— Как вам угодно, сударыня. Надеюсь, графа д’Альбре вы еще не забыли?
— Разумеется, нет. Рада вас видеть, граф, — сказала принцесса, подавая Гастону руку для поцелуя.
— Эрнан де Шатофьер, граф Капсирский. Воевал на Святой Земле вместе с Филиппом-Августом Французским.
Маргарита приветливо кивнула.
— А впоследствии воевал против него в Байонне, — добавила она. — В вашем окружении, дорогой принц, я вижу лишь одного настоящего рыцаря — господина де Шатофьера — зато какого рыцаря! Премного наслышана о ваших подвигах, сударь. Говорят, вы чудом избежали плена… то бишь не чудом, а благодаря вашему невероятному мужеству и везению.
— Бесконечно милосердие Божие, моя принцесса, — скромно ответил Эрнан.
— Виконт де Бигор, — представил Филипп Симона.
— Уже виконт? А ваш батюшка, стало быть, граф? Очень мило… Да, кстати, как себя чувствует ваша жена? — спросила Маргарита, лукаво косясь на Филиппа.
Симон густо покраснел.
— Благодарю за участие, сударыня, — ответил он, глядя исподлобья на того же таки Филиппа. — Все в порядке.
Когда Филипп представил ей всех своих спутников (а таковых было больше десятка), Маргарита оперлась на его руку и сказала остальным:
— Прошу вас, господа, проходите, знакомьтесь с моими дамами. И смелее, не робейте, они у меня настоящие овечки, кроткие и застенчивые.
Филипп ухмыльнулся.
«Ну-ну! — подумал он. — Хороши овечки с томными и похотливыми глазами! Впрочем, и мои ребята не промах. Уж то-то они повеселятся!..»
Первым делом Маргарита познакомила Филиппа со своими кузинами Жоанной и Еленой. Ни с той, ни с другой у него содержательного разговора не вышло — Жоанна выглядела чем-то озабоченной, слушала невнимательно и отвечала невпопад, а возле княжны Иверо уже нарезал круги Гастон, и Филипп, как настоящий друг, решил не мешать ему, — так что вскорости они с Маргаритой подошли к шахматному столику.
— Надеюсь, мне нет нужды представлять вас друг другу, — сказала Маргарита.
Бланка улыбнулась ему своей обворожительной улыбкой и немного виновато произнесла:
— Если, конечно, кузен Филипп еще не забыл меня.
— Да разве можно забыть вас, кузина! — с пылом ответил он, бережно взял руку кастильской принцессы и, по своему обыкновению (но вопреки испанскому обычаю, предписывавшему целовать воздух над ладонью женщины, не касаясь кожи), нежно прижался к ней губами.
Тотчас же он заметил, как в глазах молодого человека, который сидел напротив Бланки, сверкнула молния, а на его красивое лицо набежала тень досады. Филипп испытующе посмотрел на юношу.
— Господин де Монтини?
Этьен поднялся из-за стола и поклонился:
— К вашим услугам, монсеньор.
Вопреки этому заверению, в голосе его прозвучал вызов. Бланка с укоризной взглянула на Монтини и покачала головой. Маргарита же иронически усмехнулась.
Филипп высокомерно кивнул Этьену, разрешая ему садиться, и вновь повернулся к Бланке:
— Дорогая кузина, я был безмерно огорчен известием о смерти вашего отца. От меня лично и от всей моей родни приношу вам искренние соболезнования.
Бланка склонила голову, и Филипп невольно залюбовался ею. Она была изумительно хороша в печали, как и в любом другом настроении; она была просто восхитительна. Присмотревшись внимательнее, Филипп вдруг обнаружил, что за последние полгода в Бланке произошла какая-то перемена — незначительная, казалось бы, почти неуловимая, — но это уже была не та Бланка, которую он знавал в Толедо. Несколько секунд Филипп озадаченно глядел на нее, пока, наконец, не сообразил: она стала женщиной и она счастлива в замужестве… Но в замужестве ли?
Это подозрение побудило его снова посмотреть на Монтини, и лишь тогда он обратил внимание, что одет тот если не в пух и прах, то уж наверняка не по своим скромным средствам. Чего только стоили элегантные сапожки из кордовской кожи и нарядный берет с павлиньим пером — не говоря уж о великолепном камзоле, украшенном множеством серебряных позументов.
«Очень интересно! — подумал Филипп. — Или он надул меня насчет долгов и теперь транжирит мои денежки, или… Черти полосатые! Неужто он окрутил Бланку? Если так, то понятно, почему он так мало писал о ней, негодный мальчишка!.. Впрочем, и я хорош. Нужно было послать двух шпионов — чтобы они следили друг за другом».
— Да, кстати, — отозвалась Маргарита. — У кузины есть для вас известие.
— Какое?
— Про Альфонсо и Нору, — ответила Бланка. — Мой брат Фернандо… вы знаете, что он уже здесь?
