Сомнения в правильности своего решения мучили Иванова, пока они с Тамарой не вышли за проходную.
– Можно я возьму тебя под руку? – тихо спросила она за воротами госпиталя.
– Конечно.
Иванов не знал, с чего начать разговор. Они не спеша шли по тротуару, давно оставив позади автобусную остановку. Клонящийся к закату день выдался чудесным, солнце уже не палило, лишь мягко лаская теплом, и было приято идти вот так, молча.
– Ты удивлен моей записке? – через некоторое время спросила Тамара.
– Не скрою, очень. Но ты позвала, и я перед тобой.
Иванов ждал продолжения разговора. Тамара помолчала, потом предложила:
– Давай зайдем куда-нибудь. Посидим.
– Давай, – согласился Иванов. – Выбирай кафе на твой вкус.
– Нет, Саша, ты сам.
– А чего бы ты хотела? – Иванов посмотрел по сторонам. Они уже почти дошли до входа в одно из кафе. На другой стороне улицы находился бар.
– Есть хочешь? – поинтересовался Иванов.
– Нет, – Тамара мотнула головой.
– А мороженого?
– Хочу.
– Ну тогда – в кафе! – Иванов жестом указал на открытую дверь.
Небольшой зал на восемь столиков, барная стойка недалеко от входа: все это утопало в полумраке, так как окна закрывали плотные шторы. После яркого уличного света глаза какое-то время привыкали к темноте. Иванов не сразу рассмотрел, что в зале за одним из столиков беседуют пятеро мужчин-кавказцев.
Негромко лилась мелодия из музыкального центра на стойке бара. Все присутствующие мужчины обернулись в сторону вошедших. Один что-то произнес на своем языке, указывая взглядом на Тамару. Иванову не понравился взгляд кавказца.
– Что он сказал? – поинтересовался Иванов у своей спутницы, вспомнив о том, что она понимает местный язык.
– Не обращай внимания, – тихо ответила Тамара. – Если хочешь, уйдем.
– Нет, – решил Иванов. – Останемся.
Хозяин-осетин вежливо предложил новым гостям пройти и выбрать место. Они сели за дальний столик в глубине кафе, заказали две порции мороженого, а затем и кофе с коньяком. Иванов посадил Тамару спиной к залу, а сам устроился так, чтобы наблюдать за кавказцами. Их пара определенно вызывала интерес. Почему? Даже в гражданской одежде в Иванове можно было угадать военнослужащего. Может, им понравилась Тамара? А почему бы и нет? Крепко скроенная фигура девушки – как раз из таких, которые очень нравятся кавказцам: немаленькая грудь, красивые плечи, крепкие руки смотрелись очень привлекательно; излишне крутоватые бедра только подчеркивали высокую тонкую талию, а длинные ноги делали эти бедра даже очень сексуальными. В ее высоком росте и ширине прямых плеч чувствовалась молодая здоровая сила, что тоже нравится многим мужчинам. И открытое летнее платье, которое сейчас было надето на Тамаре, очень шло ей, подчеркивая величественную женственность фигуры. Лицо, не являя собой образец идеальной красоты, имело несколько черт, которые делали Тамару очаровательной даже без косметики. Она ею почему-то не пользовалась. Самым сильным ее оружием являлись глаза и улыбка. Иванов поймал себя на мысли, что когда Тамара начинала говорить или улыбаться, то от ее губ, глаз было трудно отвести взгляд. Да, было в ней что-то такое, чего не находили мужчины в большинстве других женщин.
Иванов знал, что Тамара нравилась многим мужчинам. Он был наслышан о неженской силе девушки. Рассказывали, как один молодой ухажер, схлопотав пощечину за высказанную в ее адрес пошлость, упал как подкошенный, хотя и пребывал в неплохой физической форме. Потому и побаивались Тамару всякие ловеласы и любители скорых побед. Но сейчас в кафе Тамару, скорее всего, могли принять за осетинку, разгуливающую с русским офицером.
Иванов уже допивал кофе. Девушка медленными движениями подносила чашечку к губам, о чем-то думала, отрешившись от окружающего, и редко поднимая взгляд от стола. Оглядев маленький полупустой и не совсем чистый зал, Иванов проворчал:
– Хоть бы столы за посетителями убирали, бараны! Только мух разводят.
– Саша, скажи, когда ты прочитал мою записку, что ты подумал обо мне? – наконец спросила Тамара.
Иванов стал подыскивать слова, которые не обидели бы девушку.
– Ну, мне было очень приятно, что ты помнишь обо мне. – он говорил правду.
– Я знаю, что ты все еще думаешь о Наташе. – Тамара подняла взгляд и посмотрела Иванову в глаза. – Но скажи честно, я тебе хоть немножко нравлюсь?
Он не знал, что ответить.
– Нравишься.
– Как?
– Как друг, как человек.
– Как друг… А как женщина?
