Отряд не подчинялся абхазскому командованию и был занят диверсиями и ликвидацией грузинских полевых командиров.
Отряд Мамсура действовал в августе в районе Гагр, Леселидзе, Гантиади, выходил на реку Псоу. Несколько главарей грузинских отрядов быстренько отправились на тот свет — их умело подрывали.
С Басаевым они тесно контактировали, тем более что Шамиль тогда стал первым заместителем министра обороны Абхазии…
…— Э, слюшай, Мамсур, дарагой, лютше бить первым в горной дэрэвушке, чем вторым в Грозном!
— М-да, я где-то это уже слышал, только там речь шла о Галлии и Риме… Но послушай, дружище Шамиль! Почему же тебе быть именно вторым?
— Да там эсть уже адын пэрвый, да? Генерал-минерал. А я кито такой?
— Ты — наш друг. А мы своим верным друзьям помогаем. А потом, почему именно есть? И не будет ли правильнее сказать, что он есть — ещё пока?
— А. Ынтыресный кыно. Эсли так, то я согласэн.
— На что ты согласен, спросить часом не желаешь?
— Вах! На всё!!
…Строго говоря, никаких вербовочных документов никто никому, естественно, подписывать не предлагал. Дискуссии же и консультации никак нельзя считать вербовкой… Правда ведь?
21 августа 1991 года. Девять часов тридцать минут. Чеченская Республика, Дом Правительства. Кабинет без номера
«Бисмилляхи р-рахмани-р-рахим.
Инна аґтайна кяль кяусар
Фяссалли ли раббика Ван хар
Инна шяаниякя хВаль абтар».
(Примечание автора. Провозглашающие сейчас в кабинете Дудаева Суру «Кяусар» — воистину обладают юмором извращённым. Для того чтобы Читатель этот юмор по достоинству оценил — истолкую вам смысл этой Суры, хоть я и не молла — пусть Всеведущий меня простит, коли что не так: «Воистину, даровали Мы тебе изобилие. Так твори же молитву обрядовую и закалывай (животное жертвенное). Воистину, тот, кто ненавидит тебя, — всего лишь куцый…»)
Недавний генерал Советской армии, а теперь Лидер, Атаман, Фюрер и Почётный Святой (с) ОКЧН Джохар Дудаев пока ещё неумело провёл ладонями по своему растерянному лицу…
Его собеседники, представители возможных спонсоров (оба чистокровные арабы, как один! Один родом из города Салавата, а второй же вообще из деревни Старое Кадышево Ельниковского района Мордовской АССР), выглядели в своих зелёных чалмах и длиннополых бархатных халатах донельзя строго и импозантно.
Не иначе, они совершили не единожды Хадж в святую Мекку и Медину… Ну, по крайней мере, автор полагает, что в мечеть всё-таки они заходили, в босоногом детстве!
— Иншалла. Приступим. Но перед тем, как мы займёмся обсуждением денежных вопросов, хотелось бы знать — служил ли уважаемый Джохар в армии безбожных гяуров? — задали генералу неудобный вопрос почётные гости.
— Служил, но был принуждён к этому насильно… — уверенно отвечал Дудаев.
— Ах, как это печально! Бесмиллах… И в лётное училище он тоже против собственной воли поступил? — Потупя глаза, гости перебирали холёными руками нефритовые чётки, о чём-то беззвучно молясь Предвечному.
— Видите ли, уважаемые… Я хотел служить в авиации только лишь затем, чтобы захватить самолёт и улететь на нём в страну свободного Ислама, — не дал сбить себя с толку генерал Дудаев.
— Это благородное желание, Иншалла… Однако отчего оно не осуществилось? — всё не отставали ваххабиты.
— Мне мешали… замполиты! — выкрутился Джохар.
— О Аллах! Плохому танцору всегда мешает нефритовая колонна о четырёх столпах. Но уважаемый Джохар, да будет славно его имя меж воинами Ислама, не осуществлял ли в Афганистане ковровые бомбометания? — продолжали издевательство пришельцы. Если бы не твердая уверенность в финансировании, Дудаев их давно бы выгнал.
— Я специально целился так, чтобы промахнуться… — признался чеченец.
— Человеку свойственно промахиваться, волей Аллаха. Лишь Совершенный не промахивается никогда! Именно поэтому мы сейчас отрежем уважаемому Джохару голову! — неожиданно предложили гости с Востока.
— Как?! — изумился бывший комдив.
— Да так. Вот этим замечательным дамасским клинком… Однако не беспокойтесь, уважаемый! Если Аллаху угодно, то Он сейчас пошлёт нам вместо Вас жертвенного барашка…
Увы. Но в этот час Аллах был явно занят или попросту глядел в другую сторону. Иншалла.