— Знаю.
— Так вот, Фернандо сообщил, что Альфонсо с Норой должны приехать не позже чем через четыре дня.
— Ага. Выходит, кузен Альфонсо, несмотря на послевоенные заботы, все-таки решил лично присутствовать на церемонии передачи невесты.
— Само собой, — заметила Маргарита. — Коль скоро принимать невесту будет сам жених…
— Император? — оживился Филипп. — Значит, слухи о его возможном приезде в Памплону не были пустой болтовней?
— Как видите, нет. Неделю назад Август Юлий со свитой высадился в Барселоне, и мы ожидаем его прибытия со дня на день. Кроме того, празднества намерены посетить короли Галлии и Арагона, а также наследный принц Франции с женой и несколько немецких князей.
— Ну и ну! — покачал головой Филипп. Он, конечно, знал, что под предлогом участия в торжествах в Памплону должны прибыть полномочные представители соседних государств, и был осведомлен о предмете предстоящих переговоров, однако не ожидал, что четыре делегации возглавят короли, а еще одну — наследный принц.
— Вижу, вы удивлены, — сказала Маргарита. — Почему?
Филипп нахмурил чело, изображая раздумье. Затем произнес:
— Сдаюсь, принцесса! По зрелом размышлении должен признать, что помолвка наследницы наваррского престола с могущественным соседом заслуживает внимания со стороны прочих государей.
Бланка весело усмехнулась, от души забавляясь замешательством кузины. Молодой человек, стоявший в стороне, но слышавший их разговор, — а это был Рикард Иверо — подошел ближе и остановился возле Монтини.
— С могущественным соседом? — переспросила Маргарита. — На кого вы намекаете?
Филипп с притворным огорчением вздохнул:
— Вы меня шокируете, сударыня! Я говорю о вашем нареченном, а вы притворяетесь, будто слыхом про него не слыхивали. И как, по-вашему, должен чувствовать себя человек, чья невеста говорит ему прямо в глаза, что не знает его? Вы убиваете меня своей черствостью.
Маргарита звонко рассмеялась.
— Право, это бесподобно! Кузина рассказывала мне о вашей экстравагантной манере ухаживания, и вот я убедилась, что она ничуть не преувеличивала. Вы действительно идете напролом.
— Неужели? — удивился Филипп. — А мне всегда казалось, что я предельно деликатен и корректен с женщинами. Я с глубочайшим уважением отношусь к Бланке и весьма ценю ее мнение. Но со всей ответственностью заявляю, что на сей счет она ошибается. — Он слегка поклонился ей. — Вы уж не обессудьте, кузина.
Бланка отрицательно покачала головой; в ее карих глазах плясали лукавые чертики.
— И вот еще что, сударыня, — продолжал Филипп, вновь обращаясь к Маргарите. — Я никак не возьму в толк, по чем вы могли судить о моей манере ухаживания.
— Как это по чем?! А что вы сейчас делаете, как не пытаетесь приударить за мной?
— Приударить? Побойтесь Бога, принцесса! У меня и в мыслях этого не было. К вашему сведению, ухаживать вообще не в моих привычках. Обычно я беру то, что мне приглянется, не тратя попусту время на ухаживания. — С этими словами он в упор пригляделся к Маргарите.
— Однако! — протяжно и с выражением произнесла она. — Каков нахал! Такого нахала, как вы, я еще не встречала и вряд ли когда-нибудь встречу.
— Насчет этого будьте покойны. Как ваш будущий супруг, я беру на себя обязательство отныне ограждать вас от всех сомнительных типов, которые возымеют дерзкое намерение поухаживать за вами.
Рикард сжал кулаки и шагнул вперед.
— Кстати, мой принц, — сказала Маргарита. — Разрешите представить вам моего кузена, господина виконта Иверо… гм… верного слугу наваррской короны.
Филипп дружелюбно кивнул:
— Очень приятно, виконт. Я имел удовольствие познакомиться в Толедо с вашим отцом и проникся к нему глубочайшим уважением. Надеюсь, мы с вами тоже станем добрыми друзьями.
Если молнии в глазах у Монтини Филипп видел лишь мельком, то пылающий взгляд Рикарда извергал их непрерывно. На него нахлынула волна жгучей ненависти и безмерного отчаяния.
«Господи помилуй! — ужаснулся он. — Да это же сумасшедший! Сейчас он двинет меня в челюсть…» — И Филипп непроизвольно напрягся, готовясь отразить удар.
Маргарита и не думала вмешиваться, чтобы предотвратить столкновение. Казалось, ее вполне устраивал хороший мордобой, и она с интересом ожидала дальнейшего развития событий. Положение спасла Елена, которая, кокетничая с Гастоном, не переставала краем глаза присматривать за Рикардом. Как только ей стало ясно, что дело принимает дурной оборот, она оставила своего ухажера, быстрым шагом пересекла зал и решительно взяла брата за руку.
