Намек я понял, поэтому лишь спросил:
— А где эта самая «Березка»? Я пока не в курсе.
— Да на Крупе, почти за углом НКВД, у самой комендатуры. Пешком дойдем.
— Ну и отлично, новое место узнаю, — кивнул я, чуть ускоряясь на относительно ровном участке.
Расстояния в обжитом центре Углегорска были понятно какие, так что у НКВД мы оказались всего лишь минут через десять. Приткнулись между двумя «виллисами», поднялись по крыльцу. "Дежурный по шлюзу" Настю знал, пропустил легко, ну и меня с ней заодно, что-то у себя пометив в журнале.
— Нам куда?
— На третий этаж, к научникам, — сказала она, направляясь к лестнице.
— Так ты на науку работаешь? — удивился я.
— А что странного?
— Ну… думал, что на разведку или что-то в таком духе.
— Информацию у Милославского собирают, и уже оттуда дальше дают. Вроде как вместе с аналитикой.
— А! Может и правильно.
Здание было населено густо, народ сновал по лестнице туда-сюда, на площадках между этажами были устроены курилки, проходя которые мы синхронно морщились. Факт того, что Настя не курит, обрадовал дополнительно, мне как бы в будущем и поцелуи блазнятся.
Вход к научникам, занимавшим половину этажа, никем не охранялся, в отличие от службы горбезопасности, так что зашли без препятствий. Высокие двустворчатые двери, когда-то со стеклами, а теперь с крашеной фанерой, гулкий коридор с дверями на обе стороны, дряхлый паркет под ногами, где плашки под подошвами щелкают как кастаньеты.
— Нам вот сюда, — сказала она, указав на дверь с табличкой "Аналитический отдел".
Мне было все равно, собственно говоря, поэтому я просто кивнул. Стучать никто не стал, она решительно толкнула дверь и мы оказались в очень большом и очень светлом зале, в каких в свое время размещали чертежников в конструкторских бюро, так, чтобы они все вместе трудились. Теперь же здесь причудливыми лабиринтами стояли многочисленные столы, в углу вперегонки стучали две пишущие машинки, люди говорили, несколько мужчин и женщин, собравшихся посреди зала, о чем-то активно спорили, склонившись над разложенной сразу на четырех столах гигантской картой.
Среди множества незнакомых людей оказался один знакомый — как раз тот самый Милославский, что читал нам с утра лекцию. Он обернулся, Насте заметно обрадовался, пожал ей руку с поклоном:
— Настенька, давно не виделись, как вы?
— Да все нормально было, Валерий Львович, до сегодняшнего дня, — улыбнулась Настя. — А вот с вашим заданием чуть не попали, самолет поврежден, — и выдержав паузу, добавила: — Чинить надо.
Вот так, чего резину тянуть, когда можно сразу к сути дела перейти.
— Но пятно разведали? — спросил Милославский, показывая, что он тоже прекрасно разбирается в приоритетах, и их иерархия от Настиной у него сильно отличается.
— Разведали и на карту нанесли, — сказала Настя, после чего обернулась ко мне: — Володь, отдавай карту.
Я вытащил из планшета карту со своими пометками, протянул ученому, сказав:
— Я больше к ориентирам привязывал, потому что четких границ пятна не видно.
— Это понятно, четких их и не бывает, — кивнул он, разглядывая, затем спросил: — Кстати, а вы же вроде в Горсвете или ошибаюсь? Мы же виделись с утра?
— Выходной я сегодня.
— Это у нас первое свидание такое, — добавила Настя.
— Очень романтично, — усмехнулся Милославский. — Разведка границ Тьмы как способ весело провести время вместе. Так что там с повреждениями?
— Обстреляли нас, причем довольно серьезно.
— Где? — чуть насторожился он.
— Вот здесь, — сказал я, ткнув пальцем в обозначение на карте, возле которого стояла надпись "с. Копаево". — До двадцати человек, с винтовками.
— Похоже что сектанты, — добавила Настя.
— А кому там еще быть? — пожал плечами профессор. — Так близко даже мародеры бы не сунулись, потому как на них обязательно твари бы из Тьмы кинулись, это в пределах "прямого чутья". За вами гонялись?
— Призраки.
— Понятно, — кивнул тот, разглядывая карту. — По поводу фондов на ремонт и прочее — готовьте акт, в Администрацию, в отдел фондов, только сначала мне на визу. Посмотрим, что получится сделать, что там с запчастями для По-2 на горскладах.
— На этих складах разве что черта лысого нет, — засмеялась Настя. — Мы тут вообще как бурундуки, все в схроны.
— Ну а что поделаешь, если жизнь такая? — тоже улыбнулся профессор. — Из ваших коллег, фонарщиков, — обернулся он уже ко мне, — Половина живет еще и мародерством пустых городов. Город почти все берет, если исправно и имеет хоть какое-то назначение. Мало ли что и когда пригодится? А, ну да, вы уже за генератором гоняли, насколько я помню?
— Так точно, и дальнейшее мародерство планируем.
— Поосторожней все же, а то от лихости много народу гибнет, гонитесь за длинным рублем и лезете куда не просят, — сказал он негромко, после чего, сменив тон на более официальный, спросил у нас обоих сразу: — Так, чем еще могу помочь?
— Во сколько завтра будете, чтобы не за визой подойти? — спросила Настя.
— Весь день буду на месте, подходи в любое время. Да, с утра, до одиннадцати, примерно, будет совещание в Администрации, так что буду отсутствовать. А потом — в твоем распоряжении.
* * *
— Видишь? — сказала Настя, указывая на аляповатую вывеску с надписью «Березка», пристроившуюся над дверью в небольшом желтом флигеле, глубоко вросшем в землю.
— Ага, действительно рядом, — кивнул я.
Мотоцикл мы так и бросили на стоянке у НКВД, пошли пешком. Снова заморосил мелкий дождик, тщательно смачивая и без того мерзкую грязь, покрывавшую и дороги, и тротуары. Дворники в городе были, и даже сейчас один из них трудился, зачем-то возюкая метлой из березовых веток по этой самой грязи, но видимого эффекта их работа не приносила. Грязь была везде, заляпывала обувь, отлетая с каблуков, собиралась сзади на брюках или полах плащей и пальто, пачкала вещи, как зараза, передаваясь дальше при прикосновении, и бороться с ней, похоже, нынешними силами было бесполезно. Спасти город от нее мог только асфальт, а он пока, похоже, не планировался.
У входа в «Березку» стоял большой скребок для обуви, которым мы и воспользовались, потом долго и тщательно елозили по коврику из щеток, после чего прошли в зал.
Там было не слишком людно, из полутора десятков столов занято не больше пяти. В это время сюда больше бегали пообедать или из НКВД, или из Комендатуры, или разведбатовцы, но официальный обеденный перерыв у них уже закончился, а до окончания рабочего дня было еще далеко.
Столы и стулья были привычно грубыми и тяжелыми, зато были меню, отпечатанные под копирку на машинке, как в старые добрые, или не слишком добрые, времена. Сам интерьер был больше деревянным, резным, лубочно-народным. А нормально, как альтернатива шашлычной так и вполне, если только кормят вкусно.