(«Ну, отчего же это не произошло в реальности?» — спрашивает у меня Добросердечный Читатель.
— Джохар Дудаев был уничтожен в течение двух часов по получении соответствующими компетентными органами соответствующего приказа, отвечу ему я.
— А…?!
— А этот вопрос — уже не ко мне!)
21 августа 1991 года. Десять часов утра. Москва, гостиница «Октябрьская», Пресс-центр
Вообще-то, пленум ЦК КПСС предполагалось провести, как обычно (да вовсе не в Кремле, вы что?), в комплексе зданий на Старой площади, а именно в Малом конференц-зале, шестой подъезд, корпус «А», шестой этаж…. Что важно, окна коридора выходят на внутренний дворик, а в самом зале, разумеется, окон нет вовсе…
Начиная с девятнадцатого, там суетились связисты, электрики, оформители… Известный уже нам Зенькович сам видел на дверях одной из комнат рядом с залом вывеску «Пресс-центр».
Однако в связи со вчерашними событиями… прибывшие из отдалённых районов члены ЦК уже покупали билеты в кассе Управления Делами ЦК в обратный путь.
Вот так, буднично, не криком, а всхлипом, заканчивалась история партии террористов и ниспровергателей тронов, бунтарей и пламенных революционеров… Их послали — и они послушно пошли, по указанному им адресу в долгое эротическое пешее путешествие.
А знаете почему?
Потому что это была уже не партия, то есть не лучшая, инициативнейшая часть общества, а просто государственная структура, своего рода министерство…
И читающие по бумажке написанные для них речи — были ли они трибунами, горлопанами, главарями?
Вопрос риторический… Серые, скучные люди.
Однако, начиная с половины десятого, билеты в кассе вдруг перестали выдавать — а говорили, что им велено ехать назад. Для тех, кто не знал, куда ехать и зачем, — вежливо показывали дорогу к ЛаЗам, с мягкими аэрофлотовскими сиденьями…
Все были в недоумении… Что с генсеком? Зачем в этот смутный час их держат в Москве? Никакой ясности…
Кто-то из знатоков московских городских легенд утверждал, что их всех сейчас отвезут на Малую Лубянку и там, в подвале уютного сиреневого двухэтажного особнячка, под гул автобусных двигателей и расстреляют, культурненько так.
Более знакомые со спецификой этого дела настаивали, что их, напротив, отвезут в Южное Бутово, в посёлок «Коммунарка», в знаменитый Бутовский карьер. Там же и шлёпнут.
Однако, против ожидания, в холле «Октябрьской» членов ЦК ждала не расстрельная команда, а накрытый фуршетный стол, где закуска присутствовала чисто символически (сырок-колбаска-огурчики-помидорчики-яблочки), зато была обильно представлена продукция МЛВЗ, ККВиН, МРВЗ, МЗШВ и прочих достойных внимания профильных производств. Кроме московских угощений, на столах обильно присутствовали портвейны Массандры, рижский бальзам и молдавские вина…
Народ сразу повеселел.
Любители мешали себе в высоких фужерах «Белого» и «Бурого медведей», а особо изысканные эстеты, как в последний раз, догонялись «Северным Сиянием», сетуя на отсутствие на столе «Спирта ректификованного питьевого»… Шампанское мешать с водкой, это ведь просто профанация, не так ли? Только с чистым спиртом!
Второе лицо в Партии, Владимир Антонович Ивашко, день 19 августа застал в подмосковном санатории «Барвиха», где он находился уже две недели после операции… Рядышком с ним, в соседнем полулюксе, принимал таблетки Андрей Николаевич Гиренко.
О том, что происходит, ни тот, ни другой не имели ни малейшего представления. Однако, смотавшись в столицу на разведку, Гиренко доложил, что дело пахнет жареным…
— Володь, надо собирать Пленум!
— Ага, ага… у меня перед глазами ещё прошлый Пленум стоит, на котором Горбачёв поставил вопрос о своей отставке. Я ж там председательствовал! И оставил там кусок, хороший такой, своей жизни… Ну, соберём Пленум, и первый вопрос будет: где Генеральный секретарь? Где-где… в Караганде! Не знаю!
Да даже сам факт созыва Пленума без Горбачёва означает переворот в партии.
Идём дальше. На Пленуме часть членов ЦК немедленно уйдёт в знак протеста в отставку, это точно!
В то же время кто-то останется, и вот тут нас точно втянут в переворот… Оно мне надо?
Но отсидеться второму человеку в партии не удалось. Рано утром молчаливые люди в штатском взяли его за манишку, привезли как груз в «Октябрьскую»…
Когда Пленум всё-таки начался, то Ивашко подумал, что лучше бы он оставался в «Кремлёвке» под общим наркозом или находился сейчас в коме после операции.
