Связь без брака - Дмитрий Викторович Распопов

Машина завелась и под вспышки многочисленных камер увезла нас в военную часть.

— Иван, быстро сюда, — когда я прибежал к плацу после лёгких пяти утренних километров, поскольку скоро соревнования, ко мне бегом подбежал Сергей Ильич, встревоженный донельзя.

— Что случилось?

— Поговорить с тобой хотят, — он, постоянно переходя на бег, заторопился в общежитие. Мне пришлось тоже ускорить шаг.

— Будь осторожнее, — тихо шепнул он мне, открывая дверь и показывая войти в комнату красного уголка.

— Спасибо Сергей Ильич, — из-за стола поднялся с улыбкой высокий человек, в обычном штатском костюме-тройке, несмотря на жаркую погоду, — извините, что потревожил вас так рано.

— Проходи Иван, присаживайся, — он показал рукой на стул, и когда я сел напротив него, рядом с гипсовым бюстом Ильича, то увидел, что на столе лежат три газеты. На всех, военные оттесняют журналистов и сажают меня в машину.

— Какие-то гадости писаки про меня написали? — поинтересовался я.

— А есть что? — улыбнулся он, весело рассмеявшись, — как вы там говорили? В делах предосудительных замечен был всего дважды? Остроумно, смешно, мне понравилось.

— Вы кстати не представились, — буркнул я, мне почему-то резко стало не до шуток.

— В газетах пишут, что русские изобрели суперсолдата и испытывают его, пуская соревноваться с обычными людьми, — полностью игнорируя мой вопрос, продолжал он смеяться, — представляете?

— Идиоты, что с них взять, — пожал я плечами, — западная пропаганда.

— Это конечно да, но расскажите мне пожалуйста, зачем вам нужен разговор с Владимиром Павловичем Араповым? — внезапно сменил он тему, — вам есть о чём с ним говорить?

— О, я так много о нём читал, хотел просто познакомиться с таким легендарным человеком, — легко соврал я, — можно сказать, что это мечта всей моей жизни.

— Странно, — он взял газету и стал перебирать её листы, — ваша биография кристальная, откуда такой интерес к деятельности пусть и знаменитого, но в очень узких кругах следователя?

Я пожал плечами, показывая, что к своим словам мне добавить нечего.

— А как бы вы отнеслись, если бы вас поселили к остальным спортсменам? — его резкие смены тем, меня начали нервировать.

— Строго отрицательно.

— Почему? — удивился он, — относительная свобода, групповые экскурсии, походы по магазинам.

— Да мне это не интересно, я приехал только за медалями, — я пожал плечами, — а текущее место мне полностью подходит для тренировок.

Собеседник впервые за наш разговор замешкался, так что я понял, что мой ответ его удивил.

— Такой подход к своему труду и защите чести страны безусловно правильный, — аккуратно подбирал он нужные слова, — но неужели подростку из медвежьего угла неинтересно посмотреть мир?

— Неинтересно, простите что разочаровал, — хмыкнул я, — я хочу стать Олимпийским чемпионом и пока не достиг этого высокого звания, посторонние вещи меня мало интересуют.

— А, я понял. Зато после победы…, - рассмеялся он, понятливо кивая.

— Ну, при такой тотальной доминации американцев в спринте, как сейчас, мне предстоит очень много трудиться, чтобы победить их, поэтому я не заглядываю так далеко. Сначала результат.

Улыбка с лица собеседника исчезла, и он посмотрел мне в глаза, которые я не отвёл.

— А вы интересный человек Иван, — поднялся он и забрав газеты, пошёл к выходу, — давайте поговорим с вами ещё и после этого чемпионата.

Едва он ушёл, в комнату вошёл встревоженный Сергей Ильич.

— Ну что?

— Поговорили, — я пожал плечами, — предложил переселить меня к остальным спортсменам, я отказался.

— Ну, я то же самое ему сказал, — вздохнул он, усаживаясь на его место, — он не поверил, решил с тобой поговорить.

— Это комитетчик же?

— Да хрен их Ваня разберёшь, — отмахнулся от меня тренер, — он не представился, меня вызвал к себе командир этой части и приказал оказать содействие.

— Приказал?

— Угу и назвал ещё пару фамилий ответственных товарищей, кто ему позвонил ночью попросить об этом.

— В любом случае, мы ни в чём не виноваты, это журналисты дурью маются, — поднялся я из-за стола, — пойдёмте разминаться Сергей Ильич.

— А и правда пошли Ваня, а то одни переживания и суета с утра, а нам через два часа уже выезжать.

* * *

Наш приезд с военными поджидали многие репортёры, некоторые говорили по-русски, прося прокомментировать мой вчерашний установленный рекорд и правда ли то, что военные взяли обычного человека и сделали из него суперсолдата.

Молча, мы прошли внутрь и добрались до раздевалки команды, где личные тренера настраивали своих подопечных.

— Может и мне, тебе что сказать Ванюш? — почесал затылок Кузнецов, — а то как-то странно, все настраивают, а я просто топчусь рядом.

— Сергей Ильич, — я с улыбкой на него посмотрел, — если вас спросят, вы так и скажите, что мы так с вами и настраиваемся. А если серьёзно, в моей жизни было не так много хороших людей, так что уже одно то, что вы один из них, меня успокаивает. Не волнуйтесь вы так, если не подверну ногу, всё будет хорошо.

— Тьфу на твой болтливый язык! — возмутился он, мгновенно заводясь, — и думать забудь!

Он продолжил костерить меня на все лады, за такие предположения, а я улыбаясь, стал завязывать шнуровку, впереди предстояли полуфиналы 100 метров.

Внезапно в раздевалку не вошла, а влетела Зоя Евсеевна, с какой-то цветной коробкой под мышкой и увидев меня, быстро подошла.

— Одевай! — скомандовала она.

Я удивился, поскольку коробка была знакомая, с чёрным трилистником. Открыв которую, я увидел там совершенно новенькие шиповки «Adidas». Парни поднялись со своих скамеек и подошли посмотреть на подобное чудо. Все были в полном шоке.

— Эм, это точно мне? — осторожно поинтересовался я, боясь прикоснуться к ним рукой.

— Давай быстрей, скоро уже выходить, — рукой поторопила она меня, — только что принесли и отдали старшему тренеру, попросили передать тебе.

— А кто принёс Зоя Евсеевна? — поинтересовался мой тренер.

— Люди, — ехидно произнесла она, не собираясь продолжать эту тему.

Пока они спорили я надел шиповки, и встал, пройдясь по полу. Ощущение было то же, что и на чемпионате СССР, только эти сидели просто идеально по ноге, не растоптанные предыдущим носителем.

— Всё пошли, — убедившись, что всё в порядке, она позвала меня в комнату ожидания, — ты бежишь первый полуфинальный забег.

При выходе на стадион, меня громко приветствовали, но я начинал настраиваться на бег, так что по мере того, как подходил к линии старта, так лица и фигуры соперников стали расплываться, впрочем, как и всё вокруг. Подстроив под себя колодки, я отрешился от всего, так что стал существовать только я, моя дорожка и ожидание выстрела.

Когда он прозвучал, я сорвался с