Кроме всего прочего, сложившаяся ситуация была крайне несвоевременна еще и вот по какой причине. Мося сейчас находился в процессе установления контроля над Огденским Горнопромышленным банком, успешное завершение чего могло иметь далеко идущие положительные последствия. Но на этот же банк облизывался и Макс Варбург, и если Альперович сейчас отвлечется от дел, то банк скорее всего Варбургу и достанется. Понимая это, Мося обещал до своего отбытия закончить данное дело.
Однако Танечка не зря получала свою ох и до чего же не маленькую зарплату.
— Шеф, — сказала она мне, — на этого, будь он неладен, Макса мне уже и ее величество Маша жаловалась — мешает работать, гад. И по нашей линии он давно подлежит укороту, так что я предлагаю действовать следующим образом. Пусть Мося подарит своей пассии автомобиль. Последнюю модель Форда, например, не помню, как она называется. Главное, чтобы у этой машины были гидравлические тормоза. Потом мы эту даму с ребенком аккуратно вывезем в Россию, а неподалеку от Денвера, откуда они родом, случится автокатастрофа. Вот, смотрите карту. На этой заправке машина остановится. Свидетели отметят, что около нее вертелся какой-то подозрительный тип. А в пяти километрах от заправки дорога делает резкий левый поворот по самому краю обрыва. Если надрезать тормозные шланги, то лопнут они именно тут, потому как до этого места тормозить негде и незачем. Значит, машина кувыркнется с обрыва и загорится. Тут, правда, есть небольшая тонкость. С одной стороны, гореть должно хорошо, чтобы трупы приобрели не вызывающий ненужных сомнений вид. А с другой — для экспертизы должен остаться хоть один надрезанный шланг! Но над этой проблемой уже работают в техотделе.
— Но зачем такие сложности? — не понял я.
— Макса пора кончать, это ясно. Но как бы естественно он не помер, все равно найдутся умники, подозревающие, что без нас с вами тут не обошлось. Оно нам надо? Тем более что данный клиент у нас не единственный и не последний, успеют еще наподозреваться. Да, а подозрительная личность на заправке окажется как-то связанной с Варбургом, это мы тоже продумаем. Так вот, дальше события могут развиваться двумя путями. То есть в любом случае Мося удалится в запой на свой остров. Но, учитывая глубину постигшей его трагедии, в данном случае запой будет двухмесячным. А вот потом все зависит от Мосиной позиции уже у нас. Если он не захочет возвращаться, то вскоре хозяин острова по пьяни спалит свою резиденцию и сам сгорит. Сделать так, чтобы и от этого несчастного случая тянулись ниточки к Варбургу, будет трудно, но можно. А потом с ним, гадом, самим что-нибудь приключится, причем из ситуации будут помаленьку торчать ушки Форда, который связан с Альперовичем давним партнерством и чуть ли не дружбой. Это будет самый пессимистический вариант.
Танечка сделала перерыв, выпила кофе, взяла новую папку и продолжила:
— Но если, устроив в России семью, Мося согласится еще немного поработать, получится и вовсе замечательно. Получив сведения о том, кто причастен к гибели его любимой, он мгновенно выйдет из запоя. Тем более что с мотивом Варбурга все кристально ясно. Ведь пока сраженный горем Альперович будет кушать виски на острове, Макс сожрет горнопромышленный банк, это и ежу понятно. В общем, с Максом произойдет несчастный случай. У Альперовича будет железное алиби, да и вообще он тут совершенно ни при чем, но никаких сомнений, из-за чего Варбург вдруг взял и помер, ни у кого не возникнет.
Так что через десять дней после этого разговора в Гатчинском дворце произошел хоть и секретный, но все равно невероятно торжественный прием. Присутствовала вся верхушка Российской империи — то есть не только мы с Гошей, но и обе королевы-императрицы. Мужчины явились при парадных мундирах и всех орденах, а у женщин и платьев-то толком было не видно из-под брильянтов и прочих рубинов с изумрудами. Моисей Альперович, недавно вновь временно превратившийся в Александра Самохвалова, был поражен. Но насколько сильнее оказалась потрясена его избранница! А уж после краткой Гошиной речи на английском, из коей следовало, что никогда доселе земля российская не рождала подобных героев и он, Георгий Первый, счастлив хоть чем-то отметить совершенно бесценный вклад Александра в дело укрепления Империи, она вынуждена была сесть на любезно подставленный мной стул, чтобы не упасть.
А на Александра начали вешать ордена. Сначала три российских, начиная с Андрея Первозванного, затем пошли два курильских, ирландский и датский. Когда ордена кончились, Самохвалову сообщили, что с сегодняшнего утра он российский граф, курильский князь и датский барон. Ирландские титулы пока решили оставить как резерв на будущее.
Потом в честь гостей был дан обед, и наконец торжественная часть завершилась. Дня два-три Александр с семьей поживут в Гатчине, придут в себя, а потом поедут в Боровск, где и обвенчаются. Кроме того, Саша решил купить там имение, в котором пока будет жить его жена с ребенком. Но мы договорились, что перед отъездом он зайдет ко мне с окончательным решением относительно своей дальнейшей работы.
Я припомнил беседу с Самохваловым, состоявшуюся в пятом году перед его «бегством» в Штаты. У Нас с Татьяной тогда возникли некоторые сомнения, связанные с тем, что мы никогда до сих пор не отправляли своих агентов в высшие круги зарубежных элит.
— Георгий Андреевич, — усмехнулся Саша, — предположим, будто на самом деле я законченная сволочь. И, прибежав в Америку, тут же забуду, благодаря кому я давно уже не приказчик торгового дома купца Еремеева в заштатном городишке Боровске. А про то, что я не один такой и политика новой власти открыла путь наверх для многих, способных принести пользу России, мне даже и не вспомнится. Кому другому за такое предположение я дал бы морду, но мне можно. Однако мозги-то я куда дену? Можно подумать, я не курсе талантов милейших воспитанниц Татьяны Викторовны. А ведь со временем их мастерство будет только расти. Да и сейчас мне наверняка известно не все, а на самом деле их успехи еще более впечатляющи. Это, так сказать, одно соображение. Второе же заключается в том, что людей с деньгами в Штатах много и они отнюдь не горят желанием широко распахнуть двери в свой круг. И мои надежды на то, что со временим мне удастся занять место в верхних эшелонах финансовой олигархии в значительной мере базируются на том, что на самом деле за моей спиной будет вся мощь финансового департамента ее величества и постоянная поддержка ваших, Георгий Андреевич, служб. А лишившись всего этого, я тут же стану просто богатым евреем, каких там полно, да еще вынужденным всю жизнь прятаться. Пусть это у меня и получится, во что, честно говоря, не так легко поверить, но вот преумножать состояние в таких условиях не выйдет точно. Пословицу же «бедность не порок» лучше примерять на себя в России, как мне кажется.
