какой ещё малефециум?
– Это латынь, – чуточку погромче, чем следовало, ответил Ги. – А слово это в переводе с латыни означает «причинение вреда».
– Так бы и говорили, – буркнул Годфруа. – А то придумали какие-то малефециумы, венефециумы...
Легат в бешенстве обернулся к рыцарям. Те мгновенно умолкли и уставились в пространство.
– Ты ли отшельник, именуемый Иммануилом? – в третий раз спросил легат у отшельника.
Видимо, чудотворцу вся эта волынка тоже уже порядком надоела, поскольку он, вместо того чтобы промолчать или спросить что-нибудь в ответ, спокойно промолвил:
– Да. Это я.
Легат обернулся к крестьянам.
– Можете ли вы засвидетельствовать, что этот человек действительно отшельник Иммануил, как он сам себя называет?
Крестьяне жались, мычали что-то невразумительное и с видом нашкодивших шавок смотрели на святого.
– Так да или нет?! – повысил голос господин легат. И столько власти было в этом голосе, что не ответить ему было уже никак невозможно.
Самым смелым оказался Сантье.
– Да, монсеньор. Это он самый и есть. Только это... Никакого вреда или там малеициума или ещё чего такого он нам не делал. Напротив даже, он завсегда...
Легат резко взмахнул рукой, обрывая излияния Сантье.
– Довольно. Будешь говорить, когда тебя об этом спросят. Итак, со слов свидетелей и также с его собственных слов было установлено, что этот человек действительно является Иммануилом-отшельником...
– Принимать свидетельства от крестьян?.. – сморщился тамплиер. – Ох, ну и странные же порядки у них в Италии...
– Чему тут удивляться... – со скучающей физиономией потянул Годфри. – Это же и-таль-ян-цы!
– Ну да, трусливые итальяшки...
– Франкская сволочь, если ты ещё раз... – сквозь зубы начал один из итальянских рыцарей, сопровождавших Пабло.
– То что?.. – быстро спросил Ги.
– Замолчите, вы, оба! – рявкнул Пабло Верочелле.
Ги и итальянец умолкли, но принялись сверлить друг друга свирепыми взглядами.
Между тем допрос Иммануила продолжался.
На вопрос, откуда он родом, отшельник ответил, что у нас у всех только один дом – Царствие Небесное. На вопрос, какую веру он исповедует, отшельник произнёс что-то вроде: «У Единого много имён. Хвалите его на всех языках и не будьте с теми, которые раскольничают о его именах».
Говорил Иммануил это с таким видом, как будто бы что-то цитировал.
– Очень хорошо, – сказал легат, – а признаёшь ли ты верховный авторитет Папы Римского над всеми прочими епископами и прелатами? Признаёшь ли, что нельзя спастись иначе, кроме как уверовав в Господа нашего Иисуса Христа, Пресвятую Римскую Католическую Церковь и Святых Апостолов? Признаёшь ли ты, что римский епископ – подлинный наместник Господа на земле и ему принадлежит власть связывать и развязывать как на земле, так и на небе?
– Нет, – последовал лаконичный ответ.
Ну не мог он соврать, что ли?
По физиономии легата снова расплылась счастливая улыбка. Попался, еретик!
На вопрос, признаётся ли он в остальных своих преступлениях, Иммануил ответил отрицательно. Но это было уже неважно. Своим первым «нет» Иммануил определил свою судьбу.
В итоге он был извещён о том, что будет подвергнут и духовному и светскому суду как еретик, колдун и малефик.
Отшельник и это сообщение воспринял совершенно спокойно.