– Понимаешь, – Иванов не отводил взгляд от глаз Тамары, – вот Иринку легко понять. Она без комплексов. Она всем нравится. А с тобой непросто. Ты очень сильная.
– Сильная? А вы, мужчины, боитесь сильных женщин?
Тамара откинулась на спинку стула и, кокетливо закинув ногу на ногу, посмотрела на Иванова взглядом, которого он еще не знал. Из-за полуприкрытых густых длинных ресниц на него призывно смотрели глаза утомленной блудницы. Восточные темно-карие глаза манили, звали и притягивали. Этот взгляд делал Тамару чертовски привлекательной. Но он же требовал и ждал прямого ответа. От такой перемены Иванов даже растерялся. Девушку, видимо, позабавило его состояние, и она улыбнулась.
– Успокойся, Саша, – она также неожиданно вышла из образа, – я пошутила.
– Ну ты даешь! – в голосе Иванова прозвучало нескрываемое восхищение.
– Женщины – актрисы, – тихо произнесла она устало.
– Что ты за человек? – Иванов был заинтригован. – Может, я плохой психолог, но как ты все это можешь держать в себе? Все вокруг уверены, что ты холодная, и мужчины тебя не интересуют. Но то, что я увидел тут сейчас, говорит об обратном. И мне кажется, что ты когда-нибудь сорвешься и устанешь быть правильной.
– А тебе этого хочется?
– Не знаю, – честно ответил Иванов.
– И как ты считаешь, скоро я сорвусь?
– У таких людей, как ты, Тома, рядом должен быть человек, кому они могут исповедаться. Иначе – взрыв! Или ты ведешь дневник?
– Ты неплохой психолог, Саша. Да, я действительно веду дневник. А человек был. Но он устал. Оказался слабее. Или сильнее, но устал. Вы, мужчины, не любите сильных женщин. Я говорю о сильных мужчинах. Слабые меня не интересуют. Вот ты, Саша, хотел бы видеть рядом с собой сильную женщину?
– Наташа была неслабой. И я хотел, чтобы она была рядом.
– Но ее больше нет…
Тамара еще что-то хотела добавить, но в этот момент к их столику подошел хозяин заведения и что-то спросил у нее на осетинском языке.
– Я грузинка, – ответила девушка на русском так, чтобы слышали сидящие за соседним столиком. – Работаю врачом в госпитале.
Догадка Иванова оказалась верной. Местные обычаи строго следят за честью девушки и честью рода. Иванов посмотрел на соседей. Все пятеро мужчин, услышав ответ Тамары, казалось, потеряли к ней интерес. Выяснять отношения с местным населением сегодня в планы Иванова не входило.
– Давай съедим мороженое, пока не растаяло, – предложил он.
– Давай, – согласилась Тамара.
Каждый думал о своем. Иванов не сразу уловил, как после какой-то иностранной песни из динамиков прозвучали первые слова: «Не отрекаются, любя…». Вначале он узнал только голос Аллы Пугачевой, и вдруг, как удар, он перестал воспринимать происходящее. Он снова был с Наташей в квартирке Мишки Ковалева в их первую ночь, он видел ее живую, слышал ее голос, ощущал запах ее волос. Они танцевали с Наташей под эту песню… Тело била мелкая дрожь. К горлу подступала тошнота.
– Саша, что с тобой? – откуда-то издалека дошел до Иванова голос Тамары.
– Пойдем отсюда… – сказал он, возвращаясь в реальность.
Тамара позвала бармена. Тот подошел и выписал счет.
Они вышли на укрытую сумерками улицу. Тамара несла в руках целую бутылку водки, купленную в кафе.
– Выпить хочешь? – она показала бутылку.
– Можно, – согласился Иванов.
– А где?
– Идем, я знаю место.
Они пришли в парк. Сели на знакомую Иванову лавочку, и он открыл бутылку.
– Стаканов нет, – произнес озадаченно.
– Давай по очереди из горлышка. Так пьют друзья. Ты – первый, – предложила Тамара.
– Знаешь, я ведь никогда не рассматривал женщин с позиции друга, – Иванова потянуло на откровенный разговор сразу после первого глотка. – Нет, эта часть как бы подразумевается в отношении с женщиной, но не как основная. И ненадолго. Понимаешь?
Тамара пила водку как вино – небольшими глотками. Иванов поинтересовался:
– Ты не опьянеешь?
Тамара улыбнулась, посмотрела на Иванова, прищурив один глаз, будто прицеливаясь, и ответила:
– Я выросла среди горцев и пить умею.
В ушах Иванова это прозвучало как вызов.
– А давай на спор, – предложил он, явно переоценивая свои силы, – кто первый сдастся?
– Смотри, Саша, – рассмеялась Тамара, – мне этой бутылочки будет мало.
– Ничего, – загорелся ненужным азартом Иванов, – купим еще.
