– А знаете, господин барон, если вы после бала отдадите костюм мне, я не стану брать с вас дополнительные деньги, а возьму лишь как за обычный пошив.
– Почему же? – удивился я его внезапному порыву.
– Сшить такой костюм само по себе будет для меня удовольствием, – он слегка поклонился, а затем его взгляд снова устремился к портрету. – Вы не поверите, но когда-то давно, в детстве, я мечтал померить нечто подобное.
«А почему бы и нет? – подумалось мне. – Я ведь больше не собираюсь посещать маскарады, а человеку доставлю радость».
– Договорились, мастер, – я улыбнулся портному, который этого даже не заметил, все его мысли были где-то далеко, в глубине лет.
– Праздничное оружие будем покупать? – поинтересовался Загиял, который молчал всё время, пока мы были в магазине.
– Смысл? – я пожал плечами. – Моё оружие – копьё, таскаться с ним нет возможности, а для костюма и обычного кинжала хватит, заберу у Рона на время.
Шаман хмыкнул, и мы отправились сначала к цирюльнику, а потом домой.
Нанятый экипаж ждал меня у ворот, поэтому ровно в пять я прибыл у портного. Сначала я даже не узнал его, передо мной стоял совершенно другой человек, не тот, которого я видел утром. Он, подводя меня к задрапированному тканью манекену, просто светился от счастья.
– Господин барон, прости меня за дерзость, но можно одну просьбу? – он умоляюще сложил руки и низко мне поклонился.
– Какую? – я улыбнулся, приятно было видеть его в таком настроении.
– Разрешите мне самому переодеть вас в этот костюм, но до того завязать вам глаза? – умоляющий взгляд портного был просто невыносим.
– Только потому, что меня самого гложет любопытство, – согласился я, приведя мастера в настоящий восторг.
Раздались его грозные крики и вокруг меня засуетились подмастерья, вынырнувшие из подсобки. Мне быстро завязали глаза и раздели, я молча выполнял все просьбы мастера поднять руку или согнуть ногу. Одевание заняло больше десяти минут. Когда прилаживавшие какие-то детали портняжки исчезли, я ощутил, что меня кто-то взял за локоть.
– Пройдёмте к зеркалу, господин барон, – в голосе портного звучало непонятное мне чувство. Мучимый любопытством, я проследовал за ним.
– Открывайте глаза постепенно, чтобы они привыкли к свету, – мягко сказал он, снимая с меня повязку. Я послушно всё выполнил.
Открыв глаза через минуту, я посмотрел в ярко начищенный серебряный лист, размером в половину моего роста, и удивлённо замер. Затем я бросил взгляд на портрет и повернулся к сияющему мастеру.
– Выше всяких похвал, просто шедевр! – с искренним восхищением сказал я, изумлённо рассматривая своё отражение. Было просто невероятно, что мастер сумел повторить все детали доспеха, причём имея дело не с жёсткой кожей, а лёгкой тканью. Всё сидело идеально, и с точностью до пуговицы повторяло доспех мужчины на портрете.
К мастеру подошёл один из подмастерьев и протянул ему свёрток. Портной быстро его развернул и подал мне длинный, широкий плащ.
– Чтобы не увидели раньше времени, – с весёлой улыбкой заметил он. – Плащ – наш вам подарок.
– Сколько я вам должен за работу? – поинтересовался я, заворачиваясь в плащ и готовясь расстаться с большой суммой.
– Тридцать кесариев, – портной просто назвал сумму.
«И это без надбавки за скорость, – мысленно покачал головой я, – хотя чего следовало ожидать, делая такой сложный заказ?».
Я вытащил мешочек с деньгами и, отсчитав тридцать золотых, вручил портному, с поклоном их принявшему. Уже выходя из мастерской, я обернулся и сказал:
– Костюм вам завтра занесут.
– Буду ждать, – портной поклонился мне ещё ниже.
Агнесса, как и я, была укутана в плащ и загадочно улыбалась. Когда я попытался как бы ненароком его распахнуть, она легонько шлёпнула она мне по руке маленьким веером, выполнявшим также роль маски, и укоризненно произнесла:
– Барон, прошу вас!
– Хорошо, баронесса, – я легко ей улыбнулся. Несмотря на возраст и некоторую полноту, хозяйка выглядела отлично, по крайней мере, на мой взгляд.
– Даже не знаю, как смогу отблагодарить вас за такой подарок, – уже в экипаже прошептала мне на ухо Агнесса. – Можете меня просить о чём хотите, господин барон.
– Давайте сначала проживём этот вечер, – тихо ответил я. Чем ближе мы подъезжали к дому графини, тем больше меня трясло, как перед боем. «Всё же немного побаиваешься того, что предстоит сделать, а, Макс?», – попенял я себе.
Отличить дом, к которому мы направлялись, от других не составляло труда – хотя центральная улица, ведущая к нему, и была залита огнями установленных чуть ли не через каждый метр по обеим сторонам светильников, да ещё и ярко освещённые дома соседей-аристократов добавляли блеска – но дом графини был просто одной сплошной люстрой. Где только было возможно – от шестов во дворе до окон в доме – сияли огни, и особняк графини сверкал среди остальных строений яркой жемчужиной.
Вместо лакеев у меня был один Рон, который, соскочив с коня, быстро помог Агнессе сойти с экипажа и протянул руку мне. Как настоящий дворянин, я его проигнорировал, и легко спрыгнув, взял даму под руку. Мы стояли перед парадной лестницей, украшенной колоннами, подпиравшими заодно обширный козырёк, который нависал над подъезжающими экипажами. Едва мы сделали шаг, как к нам бросились двое слуг в чёрно-серебряных ливреях и важный мужчина, разодетый, как павлин.
Мужчина низко нам поклонился и внимательно на нас посмотрел. Видимо, он знал в лицо всех гостей, а нас, по понятным причинам, видел впервые. Наступила неловкая пауза, из которой он быстро выкрутился.
– Прошу прощенья, господа, – камердинер низко поклонился, всем своим видом выражая почтение, – можно увидеть ваше приглашение? Графиня трепетно относиться к приглашённым гостям, поэтому приходится обращаться к уважаемым гостям с такой несерьёзной просьбой.
Я вытащил приглашение и протянул его слуге. Тому хватило мимолётного взгляда на конверт, он снова низко поклонился и сказал:
– Господин барон, графиня будет счастлива видеть вас вместе с вашей спутницей… – он сделал паузу.
– Баронесса Рижская, – я ляпнул первое, что пришло в голову.
– Слуги проводят вас, господин барон, – он поклонился, а слуги заняли позиции впереди и позади нас.
Едва мы успели подняться по нескольким ступеням ведущей в здание лестницы, как камердинер, откланявшись, бросился к другому экипажу, а за ним устремились другие двое слуг.
– Я так волнуюсь, – Агнесса поднялась на цыпочки, чтобы прошептать мне в ухо, – мне кажется, я сейчас упаду.
